Несмотря на все меры, японский надводный флот, при всех своих потерях, кроет наш ТОФ как бык овцу. За исключением авиации и подплава — но есть тактические задачи, где надводные корабли ничем заменить нельзя; к таковым безусловно, относится высадка десанта и обеспечение своих коммуникаций. Другое дело, что летчики и подводники могут существенно облегчить задачу надводному флоту. Как моего «Воронежа» не хватает, он бы один тут стоил, всех японских линкоров вместе взятых! Но Сирый в своем мнении непреклонен — имеем все шансы превратиться в К-19 из голливудского фильма с Харрисоном Фордом; а зная нашего меха, могу уверенно сказать, он напрасно паниковать не будет. Так что не судьба больше единственной в этом времени атомарине покинуть Север — по крайней мере, пока не научатся здесь полное техобслуживание реактора делать, с капитальным ремонтом и заменой активной зоны. И мы, носители информации из будущего, ценность имеем — так что был уже наметившийся поход «Полярного Ужаса» на восток отменен. Остался наш атомоход в Молотовске, и мудрят около него товарищи конструкторы, и Курчатов. Завидую белой завистью Ивану Петровичу, бывшему моему старпому, назначенному командиром. Атомной подлодкой командовать, это совсем не то, что целым флотом. Особенно при таком соотношении сил, и с задачей победить!
Я не вступаю в безнадежный бой
Там выход был — вы просто не заметили.
План я Ракову, в первом приближении, уже изложил. Морская версия «блицкрига», бить врага по частям, пока он еще не развернулся. Имея господство в воздухе, и завесу подлодок — проделать с японским флотом то, что Хэлси при Окинаве, когда топили «Ямато». Там было три сотни самолетов против суперлинкора, легкого крейсера и восьми эсминцев, авиационное прикрытие у самураев отсутствовало. Против нас же ожидается полнокровное авиаударное соединение — несколько линкоров и авиносцев, с сопутствующей мелочью, и сотня палубных истребителей в воздухе, так что задача была сложнее, чем у американцев тогда.
Вспоминаю, как я выбивал в Москве силы для реализации этого плана. Лавочкин не подвел, мы получим истребители — и то, чтобы обеспечить требуемое количество, пришлось разбавить «фрицами», пусть держат ПВО. Штурмовикам альтернативы не было — другое дело, что против японского флота они были бесполезны, дальности не хватит — зато хорошо поддержат десант. Так что задача была, лишь обеспечить количество, и аэродромы здесь. С ударной авиацией была проблема. У нас были отличные самолеты, в целом не хуже чем у Германии — что подтверждает наша Победа. Просто наша техника была заточена под другие условия — как правило, на советско — германском фронте, бой в воздухе шел «на коротком плече», и даже на морем расстояния там были отнюдь не тихоокеанские. Следует учесть еще одно обстоятельство: нашим противником была палубная авиация! Если например, у Ла-7 указана дальность 635 км — то это именно перегоночная дальность, в один конец, на крейсерском режиме. А в боевом вылете надо не только разделить на два, для возвращения на аэродром, но и учесть, что во время боя расход топлива возрастает раз в пять, да и путь туда и обратно далеко не всегда проходит при наивыгоднейшей скорости и высоте. Так что сто морских миль (185 километров), были пределом, на котором у Ла-7 еще хватило бы бензина на не слишком длинный бой. А у японцев — своя палуба, прямо под местом боя! Вот отчего в расчетах даже в наше время принималось, что один палубный истребитель по эффективности равен трем береговым (при действиях около эскадры). Следовательно, мы должны были выставить три Ла-11 против каждого японского «зеро».
Аналогично, если для Ту-2 указано, дальность 2000 км, то боевой радиус действия не больше 500–600. И это с бомбовой нагрузкой в тонну, а не с максимумом, три тонны, Ту-2 это поднимал, но лишь для работы по переднему краю, дальность падала очень сильно. В то же время До-217 имел дальность также в 2000 км, но — с нормальной, а не предельной, нагрузкой в четыре тонны! А бомба Х-1400 и до полутора тонн не дотягивала (1400 — это как раз вес), так что Дорнье теоретически мог и две штуки поднять, но в бомбоотсек не лезли — зато с одной летал далеко. А вот у Ту-2 превышение веса над номинальной тонной уже сажало дальность весьма ощутимо. Так что, при всем уважении к отечественному авиапрому, для данной конкретной задачи немцы сделали гораздо лучший инструмент!
