из его рук и самой прочитать.
— Что там? — спрашивает Даниил Олегович. — Кто-то болен? Или что? Почему ты молчишь?
Перевожу взгляд на Таню и вижу триумф в ее глазах. Вот о чем она говорила несколько недель назад.
— Я беременна, — с победной улыбкой объявляет она.
Позади меня что-то с грохотом разбивается, но я не могу обернуться, все мое тело оцепенело.
Во второй раз в жизни я чувствую, что из меня вышибли весь воздух. Только если тогда мне казалось, что я больше никогда не смогу дышать, то сейчас, вновь ощущая каждый вздох полной грудью, я чувствую лишь нестерпимую боль, разрывающую изнутри.
Глава 49
Богдан
Кофеварка пищит, разрезая зловещую тишину в квартире. Достаю из шкафа кружку, наполняю до середины кофе и возвращаю кофейник на место. Каждое движение машинально, отработано до мелочей, но сегодня я делаю кофе только для себя. Мира ушла еще с рассветом, сославшись на необходимость вновь вернуть себе форму, но мы оба знаем, что она ушла лишь бы мы не обсуждали произошедшее за ужином.
Со вчерашнего вечера она не сказала мне и пары лишних слов помимо «все в порядке». После того как мы вернулись домой, Мира закрылась в ванной и пробыла там по меньшей мере час, а когда вернулась в спальню, то свернулась калачиком на краю кровати, сохраняя между нами дистанцию. Я знаю, что она не спала всю ночь, потому что сам смотрел в потолок воспроизводя в голове каждое сказанное Таней слово.
Она беремена.
Бумажка, которую она так торжествующе протянула мне, словно это подарок на День Благодарения, подтверждала срок в три с половиной месяца. Вдобавок ко всему к ней был прикреплен снимок узи, с изображением малыша.
Я бы с радостью кинул эту справку обратно ей и сказал, что очередная попытка влезть в мою жизнь провалилась с таким же триумфом, с которым она вошла в дом моих родителей, но я так же прекрасно помню ту ночь, что мы провели незадолго до моего отъезда домой.
Я был в клубе и коротал вечер по привычному расписанию: пара бокалов виски, обмен любезностями со знакомым барменом, а потом флирт со случайной знакомой и секс на одну ночь. Только в тот вечер этой знакомой оказалась моя бывшая. Я не знаю, что на меня нашло, ведь я не прикасался к ней на протяжении года после нашего разрыва, а предыдущие несколько попыток возрождения отношений закончились проклятьем в мой адрес. Но в этот раз было что-то другое, Таня казалось такой уязвимой, незащищенной, той, которой так хотелось любви. Я не помню, кто первый потянулся за поцелуем, не помню, как мы оказались в моей студии, единственное воспоминание — утром ее ладонь лежала на моей груди, и она намеревалась продолжить начатое ночью. По итогу я отвез ее домой, и мы оба сошлись на том, что произошедшее — не более чем ностальгия по прошлому, которое сейчас грозится обернуться оглушительным настоящим.
Дверь в прихожей тихо закрывается и слышатся едва уловимые шаги Миры. Ее плечи ссутулены, волосы, собранные в низкий хвост, местами растрепались. Она снимает с себя ветровку и останавливается в паре шагов от нашей спальни.
— Доброе утро.
Мира резко оборачивается на мой голос и куртка падает из ее рук. Ее щеки раскраснелись, а карие глаза впервые выглядят так безжизненно. Еще ни разу за все это время я не видел такого взгляда, будто все эмоции покинули ее, оставив лишь пустую оболочку.
Она суетливо заправляет прядь волос за ухо, наклоняется и поднимает ветровку.
— Кофе?
— У меня нет времени. В клубе нужна замена.
Мира разворачивается и уходит в сторону спальни. Она вновь сбегает, не желая принимать ситуацию. Я не могу ее в этом винить, так как сам не представляю с чего начать. Объявление о беременности бывшей девушки — это не то, чего ждешь на семейном ужине. Но для меня важно, чтобы Мира знала, что она — самое главное. Что если мы будем вместе, то сможем пройти через любые трудности. Она может злиться на меня, кричать, упрекать. Я приму каждое слово.
Подойдя к спальне, опираюсь на дверной косяк плечом и перевожу взгляд на Миру. Она сидит на краю кровати и пустым взглядом смотрит на цветок, подаренный моей мамой. Господи, кто бы мог подумать, что судьба может так резко развернуться и нагло усмехнувшись, показать средний палец?
— Мира…
— Я думаю тебе лучше вернуться в НьюЙорк, — говорит она одновременно со мной.
Тебе. Не нам.
— Ты уже все решила, — с усмешкой произношу я.
— Тут нечего решать. У тебя будет ребенок и я не собираюсь быть той, кто мешает его родителям быть вместе.
— Возможно, он не мой.
Она оборачивается ко мне, и я наталкиваюсь на ее горькую улыбку.
— То есть ты не спал с ней?
Замешкавшись, я открываю рот и тут же захлопываю его, так как нет смысла отрицать очевидное. Мира закрывает глаза и тяжело выдохнув, качает головой. Мое молчание красноречивее любого ответа.
— Ты даже не хочешь попытаться.
— Богдан, у тебя будет ребенок! Ты думаешь, она бы пришла не будь уверенна, что ты отец? Господи, она ведь все просчитала. Она сказала, что между долгом и нашими отношениями ты выберешь первое. И прости, но сейчас это — Мира обводит рукой пространство между нами. — кажется незначительным перед тем, что тебя ждет в будущем.
— Значит, ты так просто сдаешься? Поверить не могу. Всего лишь одно препятствие, и ты снова готова сбежать.
— А что ты предлагаешь?
— Я не знаю! — срываюсь я. — Но самое главное, что есть мы, а с остальным разберемся.
Она встает с кровати и устремляет на меня твердый взгляд.
— Не ты, не я, не имеем никакого значения. Есть только ребенок, для которого ты будешь целым миром.
Мира наклоняется и ее пальцы обхватывают ручку сумки, которую я не замечал. Она уходит. Снова оставляет меня, принимая решения за нас обоих.
— Так будет правильно.
— Хватит повторять, что правильно, а что нет, черт тебя побери! В этой ситуации нет ничего правильного.
Я подхожу к ней, выхватываю из рук сумку и бросаю ее на пол. Обхватываю лицо Миры ладонями, наклоняюсь и прислоняюсь к ней лбом. У меня перехватывает дыхание, а тело пронзает ледяная дрожь от осознания, что возможно это конец.
— Я не отпущу тебя. Нам просто нужно время, чтобы со всем разобраться, а дальше мы найдем выход. Если она вернется в НьюЙорк, значит я буду ездить