Она сразу же развешивала одежду, убирала обувь в просторные шкафы и ходила босиком, чтобы не пачкать белый, мягкий ковер. Она часто украшала квартиру огромными букетами белых цветов, расставляя их на стеклянных полках, кофейном столике и совсем маленьком письменном столе подарке Джесси-Энн на новоселье, который был точной копией голубого стола Джесси-Энн. Маркус подарил ей большую, превосходно изогнутую белую раковину, которую он когда-то нашел на пляже Эльютеры, и она лежала рядом с белыми часами, украшенными эмалью (Боже упаси, если она когда-нибудь опоздает на работу), на белом лакированном столике у кровати.
Маркус растянулся на белой софе с ногами, уютно покоившимися на стеклянном кофейном столике, руки заложены за голову, и выглядел при этом очень довольным. Гала сидела на краешке стула, на переносице маленькая морщинка недовольства, руки крепко стиснуты. Она думала, что в таком настроении Маркус был точной копией Харрисона, фотография которого стояла на столе Джесси-Энн: тот же подбородок, такой же правильный, прямой нос, твердые губы. Она никогда не встречала Харрисона Ройла, но готова была биться об заклад, что Маркус был его плоть от плоти.
— Вот что, — предложил Маркус, — я возьму тебя поужинать. Как насчет того маленького французского ресторанчика, в который мы заходили пару недель назад, там, где тебе понравилось? Или всегда есть «Корнеги Дели». — Он усмехнулся. — Я разрешу тебе выбрать.
— Мне нельзя есть такую еду, — автоматически ответила она.
— Тогда французский ресторан, мне там нравится.
— Маркус, пожалуйста. Ты должен сегодня навестить свою бабушку, ты сам говорил мне, что всегда навещаешь ее в день рождения.
— Ну, ладно. Я пойду. Но ты знаешь мои условия. — Он скрестил ноги на кофейном столике, глубже устраиваясь на софе, и выглядел так, будто был бы крайне доволен, если бы провел вот так несколько часов.
Гала с отчаянием вздохнула. Он знал, почему она не пойдет с ним в гости к бабушке. С одной стороны, Рашель Ройл не приглашала ее — фактически она даже не знала о ее существовании. И Гала была совсем не уверена, что миссис Ройл одобрит ее отношения с Маркусом. Конечно, это известие такого рода, которое не может обрушиться так внезапно, без какого-либо предварительного обсуждения и подготовки. Кроме того, она слышала о Рашели Ройл от Джесси-Энн и Маркуса, более чем достаточно, чтобы Гала боялась встречи с ней.
— Пойдем, Гала, — ласково уговаривал ее Маркус, ободряюще улыбаясь. — Пойдем со мной, пожалуйста! Все будет хорошо, я обещаю. Джесси-Энн обещала прийти а ты знаешь, она любит тебя, и мой младший брат Джон, а он-то тебя обожает.
— А твой отец — он не знает меня?
— Мой отец — не проблема. Он сразу же попадет под твои чары. Он очень любит красивых женщин.
— Но остается твоя бабушка, — твердо сказала Гада— Как она будет себя чувствовать, когда ты приведешь на семейное торжество совершенно постороннего человека?
— Но ты — член семьи, Гала. Ты станешь моей женой. — Встав с софы, он опустился перед ней на колени на белом ковре. Достав из кармана маленькую голубую коробочку ювелирной фирмы «Тиффани», он протянул ее Гале. — Первое кольцо из подарка-сюрприза, которое отец подарил маме, когда им было по семнадцать лет, — рассказал он ей. — Потом, когда они были помолвлены, он сделал точную копию этого кольца у Тиффани с настоящими бриллиантами и изумрудами. Ее похоронили в этих двух кольцах, но у Тиффани сохранился рисунок, и я заказал его для тебя, для нас. Я знаю, моя мама была бы очень рада, если бы ты тоже носила такое.
Слезы счастья сияли в ее глазах, когда он надевал ей кольцо.
— Маркус… оно такое красивое… — Она смотрела на кольцо, которое провозглашало всему миру, что Маркус любит ее. — Оно замечательное, — шептала она, когда он заключил ее в объятия. — Я так люблю тебя.
— Теперь ты — официально будущая Ройл, — прошептал Маркус, нежно целуя ее руки. — Ты пойдешь со мной на ужин в честь дня рождения моей бабушки?
Гала все еще сомневалась:
— Я просто не уверена, что это — подходящее время чтобы рассказать им. Разве мы не можем сохранить это в тайне? Просто на какое-то время?
Даже сейчас, умоляя его, она думала не только о том, что ответит Маркус Ройл, но как отреагирует Даная на предложение. «О, почему жизнь так сложна?» — думала озадаченно Гала.
— Никаких условий и сделок, — твердо ответил Маркус. — Я хочу, чтобы ты была моей женой и чтобы весь мир знал об этом. И ты должна хотеть того же.
Она знала, что он прав, она должна гордиться, что Маркус любит ее, они поженятся и будут жить счастливо, как те девушки в романах Барбары Картленд, которым она завидовала и о которых читала, когда время медленно тянулось за столиком службы размещения. Неожиданно будущее показалось наполненным оптимизмом и счастьем. С Маркусом Ройлом она сможет выйти в мир. Все получится великолепно, она просто знала это.
Маркус опять целовал ее, и Гала нежно обвила его шею руками, прижимаясь все теснее, проводя руками по густым, волнистым волосам. Она могла слышать гулкие удары его сердца, которое стучалось в ее. Прервав поцелуй, он прошептал:
— Я так люблю тебя, так люблю, Гала…
Она откинула голову назад, сияя от его прикосновений, пока он покрывал ее шею нежными поцелуями, а потом почувствовала его руку на груди, и ей захотелось, чтобы он никогда не прекращал ласкать ее, ей просто хотелось, чтобы он занимался с ней любовью, никогда не отпускал ее.
— Гала, мы не можем… Я не должен… — застонал Маркус, отстраняя ее от себя.
— Все хорошо, — лепетала она, сознавая, что его руки дрожали, когда касались ее. — Я хочу, чтобы ты…
— И я хочу. Боже, ты должна знать это!
Серые глаза Галы были широко раскрыты и полны желания, которым она отвечала на его желание, но она была самой невинной девушкой, которую он когда-либо встречал в жизни. То, как она хотела отдать ему себя, как отвечала на его порыв, заставило его колебаться.
— Я не хочу брать тебя натиском, — шептал он, крепко держа ее за руки. — Скоро мы поженимся. Я могу подождать.
Глаза Галы сияли и лучились любовью к нему, и нежность неукротимым фонтаном била в ней. Было ощущение такой чистой любви, что она знала, что ничего плохого не было бы в том, если бы они стали близки с Маркусом. Она только хотела подарить ему свою любовь.
— Совсем не нужно ждать, дорогой, — прошептала она, нежно прижимаясь к нему щекой. — Мы всегда будем любить друг друга. Почему мы должны ждать?
Она почувствовала твердые и в то же время нежные руки, она тонула в его глазах, а потом он целовал ее губы, не сдерживая страсть. И тогда Гала узнала, почувствовала, что любовь — это не только, когда ты отдаешь, но и когда берешь сама, требуешь от своего возлюбленного его поцелуев, рук, тела. Она тоже хотела трогать его, пробовать на вкус, брать. Глаза Галы закрыты в изнеможении, как Маркус просил ее, и она не знала, что любовь именно такова. Что все может быть так прекрасно.
