— Стой! — Горло жреца перехватило от возмущения. Мало того что болтается в неположенном месте, так еще и пьян как свинья. Это суранское быдло в последнее время совсем распоясалось.
Однако горожанин никак не отреагировал на грозный окрик караульных. Все так же покачиваясь из стороны в сторону, он брел по мощеной улице и уже почти поравнялся с домом посвященного Вара. Что бы там ни шептали о Варе, но пока это второй человек в Храме, и Бастар не мог допустить скандала в двух шагах от его резиденции. Достойный жрец проявил неожиданную для его оплывшей фигуры прыть и самолично настиг ослушника. Тяжелая рука горданца опустилась на плечо бродяги. Пьяница обернулся и посмотрел на остолбеневшего Бастара холодными, насмешливыми и совершенно трезвыми глазами.
— Усердие не по разуму, — сказал он спокойно. — Жил бы.
Бастар возмущенно хрюкнул и, сломавшись пополам, рухнул на колени, зажимая руками рану на животе. Прежде чем его подчиненные успели опомниться, расторопный бродяга успел сорвать с плеча жреца огненный арбалет. Очередь гулко простучала в торжественной тишине наступивших сумерек. Три гвардейца в самых причудливых позах распластались на земле неподалеку от начальника. Бродяга небрежно перебросил оружие через плечо и огляделся по сторонам. Если у этого трагического происшествия и были свидетели, то они предпочли не навязывать своего присутствия слишком уж решительному человеку. Никто не помешал убийце вскарабкаться на высокую стену, отделяющую жилище посвященного Вара от всего остального мира И через секунду исчезнуть за каменной оградой.
Вар в раздумье сидел у горящего камина. Впрочем, ни каких особенных мыслей уже не было в его утомившейся от долгих бдений голове, а были только усталость в стареющем теле да боль в изношенном сердце. Горечь, боль, усталость — это все, что он сумел накопить за долгие годы служения Храму. Наверное, Чирс прав, бодрый рысак Халукар более пригоден для дела, чем такая изработавшаяся кляча, как посвященный Вар. Но почему бы не сказать об этом прямо — у горданца хватит сил, чтобы уйти из жизни достойно, без жалоб и вздохов. Степняку Халукару этого не понять, но посвященный Чирс горданец, быть может, последний горданец в этом мире, если не считать самого Вара. Впрочем, кажется, можно уже не считать.
Чирс не отличается жестокосердием, и если посвященный Вар уйдет сам, то он оставит в покое его семью. Кого посвященный Вар действительно ненавидит в эту минуту, так это Магасара — змею, которую по глупости и неосторожности пригрел у себя на груди. Счастье еще, что успел отдать Айялу мальчишке-варвару с далекого севера. Айяла последняя радость в долгой жизни посвященного Вара, так пусть на долю дочери выпадет более счастливая судьба или судьба иная, если уж в этом мире нет места для счастья.
Шум за спиной заставил Вара вздрогнуть и обернуться. Рослый человек стоял в пяти шагах от него, поигрывая огненным арбалетом. Судя по всему, Халукару не терпится. Хота Вар предпочел бы умереть от яда, а не от пули.
— Это я, посвященный.
Голос показался Вару знакомым: — Ахай?
— Теперь меня зовут Бесом, посвященный Вар.
Вар устало кивнул, в его изношенном сердце не осталось ненависти. В двух шагах от него стоял человек, убивший последние, самые дорогие его сердцу надежды, и не было ни сил, ни желания, чтобы поднять руку для удара. Когда-то он думал об этом мальчике как о своем будущем зяте. Жрец Ахай казался растущим исполином в стаде пигмеев. Кровь горданцев смешалась в его жилах с кровью воинственного племени, но, увы, Вар ошибся — бодрый росток не стал могучим деревом. Это была не первая ошибка посвященного, но она оставила особенно глубокий шрам на сердце.
— Стая потрепала обоз Тейта Аграамского, — бросил небрежно Бес.
Посвященный Вар дернулся, как от удара. Судьба не оставила ему даже надежды. Черная весть настигла его на краю могилы.
Бес сел в кресло и залпом выпил вино из серебряного кубка. Вино привезли из далеких заморских стран, и попало оно в Хянджу не иначе, как через Лэнд. Рядовым жрецам пить вино не разрешалось, но посвященным иногда позволительно расслабиться.
— Ты пришел сюда, чтобы посмотреть, как корчится от боли посвященный Вар?
— А почему бы нет, старик? — Глаза меченого плеснули ненавистью. — Разве не ты убил тех, кто был мне дорог?
— Ты опоздал и разговариваешь сейчас с трупом.
— Халукар, — быстро сообразил Бес — Я знал, что он тебя дожует. А уж на дядюшку Чирса и вовсе полагаться не стоило.
— Уходи, — вскинул седую голову Вар. — Я тебя не боюсь.
— Напрасно, — Бес перебросил из руки в руку свое грозное оружие, — Я собираюсь навестить дорого родственника, покажи мне тайную дорогу в Чистилище.
— Я ничего не скажу тебе, варвар.
— Скажешь, старик, — Бес больше не улыбался, лицо его стало жестким. — Я вырвал твою дочь из лап вохров, и от тебя зависит — к счастью это произошло или к несчастью.
— И ты отпустишь мою дочь, если я покажу тебе дорогу?
— Нет.
— В таком случае, будь ты проклят, меченый подонок, я ничего не скажу.
— Не будь дураком, Вар. Что ждет Айялу в Храме после твоей смерти? Слюнявые губы какого-нибудь младшего жреца. Я даю слово, что буду защищать ее, пока жив.
Вар подошел к столу и взял лист бумаги:
— Ты передашь ей мое письмо?
Бес утвердительно кивнул головой, кажется, в его глазах не было торжества, разве что глубоко затаенная боль. Посвященному вдруг пришло в голову, что этот мальчишка даже более одинок, чем он сам, и от этого понимания ему стало легче. Вар провел ладонью по сухому лицу и принялся торопливо писать, брызгая чернилами, доверяя листу бумаги, быть может, последние в жизни мысли.
Халукар брезгливо отодвинул руку убитого Бастара и шагнул к застывшим в строю гвардейцам. Этот жест степняка покоробил всех, в том числе и Кархадашта, но ни Щит Великого, ни его подчиненные не высказали своего недовольства вслух. Халукар обвел взглядом чисто выбеленные стены казармы и пожал плечами, словно удивляясь тому, что столь крепкий сосуд может вмешать столь слабые сердца.
— Где произошло убийство?
— У дома посвященного Вара.
— Что предпринял почтенный Кархадашт, чтобы отомстить за смерть подчиненных.
Кархадашт помрачнел: убийство гвардейцев в центре Хянджу явилось для него полной неожиданностью. Что же тут можно предпринять и где искать виновных? Слишком много разного сброда ныне шатается по улицам города, чтобы с легкостью можно было отыскать убийцу.
— Чушь, — пренебрежительно махнул рукой Халукар, — городской сброд не посмел бы поднять руку на гвардейцев, вооруженных священным оружием Храма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
