Он много раз перечитывал письмо дочери и решил, что не будет пытаться навредить мальчишке. Но отец – это другое дело. Он, Авель Росновский, на коленях умолял его, а этот ублюдок даже не стал слушать. Авель поклялся, что, как только подвернётся шанс, он расправится с Уильямом Каином раз и навсегда. Даже Джордж был обеспокоен силой страсти своего старого друга.
– Отменить поездку в Европу? – спросил он.
Авель совершенно забыл, что собирался сопровождать Флорентину в Европу по завершении её работы в «Блумингдейле» в конце этого месяца. Она должна была открывать два отеля «Барон»: один – в Эдинбурге и другой – в Каннах.
– Я не могу её отменить, – возразил Авель. – Придётся поехать и открыть отели самому, но, пока меня не будет, Джордж, найди Флорентину, но только так, чтобы она ничего не узнала. Она не должна думать, что я шпионю за ней; если узнает – не простит. Лучше действовать через Софью, но будь осторожен: она, конечно же, захочет выжать из ситуации максимум пользы для себя. Она уже рассказала Флорентине всё, что знала про Каина.
– Не хочешь оставить Осборну указания о том, что делать с акциями Каина?
– Пока нет. Сейчас не самое удачное время для того, чтобы покончить с Каином. Оставьте его в покое на какое-то время. Я всегда могу к нему вернуться, чтобы покончить с ним раз и навсегда. А пока сосредоточьтесь на поисках Флорентины.
Спустя три недели Авель открыл «Барон» в Эдинбурге. Отель был великолепен и стоял на холме, возвышавшемся над Северными Афинами. Всегда находилась какая-то мелочь, которая раздражала Авеля больше всего, когда он открывал новые отели, поэтому он тщательно следил, чтобы их не было. Нейлоновые ковры, которые электризовались и били током, комнатная прислуга, которую надо было ждать по сорок минут, или кровати, недостаточно просторные для толстых или высоких постояльцев.
Пресса моментально выяснила, что на церемонии не будет присутствовать дочь Чикагского Барона Флорентина, которая должна была открывать отель. Один из колумнистов «Санди Экспресс», питавшийся сплетнями, намекнул на раскол в семье и сообщил, что Авель потерял прежнюю живость и энергию. Авель неубедительно возражал, что ему уже за пятьдесят, а такой возраст не предполагает большой живости. Пресса осталась при своём мнении, и «Дейли Мейл» на следующий день поместила фотографию выброшенной в мусор бронзовой пластины с надписью:
Отель «Барон» в Эдинбурге.
Открыт
Флорентиной Росновской
17 октября 1957 года.
Потом Авель улетел в Канны. И здешний отель был великолепен, только на этот раз он смотрел на Средиземное море. Но ничто не могло отвлечь Авеля от мыслей о Флорентине. Ещё одна выброшенная в мусор пластина, теперь – на французском. Все церемонии ничего не значили без неё.
Авелю становилось страшно от мысли, что он больше никогда не увидит свою дочь. Чтобы скрасить одиночество, он спал и с очень дорогими женщинами, и с довольно дешёвыми. Ничего не помогало. Теперь единственным существом, которое он так любил, безраздельно владел сын Уильяма Каина. Франция стала Авелю неинтересна, и как только он закончил здесь неотложные дела, сразу же улетел в Бонн, где провёл завершающий тур переговоров об участке земли, на котором ему предстояло построить первый «Барон» в Германии. Он постоянно звонил Джорджу, но найти Флорентину пока не удавалось. Зато поступила тревожная новость относительно Генри Осборна.
– Он опять залез в большие долги на скачках, – сообщил Джордж.
– Я предупреждал его, что помогаю выпутаться в последний раз! Он стал совершенно бесполезным с тех пор, как потерял своё место в Конгрессе. Ладно, я сам займусь этой проблемой по возвращении.
– Он угрожает, – сказал Джордж.
– В этом нет ничего нового. Но я никогда не позволял ему доставлять мне неприятности. Передай ему, что в любом случае он должен дождаться меня.
– А когда ты собираешься назад? – спросил Джордж.
– Через три недели. Максимум – через четыре. Я собираюсь осмотреть площадки в Турции и в Египте. Хилтон уже начал там строиться, и я хочу посмотреть – почему. Кстати, Джордж, имей в виду: ты не сможешь мне дозвониться, как только самолёт сядет на Ближнем Востоке. Эти чёртовы арабы не научились разговаривать даже друг с другом, не говоря уже о гостях из других стран, поэтому я, как обычно, оставляю управление в твоих руках.
