приму душ.
— Хорошо.
Напор был слабый, но вода горячая. Джонни постоял под душем, вымылся, потом осмотрел швы на груди. Кожа покраснела и сморщилась — шрамы останутся навсегда. Он причесался материнской расческой, а когда вышел, Хант еще был в комнате.
— Лучше?
— Ее еще нет?
— Ей нужно решить, ненавидит она меня или нет.
Джонни кивнул. Хант сказал то, что обычно и говорят взрослые.
— А можно спросить?
— Конечно.
Они сидели рядом на краешке кровати. После долгого душа на ладонях, там, где были волдыри, слезала кожа.
— Джек верит, будто кое-что случается не просто так, а по какой-то причине.
— Ты спрашиваешь об Алиссе?
Джонни не знал наверняка, можно ли сказать, о чем идет речь, а потому просто пожал плечами. Хант вначале как будто напрягся, а потом расслабился, словно принял некое решение.
— В низине, за лесом, на участке Джарвиса, нашли семь тел. Детей. Ты ведь уже знаешь?
— Мама рассказала.
Хант снова замялся, потом достал из кармана пиджака фотографию. Посмертную, сделанную во время вскрытия, фотографию Мичума — от груди и выше, без одежды, лежащего на металлическом столе.
— Ты этого человека видел с Джарвисом?
Лицо после смерти ввалилось и было совершенно бесцветным, но Джонни узнал его и кивнул.
— Почему ты решил, что он — полицейский?
— Он носил наручники и оружие на поясе. Как обычно носят копы.
Хант убрал фотографию.
— Этот человек работал охранником в торговом центре. Они с Джарвисом вместе служили во Вьетнаме. Обоих уволили за недостойное поведение с лишением наград и привилегий. Ходили слухи…
— Какие слухи?
— Нехорошие.
Джонни пожал плечами. Он и сам кое-что слышал.
— Они были плохими людьми, делали плохие вещи и продолжали бы их делать, если б не ты.
— Не я спас Тиффани. Я уже говорил.
Хант посмотрел в окно.
— Если б Джарвис не отвлекся на тебя, не вышел на улицу, Тиффани не удалось бы проскользнуть мимо дома. Он поймал бы ее и убил. И она лежала бы в той низине вместе со всеми остальными. Джарвис и Мичум продолжали бы убивать и, может быть, убили бы еще несколько человек. Или даже многих. Я знаю одно: остановил их ты, оказавшись на той улице тогда, когда оказался.
Джонни почувствовал взгляд Ханта у себя на макушке, но поднять голову не смог.
— Тебя не было бы там, если б с Алиссой ничего не случилось. — Детектив положил руку ему на плечо. — Может быть, это и есть причина. Может быть, Алисса умерла, чтобы другие дети жили.
— Джек верил, что Фримантла прислал Бог.
— Столько проблем, как у Джека, у подростка быть не должно.
— Еще он думал, что Бог наслал ворон, чтобы напугать его, а Фримантла прислал, чтобы Джек осознал, что натворил.
— Насчет этого я ничего сказать не могу — не знаю.
— Когда я молился последний раз, то попросил у Бога три вещи. Чтобы мама перестала принимать таблетки и чтобы наша семья собралась дома. Это сбылось.
— Ты назвал только две просьбы.
Джонни поднял голову, и лицо его окаменело.
— Я молился, чтобы Кен Холлоуэй умер. Чтобы умер медленной и ужасной смертью. — Он помолчал, его темные глаза сияли. — Чтобы умер в страхе.
Хант открыл было рот, но Джонни заговорил раньше. Он рассказал, как погас свет в глазах Кена Холлоуэя. Как поднялись вороньи тени, как мелькнуло что-то темное.
— Это мое желание исполнил Ливай Фримантл. Думаю, для того Бог и прислал его.
* * *
После встречи с адвокатом сына Хант приехал к тюрьме, грубому, тяжелому и ничуть не привлекательному строению, занимавшему целый городской квартал неподалеку от здания суда. Где-то там находился сейчас Аллен. Держался он хорошо; сначала, когда впервые рассказывал обо всем отцу, были слезы — раскаяния, сожаления и стыда; потом, когда они вместе отправились в полицейский участок, нашлись смелость и твердость. В последний раз Хант видел сына перед тем, как их разделила тяжелая стальная дверь. Он выключил мотор и направился к главному входу. Сдал оружие, и его пропустили. Хант знал тюремных охранников, и они знали его. Кто-то похлопал детектива по спине, кто-то сочувственно кивнул, а кто-то — по крайней мере один — наградил холодным, неприязненным взглядом.
— Мне нужно его увидеть.
— Вы же знаете, что это запрещено, — сказал дежурный — крупный, обходительный мужчина.
Хант знал.
— А передать ему кое-что можете?
— Конечно.
— Скажете ему, что я здесь?
Дежурный откинулся на спинку стула.
— Я позабочусь, чтобы он услышал это.
— Скажите ему сейчас. Что я не был здесь, а сейчас здесь. Скажите.
— Это так важно?
— Разница есть. Я подожду.
* * *
Выйдя из тюрьмы, Хант присел на лавочку в двух кварталах от нее. Над ним расстилалось высокое, беззвездное небо. Дом — раковина. Через несколько минут зазвонил телефон.
— Не разбудил? — спросил Трентон Мур. — Впрочем, это вряд ли. — Он помолчал. — Слышал о твоем сыне. Сочувствую.
— Спасибо, док. Ты мне не просто так позвонил?
— Вообще-то нет. — Он откашлялся, но называть причину звонка почему-то не спешил. — Э… У тебя есть минутка?
* * *
Рабочее помещение судмедэкспертизы находилось в подвале больницы. Бывать там Хант не любил, тем более в темное время суток. Длинный коридор едва освещался, бетонный пол выглядел так, словно потеет. Детектив миновал смотровую комнату, холодильник, тихие комнаты с тихими мертвецами. Доктор Мур был в своем кабинете и, когда Хант постучал, что-то диктовал. Дверь открылась, и он поднял голову. Глаза его блестели от волнения.
— Входи, входи. — Доктор отложил диктофон и потянулся за кофейником на столике у себя за спиной. — Кофе?
— Да. Черный. Спасибо.
Налив кофе в невысокие пенополистероловые стаканчики, хозяин кабинета протянул один гостю.
— Прежде всего вот это. — Он достал из ящика пластиковый пакет для вещественных улик и бросил на стол. Судя по блеску и глухому звуку, с которым упал пакет, в нем лежало что-то тяжелое и металлическое.
Хант поднял его, запечатанный, с проставленной датой и подписанный медэкспертом, положил на ладонь и пересчитал патроны — шесть штук, пули с выемкой.
— Позволь угадать… тридцать второй калибр, экспансивные?
— Из правого кармана мистера Фримантла. Не считая одежды, в день смерти у него было при себе только вот это.
— Что ж, на один вопрос ответ есть.
— Что за вопрос?
— Почему один бывший коп все еще жив и, что важнее, почему его тринадцатилетнему сыну не предъявлено обвинение в убийстве. — Хант опустил пакет с патронами в карман. — Спасибо.
— Не за что. — Некоторое время они молча пили кофе. Потом Мур подкатил в своем офисном кресле к столу. Маленький,
