– Хорошо. – Кай встал и вышел из кабинета Боденштайна.
– Как ловко провел он нас с этой мнимой сестрой из Алльгоя! – Пия все еще не могла понять, как они позволили себя так одурачить. – Это казалось настолько… настолько достоверно!
– Разумеется! Он был совершенно уверен, что мы его не подозреваем. А ему нужно было еще всего два дня, то есть время до сегодняшнего утра, когда Бурмейстер вернется из отпуска. Ты помнишь, как он записывал номера телефонов?
– Как?
– В перчатках.
Пия задумалась.
– Точно! – вспомнила она. – Он как раз укладывал багаж в машину. Было довольно холодно, но в доме он мог бы снять перчатки.
– Но он этого не сделал, потому что не хотел оставить на записке отпечатки пальцев или следы ДНК.
– Но мы ведь могли бы снять их и в его доме. – Пия задумчиво наморщила лоб.
– Как говорится, хотел выиграть время, – сказал Боденштайн. – Он знал, что оставил следы на месте преступления и что мы рано или поздно найдем автомобиль Мигера, который он, без сомнения, использовал. Но пока у нас не было образца следов, мы вообще не могли выйти на него и запросить ордер на обыск его дома. И, возможно, он вообще не был полностью уверен, что где-то не оставил отпечатки пальцев.
– Мы автоматически пропустили его через компьютер, но это ничего не дало. Кроме двух случаев во Фленсбурге, у Дирка Штадлера абсолютно чистая биография. У него никогда не было конфликтов с законом. – Пия покачала головой. – Значит, он выдумал эту сестру, чтобы обеспечить себе алиби.
– Вполне возможно, – кивнул Боденштайн. – И его сын нам наверняка тоже солгал бы или предупредил его, поэтому я положил трубку, прежде чем он ответил.
Опять зазвонил телефон. Полицейские опросили соседей, но никто из них не видел, чтобы Штадлер куда-то уезжал. Многие даже не знали его, и им пришлось объяснять, о ком идет речь. Его гараж в начале улицы, застроенной таунхаусами, был пуст.
– Ты думаешь, что Штадлер и есть наш снайпер? – спросила Пия.
– Да, – ответил Боденштайн. Его лицо было мрачным. – Ты с самого начала не ошиблась в своих ощущениях. Он все тщательно спланировал и рассчитывал на то, что попадет в поле зрения следствия. Поэтому подготовился ко всем вопросам.
– Мы могли бы значительно раньше выяснить, что он больше не работает в Строительном департаменте Франкфурта, – сказала Пия.
– Но мы этого не сделали. – Боденштайн встал и подошел к двери. – Он предотвратил этот риск, достаточно убедительно разыграв перед нами инвалида, и тогда по телефону даже сказал, что находится на кладбище. И еще позаботился о том, чтобы у нас не было времени на размышление. Я не исключаю, что Хартиг и Томсен с ним заодно и намеренно навлекли подозрение на себя, чтобы Штадлер выиграл время.
– Что будем делать? – Пия последовала за ним в коридор.
– Проинформируем начальство и команду, – ответил Боденштайн. – Затем надо заняться поисками этого загородного дома, о котором говорила подруга Хелен Штадлер, и найти Бурмейстера.
Кай с ноутбуком под мышкой как раз завернул за угол и услышал последнюю фразу Боденштайна.
– От этого мы можем воздержаться, – сказал он взволнованно. – На сей раз снайпер прислал в газету сразу два сообщения. Фабер переслал их мне. Первое касается Ральфа Гессе, а второе вам, к сожалению, нужно увидеть.
* * *
Все в полной тишине пристально смотрели на ужасное фото, которое Кай вывел на большой экран в переговорной комнате специальной комиссии. На фотографии был изображен темноволосый мужчина в белой футболке, с искаженным болью, паническим выражением лица, Он был пристегнут к операционному столу. Руки и ноги зафиксированы, а правая кисть, отсеченная выше запястья, аккуратно лежала у него на груди. Культя была профессионально перевязана.
– Это доктор Бурмейстер. – Пии пришлось бороться с подступающей тошнотой. Волна беспомощного гнева поднималась в ней, и она не знала, на кого она злилась – на снайпера или на Бурмейстера, который так легкомысленно пренебрег ее предостережениями.
– Они скорее всего схватили его прямо в аэропорту или уже перед входной дверью его дома, – предположила она.
– Они? – переспросила доктор Николя Энгель.
– Хартиг и Штадлер, – уточнила Пия. – Я уверена, что эти двое работают вместе. И еще кое-что говорит о том, что Хартиг имеет к этому отношение. – Она указала на фото. – Он был хирургом, и довольно неплохим, пока не вступил в противостояние с Рудольфом и Бурмейстером.