Авель провёл три недели, осматривая площадки под новые отели по всем арабским государствам. У него была куча советников и советчиков, большинство из них называли себя принцами, и каждый утверждал, что обладает большими связями и является ближайшим другом ключевого министра и даже – его дальним родственником. Причём всегда оказывалось, что это не тот министр. Единственное твёрдое заключение, к которому смог прийти Авель после двадцати одного дня в песках и на жаре без капли виски, заключалось в том, что если предсказания его советников относительно нефтяных запасов на Ближнем Востоке верны, то государствам Залива в долгосрочной перспективе понадобится большое количество отелей и группе «Барон» надо планировать своё расширение в этом направлении, чтобы не упустить момент.
Авелю удалось познакомиться с несколькими принцами и с их помощью подобрать ряд площадок для строительства отелей, но он так и не смог определить, у кого из этих принцев есть в руках реальные рычаги влияния на чиновников. Авель выступал против взяток, если они попадали не в те руки. По крайней мере, в Америке Генри Осборн всегда знал, какому чиновнику надо оказать особое внимание. Авель открыл небольшой офис в Бахрейне и оставил там своего представителя, которому строго указал на то, что группа «Барон» по всему арабскому миру ищет участки для отелей, а не знакомства с принцами или министерскими родственниками.
Авель вылетел в Стамбул, где сразу же нашёл прекрасное место для отеля с видом на Босфор, всего в ста метрах от английского посольства. Стоя на пустом участке земли, он вспоминал, когда же был здесь в последний раз. Потом сжал кулак и схватился за правое запястье: он снова слышал крики толпы и опять ощутил страх и дурноту, хотя с того момента прошло уже более тридцати лет.
Устав от путешествий, Авель вылетел домой в Нью-Йорк. Во время долгого полёта он не мог думать ни о чём, кроме Флорентины, и о том, нашёл ли её Джордж. Как всегда, Джордж встречал его в аэропорту у выхода из таможни. По выражению его лица ничего нельзя было понять.
– Какие новости? – спросил Авель, садясь на заднее сиденье «Кадиллака», пока водитель укладывал его багаж в машину.
– Есть плохие, есть хорошие, – сказал Джордж, нажимая кнопку. Стекло, разделявшее их и водителя, поднялось. – Флорентина поддерживает контакт с матерью. Она живёт в небольшой квартирке в Сан-Франциско.
– Замужем? – спросил Авель.
– Да.
Они оба помолчали.
– А что с мальчишкой Каином? – спросил Авель.
– Он нашёл работу в банке. Видимо, многие ему отказывали, поскольку он не закончил Гарвардскую школу бизнеса, а отец отказался замолвить за него словечко. Наконец он устроился кассиром в «Бэнк оф Америка». Это намного ниже, чем он мог рассчитывать при его квалификации.
– А Флорентина?
– Она работает помощником менеджера в магазине мод под названием «Изысканный Коламбус» – рядом с парком «Золотые ворота». Она сейчас пытается взять кредиты в нескольких банках.
– Почему? У неё проблемы? – встревоженно спросил Авель.
– Нет, она собирает капитал, чтобы открыть свой собственный магазин.
– Сколько ей нужно?
– Да всего тридцать четыре тысячи долларов, для залога при аренде небольшого здания в Ноб-Хилл.
Авель откинулся назад, размышляя над словами Джорджа, и его короткие пальцы забарабанили по стеклу.
– Проследи, чтобы она получила эти деньги, Джордж. Только пусть это выглядит как обычная банковская операция по предоставлению займа, и сделай так, чтобы нельзя было увидеть, что я имею к этому отношение. – Он продолжал барабанить по стеклу. – Пусть это останется строго между нами, Джордж.
– Как скажешь, Авель.
– И продолжай меня информировать о каждом её шаге, даже самом незначительном.
– А что насчёт него?
– Меня он не интересует, – сказал Авель. – Теперь давай плохие новости.
– Опять проблемы с Генри Осборном. Похоже, он задолжал повсюду; я совершенно уверен, что у него остался только один источник дохода – это ты. Он грозится рассказать, что ты одобрял взятки в ранний период, когда мы только создавали группу. Говорит, что у него сохранились все документы с первого дня, когда, как он утверждает, ты получил дополнительные выплаты после пожара «Ричмонда» в Чикаго, и что теперь его досье достигло десяти сантиметров в толщину.
– Я разберусь с ним утром, – сказал Авель.
Оставшуюся часть пути в Манхэттен Джордж посвятил тому, чтобы ввести Авеля в курс последних событий и рассказать о состоянии дел группы, которые шли нормально, за исключением потери «Барона» в Лагосе после очередного переворота. Но такое никогда особенно не беспокоило Авеля.
