Нут потревожил его нетерпеливо расхаживая вокруг и бормоча. "Аотты любят…" - только, и было понятно из членораздельных фраз, говорил ли он о водопаде или чем- то другом.
- Хорошо, что любят, - подражая интонациям Юра, передразнил Андрей. Наполнив фляжку свежей водой, он поднялся на возвышенность. Закат отражался в озерах, мягким золотом лежал на лесах и холмах. Земля Облаков была перед Грачевым. Но он по-прежнему имел право войти сюда лишь через Лабиринт. Эвис ждала его, с каждой минутой ее волнение возрастало, и Андрей заторопился назад.
- Ты друг мне? -спросил он вездесущего нута. - Ответь, добрый Юр, ты друг? Вижу - друг. Тогда дай веревку. Я иду вниз. Нут не понял смысла хитрых слов. Он остановился, молча, с торжеством дитя ожидающего похвалы, взирал на Грачева и хлопал рыжими густыми ресницами.
- Дай, - повторил Андрей, указывая на прочно оплетенную пеньковую снасть. - Я иду в лабиринт. Я в Лабиринт, - он еще раз жестами пояснил намерения.
И тогда Юр отчаянно замахал руками, словно отстраняясь от налетевших пчел.
- Тог! Смерть!
- Да хоть легион рогатых демонов! Мне нужно! - возмутился Грачев и зашагал по краю обрыва, пытаясь определить, где находится пещера и насколько реален спуск туда. Юр уныло плелся за ним, наклоняясь, срывал мелкие сизые ягоды, с показным удовольствием разжевывал их. Подойдя к началу расселины, он остановился, засуетился, заглядывая в пропасть и промямлил: " Лабиринт." Изогнутый палец указывал левее от хода расселины, где глыбы соединялись в трапецию, закрывая путь с любой их сторон.
- Лабиринт - хорошо, - заверил Грачев. - Я очень любит. Теперь он точно знал, что попасть туда возможно лишь страхуясь пеньковым приспособлением нута, и был готов забрать его силой.
- Дай веревку! - сказал он грозно. - Дай! Потом я сделаю такую же или сверну тебе башку!
Юр наконец понял: этот странный человек не боится слов " Тог" и "Смерть" или самонадеянно счел себя равным Хетти. Он развязал узел на поясе и протянул ценную вещь упрямцу, называвшему его "другом." В глазах застыло сожаление. Когда Андрей начал спуск, нут некоторое время полз за ним, но перед пугающе узким уступом отстал, притаился во впадинке, да жалостливо следил за скалолазом. Над стыком глыб Грачев снова окликнул Эвис. Она отозвалась совсем рядом внизу. Он обвязал конец веревки вокруг выступа твердой породы, проверил прочность крепления и совершил последний рискованный бросок. Через несколько мгновений они были вместе. Эвис страстно обнимала его, шепча о часах страданий, которые ей пришлось пережить, ожидая его. Андрей рассказывал о своем чудесном спасении. На вопросы о Земле Облаков он отвечал загадками, разжигая любопытство хронавта, напоил лишь холодной речной водой и вынул из сумки букет желтых лилий. Потом под действием биорегенератора он уснул.
Когда небо наполнили звезды, а Луна бросила в зов пещеры призрачный свет, путешественники поделили остатки пищи и двинулись в путь. Извилистый ход в глубь горы длился метров сорок. Дальше, за рядом ступеней начинался сам Лабиринт. Он сразу делился на три рукава. Над началом каждого факел высвечивал изваяние лица. Суженные, словно от долгой бессонницы глаза, опухшие веки и впалые щеки, изогнутая, жесткая линия губ. Отблеск огня уплывал тенью, то золотом, возгорался на шлифованной до блеска плоти. В ликах было значительное сходство, по существу они принадлежали одному человеку, но все же вечность лежала между ними, вдруг выхваченными гением- ваятелем из мертвого камня. Разница в образах казалась велика и непостижима. У очарованного созерцателя не находилось слов, чтобы описать ее. "Как на кончике иглы рождается вселенная… Как вдруг прозревает слепой…" - только и приходило на ум.
Грачев, державший факел, отступил к черте обозначенной на полу. Теперь свет падал ровнее, вскрывая всю полноту форм переданных Ликором. Никогда Андрей не ведал подобного - чтобы застывшие линии могли так ранить или возвысить! Эвис стояла в глубокой сосредоточенности, пытаясь сделать первый важный выбор:
куда идти? Средняя маска манила изначально, с первых секунд немого знакомства. Однако хронавт помнила мудрость: недостаток воли в решительный миг есть шаг в пропасть. Нет, пропасть не осталась за спиной. Они по-прежнему были на шатком узком мосту, конец его терялся в неизвестности.
- Знаки Ликора… О них рассказывал Норн. Я мало понял в тот вечер. Повтори все, что ты знаешь, - попросил Грачев.
- Разве тебя удовлетворит легенда?
" Вещай. Только без аттлийский поэтики - она размазывает суть. - После череды некоторых событий аотты поняли, что нижний мир несет им все большую угрозу. Вместо малочисленных диких людей, почитавших их как богов, и никогда не досаждавших, в горах стали появляться другие люди, завистливые, хитрые, как гиены и бесстрашные, воинственные, как черные львы. Аотты держали долгий совет и решили призвать в помощь тайную силу из Сферы, чтобы закрыть проходы к священной земле. Такому решению возрадовались не все." Но слово было оказано: дрогнули поднебесные горы, расступились образуя глубокие пропасти, обрушились, снова родились твердые скалы, могучие быстрые реки изменили своим вековечным течениям. Мир изменился в согласии со словом."
- Геологические катаклизмы сейчас неинтересны. Дальше, - торопил Грачев.
- Одним из владеющих тайною силой был Ликор.Аотты, несогласные о произошедшими переменами обратились к нему, спрашивая-" Как же братья наюи и сестры, те что должно быть родятся с душами нашими, но не на нашей земле?!" Мудрец пообещал исправить эту ошибку. Он отправился к Пирамиде и в поисках лучшего решения пробыл там все время Скеры. Когда же он вернулся, аотты едва узнали его - так непохоже он стал на себя прежнего ни лицом, ни мыслями. Ликор вошел в Дом Тога и начиная оттуда, изменил гору огнем и железом, создавая Лабиринт. Тысячи запутанных ходов оставил за собой славный аотт и каждый ход пометил знаком. "Он смотрел в камень - камень, обретая душу, обращался в его лицо. Он много думал об идущих - камень до сих пор хранит те мысли." Говорят знаки - маски могут свести су ума, наоборот образумить, разбудить в человеке еще спящие чувства. Эти лица единственная подсказка идущим. Для непринявшего их Лабиринт непреодолим.
- Камень действительно оплавлен. Смотри, будто над ним потрудились плазмой, - Грачев провел по стене ладонью. Он с удивлением осматривал ровные, местами словно покрытые глазурью, стволы туннелей, потом вернулся к изваяниям и осветил первый лик совсем близко. На мертвых серых губах появилась улыбка. Улыбка демона.
- Ты чувствуешь их? Эти взгляды? Слова из скованных ртов? Что мог рассказать Норн, не бывавший здесь, кроме ветхой легенды… Каков принцип?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
