– Я знаю. У меня с Надюшкой было то же самое, – тихо проговорила Маша. – Ну ладно, дорогая, давай прощаться. Отдыхай. Мы завтра уже приедем вдвоём со Стешей без мужчин. Тебе привезти что-нибудь?
– Нет, у меня всё есть. Я с собой целый гардероб набрала. Так что всего в избытке.
– Ну а покушать домашнего что-нибудь хочешь?
– Ну, если только это. Спасибо тебе большое заранее! Ну ладно, мои дорогие. Извините, что побеспокоили вас так поздно ночью своим появлением на свет, и спасибо, что приехали. Нам было очень важно ваше присутствие. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, дорогая, отдыхай! – произнесла Маша и когда они попрощались с ней все вместе, отключила приложение.
Они сели по своим машинам и отправились домой.
По дороге Стеша молчала и задумчиво смотрела в лобовое стекло.
Томашевский периодически поворачивал голову в её сторону и пристально смотрел на неё.
– Что-то случилось? – наконец он нарушил их длительное молчание. – Ты молчишь, всё время с момента, как мы покинули роддом.
Она повернула голову и внимательно посмотрела на него.
– Ничего не случилось. Просто думаю, какое это счастье держать своего ребёнка на руках и познать это таинство его зачатия и появления на свет.
– Ты права. Это поистине удивительное и самое важное, что может произойти в жизни каждого человека.
– Эльдар, можно тебя спросить? – она слегка растерянно на него посмотрела.
– Конечно, – он с улыбкой перевёл свой взгляд на неё.
– Почему с момента, как мы вместе, ты ни разу не задал мне вопроса о контрацепции?
Томашевский внимательно посмотрел на неё.
– А ты принимаешь что-нибудь?
– Нет.
– Я так и думал.
– Но ведь ты и сам ничего не предпринимал ни разу, когда мы были вместе. Ты не боишься, что я могу…
– Забеременеть от меня?
– Да.
– Нет, не боюсь. Впервые в своей жизни не боюсь и не хочу ничего предпринимать. Впервые хочу, чтобы судьба решила за меня всё сама.
– Значит, ты был бы не против, если бы это случилось?
– Против? Ты шутишь? Да я стараюсь каждый раз в надежде, что это случиться как можно быстрее, а она говорит, буду против.
– Ты это серьёзно?
– А ты так удивляешься, словно это что-то противоестественное. Или… – он немного помедлил, словно раздумывая, – тебе кто-то уже отказывал в этом в твоей жизни
– Отказывал и очень категорично.
– Вернадский?
Она молча кивнула.
– Послушай, Стешик, давай договоримся, что ты больше никогда и ни при каких обстоятельствах меня не сравниваешь с этим человеком, идёт?
Она улыбнулась и положила голову ему на плечо.
– Клянусь, что больше никогда не произнесу даже его имени.
– Ну, вот и отлично. А теперь домой и спать. Вернее, нет, о каком сне может идти речь. А как же наши планы по увеличению состава нашей маленькой семьи. Никаких снов…
Стеша звонко рассмеялась и, обхватив его руками за плечи, уткнулась лицом в его шею.
– Я люблю тебя! Если бы ты знал, как я тебя люблю…
Томашевский коснулся губами её волос и улыбнувшись, увеличил скорость, пытаясь, как можно быстрее добраться домой.
Глава 23
Когда входная дверь особняка широко распахнулась и на пороге появилась хозяйка дома, Томашевский широко улыбнулся.
– Доброе утро! Словно и не расставались с вечера, – обратился он к Маше.
– Доброе утро! Надеюсь, ты просто в гости, а не принёс нам дурные новости, – она обняла его и поцеловала в щёку. – Проходи, у меня такой завтрак вкусный сегодня. Покушаешь?
Эльдар переступил порог прихожей.
– Машунь, я не хочу, уже завтракал. Спасибо тебе большое! Я заехал сегодня с утра нарочно, чтобы узнать у тебя, как дела с документами на выезд в Швейцарию. Мне Лилиана сегодня позвонила, сказала, что твоя операция назначена на десятое число, и тебе желательно вылететь в Лозанну послезавтра. Тебе необходимо будет пройти дополнительное обследование.