– Таким образом, у него тоже была причина отомстить Бурмейстеру, – добавил Боденштайн. – Очень личная причина.
– О’кей, – кивнула Николя Энгель. – Что будем делать дальше?
– Всеобщий розыск обоих подозреваемых уже объявлен, – сообщил Кай. – Их дома взяты под контроль, принадлежащие им автомобили тоже в розыске. Компьютерщики из земельного уголовного ведомства проверяют, откуда пришли два последних сообщения «судьи». А мы прошерстим кадастровые книги и поищем загородный дом Мигера. Он должен быть где-то в районе Келькхайма. Вивьен Штерн помнит, что они по пути туда останавливались у кафе-мороженого, которое находилось прямо за железнодорожными путями городской железной дороги.
Пия еще раз прочитала текст извещения о смерти, которое касалось Ральфа Гессе. Ральф Гессе должен был умереть, потому что его жена виновна в принуждении с оказанием психологического насилия и попустительстве смерти человека.
Что должна ощущать Беттина Каспар-Гессе, прочитав такое? Может быть, лучше было бы скрыть от нее это циничное обвинение? Но, возможно, она узнает об этом так, как об этом узнал Герке.
– Когда были посланы сообщения? – спросил Боденштайн.
– Оба в течение одной минуты, – ответил Кай. – В 11:52 и в 11:53.
– Бурмейстер покинул аэропорт сегодня утром около семи. – Пия встала и подошла к географической карте, висевшей на стене. Разноцветными булавками были отмечены места преступлений. – Предположительно они похитили его прямо там, потом у них было примерно четыре часа, чтобы привезти его в определенное место и ампутировать кисть. Таким образом, они должны быть где-то в районе Франкфурта.
– Я распоряжусь проверить камеры наблюдения в аэропорту перед терминалом 1, – кивнул Кай.
– Посмотрите сюда, – сказал Кристиан Крёгер, который сосредоточенно работал над фотографией. – Я осветлил фото, и здесь виден фрагмент заднего плана.
Все посмотрели на большой экран.
– Плитка! Это напоминает помещение в старой мясной лавке или в пекарне, – предположил Боденштайн.
– Или в пищеблоке, – добавила Николя Энгель. – Можно увеличить резкость?
– К сожалению, нет. Качество и разрешение фотографии не позволяют, – ответил Крёгер.
– Нам надо искать пустые здания с пищеблоками и бывшими мясными лавками в радиусе примерно ста километров, – предложил Джем.
Наконец следствие пришло в движение! Пока сотрудники предлагали варианты действий и совещались, Пия размышляла. Ужасно, что Бурмейстер попал в лапы снайпера, но она не могла себя в этом упрекнуть. Он пренебрег всеми ее предостережениями. Хартиг исчез несколько дней назад, а Штадлера не было в Алльгое, но его не было и дома, в Лидербахе. Где скрывались эти двое?
«Опель» Вольфганга Мигера, когда он не использовался, стоял в гараже в Зоссенхайме. Видимо, снайпер постоянно менял автомобили – очень умная идея! Томсен не арендовал гараж, но, может быть, арендовали Хартиг или Штадлер, которые терпеть не могли Томсена. Было совершенно очевидно, что оба они оставляли ложные следы, которые вели к Марку Томсену! Благодаря любой тупиковой ситуации, в которую попадала полиция, снайпер выигрывал время.
– Томсен еще у нас? – спросила она присутствующих.
– Да. Сегодня днем его переведут в тюрьму, – ответил Кай.
– Послушайте, – Пия встала, – я уверена, что Томсен знает, где находится загородный дом! И мы должны защитить профессора Хаусманна и доктора Яннинга или их родственников от Дирка Штадлера.
– Что ты предлагаешь? – Боденштайн выпрямился.
– Наблюдение за домами Штадлера и Хартига можно снять, – сказала Пия взволнованно. – Вместо этого мы должны контролировать их телефоны и еще стационарный и мобильный телефон Эрика Штадлера на тот случай, если он заодно с отцом. Пусть кто-нибудь позвонит Хаусманну и Яннингу и спросит, есть ли у них близкие, которым могла бы грозить опасность. Кроме того, надо усилить давление на Рудольфа. Давайте доставим его сюда и покажем фотографию Бурмейстера! То же самое мы сделаем с Томсеном и спросим его о загородном доме!
– Согласен! – Боденштайн встал. – Начнем с Томсена. А я хочу побеседовать с подругой Хелен Штадлер.
– Сегодня вечером она летит в США, – сказал Кай.
– Ей придется перенести полет, – распорядился Боденштайн, – и явиться сюда. Немедленно. И распечатай мне, пожалуйста, фото Бурмейстера.