К счастью, уже в июне 1944 года стало ясно, что нам достался практически весь немецкий авиапром. Первым германским самолетом, крупносерийный выпуск которого был налажен уже после Победы, для нужд Фольксармее и ВВС СССР, на заводах «фокке — вульф» в Зорау и Коттбусе, был высотный перехватчик Та-152, с августа 1944 начавший поступать в части ПВО — мимо внимания Советского Правительства не прошли уже наметившиеся агрессивные устремления пока еще наших союзников, и было решено создать оружие для отражения возможных налетов «летающих крепостей». Также, СССР проявил интерес к ночному перехватчику Хе-219 («филин»), и перспективному тяжелому бомбардировщику Хе-277, был поставлен вопрос о постановке их в серию, как и о возобновлении производства разведчиков ФВ-189 и транспортных самолетов Ю-52. По настоянию Наркомата ВМФ, в список были включены Хе-177 и До-217, как наиболее подходящие для нужд флота — и если первый из них не имел шансов на серию, место было занято его развитием Хе-277, и речь шла лишь о использовании в СССР уже имеющихся самолетов, то производство До-217 казалось вполне реальным. Однако следует учесть, что если Фокке — Вульф и Хейнкель имели очень развитую производственную базу, включающую свыше двух десятков заводов у каждого, то возможности Дорнье были гораздо скромнее. И, что еще существеннее, на эти самолеты претендовала Дальняя Авиация!
Голованов (командующий Дальней Авиацией, мнение которого очень уважал товарищ Сталин), уступать не хотел категорически. И понять его было можно.
— Товарищи, надо думать не об одних самураях. Но и, насколько я могу судить, об ожидаемом охлаждении с нашими союзниками — «если завтра война», или пока бросить силу на весы дипломатии. Если дошло до перевооружения ПВО, где пока в строю всякой твари по паре, и «спитфайры», и Миг-3, и прочая сборная солянка, от которой спешил избавиться фронт. У меня главная сила сейчас, это ленд — лизовские В-25, что мне с ними делать, если завтра с Америкой разлад? Работать на Ил-4, морально устаревших? Или на «дугласах» — который вообще не бомбардировщик, их сейчас массово возвращают в ГВФ? У меня, не хвалясь скажу, лучшие в ВВС экипажи, мастера дальних, слепых и ночных полетов, обученные летать в любую погоду — их гробить на старье? В конце концов, мы можем передавать свои части во временное оперативное подчинение флоту, если возникнет такая надобность.
Разговор был не в Наркомате ВМФ, а в Кремле, на заседании Государственного Комитета Обороны. В присутствии самого товарища Сталина — который пока молчал и слушал, чтобы после сказать, «есть мнение», это означало, что Вождь вынес свой вердикт. Кузнецов тоже присутствовал — но отвечать пришлось мне:
— Товарищ Голованов, во — первых, вы согласны, что в войне с Японией именно Дальний Восток будет фронтом, а западные округа, тылом? И вероятность внезапного нападения на нас англо — американских империалистов все ж меньше, чем самураев в сорок первом — сорок втором? В то же время, не думаю, что дальневосточная кампания продлится долго. Воевать будем не годы — рассчитываем управиться к сентябрю — октябрю. То есть, речь идет именно о временных, сиюминутных мерах — а после завершения войны мы можем вернуться к обсуждению дальних перспектив. Не надо повторять ошибку царских адмиралов, в девятьсот четвертом с двумя броненосными «гарибальдийцами». Напомню, что тогда сочли, что нет смысла иметь в составе флота два «броненосца второго класса», чужеродные боевые единицы, расширяя и без того разросшийся «музей образцов». Это было бы абсолютно справедливым в мирное время — в войну же реальное значение имеет боевая мощь здесь и сейчас. Но в нашем случае мы точно знаем, войне — быть.
Во — вторых. Товарищ Голованов, в будущей войне вы собираетесь наносить удары по японскому тылу, по военно — промышленным объектам? Или оставим это нашим американским союзникам — а нашими целями будут корабли в море и в базах, береговые укрепления, и поддержка уже высадившегося десанта? А это — цели для авиации ВМФ, или же, в вашем варианте, всю Дальнюю Авиацию на театре придется подчинить ТОФ? Поскольку есть основания считать, что морской фронт, Сахалин, Курилы и особенно Хоккайдо, потребуют от нас гораздо больше времени, чем Маньчжурия и Корея. Так зачем усложнять управление, вводя еще одно звено?
В — третьих. А о чем, собственно, спор? Флот не претендует на Хе-277, равнозначные «летающим крепостям». Нам нужны Хе-177, их в исправном состоянии, в Германии насчитали свыше двухсот единиц — которые у вас не вызывают интереса. Что до До-217, то они нужны флоту как носители управляемых бомб — опыт применения которых у авиации ВМФ выше, ведь так, товарищ Раков? И насколько мне известно, есть проект поставить немецкие моторы на Ер-2, получите бомбардировщик не хуже.