– Все документы готовы. Я сегодня всё забираю в консульстве. Слава, улаживает последние дела на работе, и мама с папой обещали прилететь к нам чуть позже, чтобы помочь мне с Надюшей после операции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я думаю, у тебя будет помощница и помимо родителей.
– Кто-то из местных?
– Нет, я планирую отправить на каникулы в Лозанну Стефанию с детьми.
– Но она мне ещё ничего не говорила об этом.
– Она пока об этом ещё ничего не знает. Я хочу сообщить ей это сегодня. У детей ещё два дня занятий в школе, да, и ей будет необходимо оформить отпуск в балетной школе.
– Дар, но что за срочность? Почему их поездка в Лозанну такая скоропалительная? У тебя какие-то проблемы?
– С чего ты взяла?
– Воропаев сегодня рано утром уехал в Москву и перед этим был у нас. Они о чём-то долго разговаривали со Славой в кабинете. Эльдар, скажи мне, что ничего страшного не происходит и нам всем ничего не угрожает. Я чувствую, что вы все трое что-то скрываете.
– Машенька, ну что ты… Откуда у тебя эти мысли? – он прижал её к себе, обняв за плечи. – Уверяю тебя, ничего серьёзного не происходит, так ежедневная деловая рутина. Ну, перестань думать о плохом. Ты сейчас должна думать о хорошем. Только представь, что уже к Новому году ты снова будешь нормально ходить и забудешь о своей хромоте навсегда.
Она грустно улыбнулась.
– Жду этого, не дождусь. Надюшка подрастает, скоро начнёт бегать и хочется это делать вместе с нею.
– Будешь бегать так, что ей за тобой не угнаться. Лилиана уверила меня, что исход операции и последующей реабилитации при форме твоего нынешнего увечья даст непременно только положительный исход.
– Спасибо тебе! – она прижалась лицом к его плечу. – Ты столько сделал для меня и Славы. Ты помог нам уже не единожды и продолжаешь это делать.
– Ну, я думаю, для этого и нужны друзья, – Эльдар улыбнулся.
– Дар, привет! Ты у нас в доме и так рано… – громкий голос Полонского раздался на лестнице.
Томашевский поднял глаза.
– Привет! – Эльдар широко улыбнулся, заметив на руках друга дочку. – Наша красавица растёт не по дням, а по часам, – обратился он к Маше, едва Полонский с дочерью подошёл к ним ближе. – Ну, иди ко мне, принцесса моя… – Томашевский протянул руки к девочке и она, озорно улыбнувшись, потянула пальчики к нему навстречу.
– Вот тебе и на… – произнёс растерянно Полонский. – Обычно она так легко не соглашается идти ни к кому на руки, – он передал дочь Томашевскому.
– Он её очаровал, – Маша рассмеялась. – Его природное обаяние действует на всех без исключения, даже на малышей.
– Похоже на это… – Томашевский засмеялся, когда почувствовал тёплые пальчики малышки, основательно изучающие его лицо. – Ты моя девочка, сладкая, как конфетка… – он целовал её беспрестанно в пухлые щёчки.
– Смотрю на тебя, Эльдар, и думаю, пора бы и о своих детях уже подумать. Смотришься с малышом просто очаровательно, – тихо произнесла Маша и подмигнула мужу.
– А мы уже об этом и так думаем… – он загадочно улыбнулся и посмотрел на друзей.
– Правда? – Маша с Ростиславом задали вопрос синхронно и переглянулись.
– Истинная правда, и может, нам со Стешей повезёт и у нас тоже появится вот такое вот чудо, – он снова коснулся губами лобика малышки и передал её Маше. – Ну, всё, моя принцесса, дяде нужно поговорить с папой и бежать на работу, – он махнул рукой Наде и, улыбнувшись, развернулся, направляясь вместе с Полонским в его кабинет.
Когда они расположились на небольшом кожаном диване в углу комнаты, Полонский внимательно посмотрел на друга.
– Ты всё знаешь? – тихо произнёс Томашевский, пристально вглядываясь в глаза Ростислава.
Полонский молча кивнул.
– Ты извини, но ты же знаешь, у Воропаева нет от меня секретов. К тому же, ему пришлось мне всё рассказать, потому что человек, к которому он поехал в Москву, в первую очередь мой знакомый. Дар, я хочу знать только одно, насколько это опасно. Только я, не Маша, и мне, как ты сам понимаешь, следует говорить только правду, какой бы страшной она ни была.
