Чессин тоже рассылался в комплиментах, поцеловал мою милостиво протянутую руку и усадил в гостиной, а сам отправился на крыльцо — лично встречать гостей. Я воспользовалась временным уединением, наклонилась к Торину и повелительно шепнула:
— От меня ни на шаг! За девицами не ухлестывать, с мужиками не спорить, что ни попадя не есть! Видишь же, к чему беспечность приводит!
— А почему это за девушками ухаживать нельзя? — тут же вспетушился недалекий графенок и радостно предположил: — Ты что, ревновать будешь?
— Нет. Просто среди них может оказаться переодетая храна, которой было заказано твое убийство, — спокойно пояснила я, надевая на лицо нежную улыбку — в гостиную уже заходили приехавшие сильные града сего. Они дружески переговаривались между собой и расточали похвалы поместью, которые Чессин, шествующий впереди, принимал с любезной улыбкой и учтивыми поклонами.
Последовала процедура знакомства. Я зря волновалась насчет девиц — приехавшие в гости к Бельдерскому местные воротилы не сочли нужным брать с собой жен, дочерей и любовниц. Так что компания собралась чисто мужская, разбавляемая лишь моим присутствием. Пришлось щебетать что-то учтивое и приседать в реверансах, подавая руку очередному местному богачу. Всего их было, не считая То-рина и Чессина, пятеро — трясущийся от старости дед, двое мужчин лет по сорок — пятьдесят, молодой повеса, поразительно похожий на моего подопечного, и прыщавый юнец, тут же в упор уставившийся в глубокий вырез моего декольте. Наверное, благородной девице от такого пристального внимания полагалось бы покраснеть. Что я и сдела ла призвав на помощь все самообладание и актерские способности — больше всего мне хотелось отходить наглеца веером по мордасам, а затем завершающим аккордом наподдать под зад ногой, обутой в шелковую туфельку на высоком остром каблучке.
За ужином меня едва не стошнило от официоза и торжественности дружеской встречи местной знати. Все чинно ели крохотные кусочки, пили малюсенькими глоточками и разговаривали тихими голосами. Лакеи медленно проплывали рядом со столом, торжественно неся на вытянутых руках роскошно сервированные блюда. Моих знаний этикета хватало на то, чтобы не запивать гуся в яблоках белым вином и не плевать кости на пол, так что в принципе чувствовала я себя вполне сносно и непринужденно. Юнец, посаженный напротив, продолжал буравить меня глазами. Благороднорожденная или просто знатная дама уже валялась бы в обмороке от такого откровенно оценивающего и раздевающего взгляда, но храну смутить очень трудно, а лично меня — вообще почти невозможно. Вместо того чтобы с придушенным вздохом сползти со стула или изобразить праведное негодование, я начала озорничать: то глазки скороспелому дитю сострою, то как бы случайно наклонюсь, во всей красе демонстрируя глубокий вырез платья, то подчеркнуто томно дотронусь до губ уголком салфетки.
Вот уж чего не ожидала, так это, что Торин возревнует! А ведь поди ж ты — заметив мои маленькие шалости, графенок едва со стула не свалился от возмущения и тут же попытался втянуть меня в разговор, дабы отвлечь от возбужденного и слегка покрасневшего парнишки. Я с милой улыбкой поддержала светскую беседу ни о чем, продолжая время от времени стрелять в жертву глазками. Эх, арбалет бы мне, я б его надежнее застрелила, дабы не пялился куда не просят!
После еды мужчины переместились к камину. Мне пришлось идти за ними и, по причине нехватки сидячих мест, устраиваться на маленькой, обитой бархатом табуреточке У ног сидящего в кресле Торина. Чессин слегка покраснел, видимо поняв, что не дело, когда единственной девушке мебели не достается, и велел принести еще одно кресло, но я, мило хлопая ресницами, попросила не беспокоиться и не утруждать слуг: мне. мол, и у ног милорда Торина уютно сидится. Герцог покачал головой, но настаивать не стал, а вытащил доску для мартаки и мешочек с фишками. К игре были приглашены все присутствующие, в том числе и я. Немного поломавшись ради кокетства и позволив мужчинам дружно себя поуговаривать, я демонстративно протянула жадные ручки к фигурке Рыцаря, но потом все-таки согласилась взять фишку Принцессы и, естественно, проиграла ходу этак на десятом. Сосредоточившись на игре и внимательно следя за действиями соперников, я смогла бы продержаться дольше и не выбыть так позорно в самом начале, но мне это было вовсе не нужно — для поддержания облика хорошенькой дурочки вполне хватит проигрыша на десятом ходу. А вот проявлять избыточный ум и логический расчет в данном случае было бы излишним. Поэтому я, с показным огорчением повздыхав и потискав фишку в ладони, сдала ее вытеснившему меня с игровой доски старикашке и стала просто наблюдать за построением сложных ходов и комбинаций, удобно облокотившись на колени Торина. Мысли, несмотря на улыбку, сахарным оскалом застывшую на лице, в голове крутились сплошь нерадостные. Кто убил Папашу? За что? И главное — во что это выльется нам с Торином? Может, имеет смысл драпать отсюда, не оглядываясь? Мрак бы побрал этот завтрашний бал, если бы не он, я так и поступила бы! И сама бы сбежала, и Торина, хоть в зубах, вынесла. Может, закатить истерику, изображая насмерть перепуганную дурочку и требуя немедленного отъезда? Но даже идиотке должно быть понятно, что если уж на нас нападают в хорошо охраняемой герцогской резиденции, то на дороге может быть еще опаснее. Вот ведь подкинули боги задачку, это вам не мартака! Куда ни кинь — везде клин! Чтоб им провалиться, этим кристаллам!
Вот уж не думала, не гадала, что мой подопечный любит логические игры и весьма неплохо в них играет! Когда я вынырнула из пучин мрачных раздумий, оказалось, что Торин, успев вытеснить с игрового поля почти всех соперников, ввязался в жаркое сражение с одним из мужчин среднего возраста, — кажется, они оба приходились Чессину какими-то кузенами. Рассеянно следя за причудливыми комбинациями фишек и игровых фигурок, ловко выстраиваемых на поле графенышем, я вдруг впервые обратила внимание, какие красивые у него руки. Породистые, холеные, с изящными запястьями и длинными пальцами. Впрочем, сколько там поколений его предков ни разу в жизни не касались ни сохи, ни мотыги? Кажется, благо-роднорожденность свою род Лорранских ведет от Уллиана Горбатого, короля Райдассы, правившего… дай боги памяти… лет этак семьсот назад, не меньше. А сколько еще лет до того, как одна из графских дщерей родила королевского бастарда, Лорранские просто тихо богатели — вообще ни в каких исторических источниках не сыщешь. Так что не диво, что у Торина настолько изящные лапки. Будь я аристократкой в десятом колене, и у меня такие же были бы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
