– Работой по второй линии, – ответил Джи, – является, например, искусство квартирмейстерства. Квартирмейстер должен обеспечить Школу проживанием в любом чужом городе. Найти провиант, ночлег, площадки, на которых Школа будет развертывать свои театральные действия. Простроить перегонные алхимические кубы для возгонки грубых элементов местного населения и приобщения их к импульсу Луча, а также для дружеского сцепления зубчатых колес наших сердец. Квартирмейстер должен заботиться также о чистоте среды, в которой обитает Школа.
Учитесь у Феи: она прекрасно справляется с проблемой очищения пространства от психических отходов неофитов, от которых можно задохнуться. Люди привыкли очищать себя от отходов физического тела, а отходы астрального тела не убираются, превращая все пространство в одну сплошную помойку.
– Теперь хоть что-то понятно, – вздохнул Петрович.
Мы свернули на узкую тропинку, едва протоптанную в глубоком снегу, и через десять минут подошли к реке, тихо текущей подо льдом. Джи показал мне наклейку на бутылке вермута и пояснил:
– На эмблеме вермута изображен щит, который держат два льва. В центре щита выгравировано огромное Н – это первая буква девятнадцатого Аркана. Венгерский вермут создает определенное состояние, которое дает возможность почувствовать тайное пространство Луча Н. В старые времена этим напитком пользовались, чтобы проникнуть вглубь себя. Для вас это значит – понять идею самопожертвования и служения Ордену.
Должна быть решимость все сделать здесь и сейчас, в любых обстоятельствах и условиях, ничего не откладывая на завтра. Решимость – это центростремительная сила внутри нас, которая выбирает стратегию сражаться до конца, с самим собой и вовне себя. Решиться – значит сжечь внутри себя очень многое из того, что мешает внутреннему росту в пространстве Школы. Решимость каждый день, самосожжение каждый день…
Я слушал Джи, любуясь яркими звездами. Над нами сияло созвездие Ориона. "Там находятся миры просветленных, достигших свободы", – подумал я.
– Ничего, братушка, когда-нибудь и ты там окажешься, – прочел Джи мои мысли.
Когда мы вернулись в деревянный домик, Фея встревоженно произнесла:
– Я думала, вы опять сбежали от меня в Москву, на так называемую ситуацию.
– Нет, – сказал Джи, – мы никогда не бросим любимого Ягненочка.
– Вы так всегда говорите, а потом исчезаете на неделю – прошептала Фея.
– Я считаю, что пришло время создать особый алхимический сплав в нашем тигле, – сказал Джи. – Нам удалось пройти совместные ситуации – пусть даже простые и житейские, но через них мы смогли проплавиться вместе. Иначе все мы разлетелись бы в разные стороны под напором хаоса, который разрушил бы нас поодиночке – и Гиацинту, и Черу, и остальных. Любая эзогруппа может держаться на плаву жизни, только существуя совместно, сохраняя общую чашу восприятия.
– Только я так и не пойму, чему можно научиться у Гиацинты: лекций она не читает, о Просветлении не говорит, – сказал я.
– Она твой личный бенефактор, – пояснила Фея, – она обучает тебя через реальное действие. Явно она ничему тебя не учит, но живет с тобой так, что ты обучаешься под напором ее непредсказуемости. Хотя об этом ты даже не подозреваешь.
На следующий день Джи встал рано утром и сообщил:
– Через месяц наш ансамбль направляют на гастроли в Польшу, посему мне надо пройти проверку на верность родине у полковника КГБ.
Он оделся, взял папку с документами и уехал в Москву. В два часа ночи он появился на кухне – в огромной соломенной шляпе вместо зимней шапки.
– Как живописно, – прищурившись, заметила Фея. – Сомбреро полезная вещь: летом защитит от солнца, зимой – от дождя и снега. Где же ты такое достал?
– У дверей здания, где меня ожидал полковник КГБ, – ответил Джи, – с которым мне совершенно не хотелось встречаться, я неожиданно столкнулся с Адмиралом и его учениками.
"Мы идем на дело, – сказал Адмирал. – У тебя есть деньги? Давай купим бутылочку водки и поговорим о сокровенном".
"Меня тут полковник ждет!"
"Какой полковник! – воскликнул Адмирал. – Я живу как абсолютный профлигат, мы встречаемся раз в десять лет, присоединяйся снова к нам!"
"Отдаю Польшу в руки православного Аллаха", – произнес я и отправился с бэд компани к Адмиралу.
Мы победоносно заседали до позднего вечера, пока не вернулась жена Адмирала, похожая на разъяренного тигра.
"Прокормить вас легко, – кричала она, обведя бэд компани полуобморочными глазами, – а пропоить невозможно!"
"Это хорошо, что нас ругает мирская женщина, – произнес Адмирал. – Это значит, что на нас подается сильная энергетика, на которой можно продвинуться еще дальше по алхимическому лабиринту. А когда нас хвалят миряне – это полный проигрыш".
"Но поскольку нас ругают всегда, – добавил я, – мы сохраняем форму и не жиреем".
"Они ругают нас, – сказал Адмирал, – но жить им без нас безнадежно скучно. Нам всем некуда деться и некому жаловаться – только мы сами можем спасти себя".
И мы переместились в ближайшее кафе, а когда оно закрылось – на лестничную площадку соседнего дома.
Адмирал смотрел на поднимающихся по лестнице красивых женщин и приговаривал:
"Всех вас надо в нашу коллекцию дивностанных крутобедрых зачислить. Вы спите, потому что свободны от любви, а кто любит, тот не спит. Коль нет любви, то нет и сладких снов. Пора издать новое правило для полярной зимовки: раз в месяц необходимо напиваться до чистого сознания".
"Сегодня как раз такой день", – подхватил один из его ученичков.
"Когда в Хиросиме разорвалась атомная бомба, – продолжал Адмирал, – в живых осталось девятнадцать алкашей, которые были абсолютно пьяны, и генерал иезуитского Ордена. Потом он описывал это в своих мемуарах: "Я сидел за столом и занимался делами Ордена, когда за окном раздался резкий хлопок. Но я занимался делами и не обратил на это внимания".
В этот момент я отключился и попал на другую планету, где успел прожить целую жизнь, открыть Школу и передать Звездную Традицию.
А очнувшись, я застал себя одиноко сидящим на подоконнике в полной темноте, без документов, часов и кошелька. Вместо зимней шапки на голове красовалось сомбреро.
– Ну и дружки у тебя, – возмутилась Фея. – Живут по люци-ферическим законам: помоги упасть ближнему – и поднимешься на ступень выше.
– Жаль украденных денег, – вздохнул Петрович.
– Это тайный взнос жуликам, – ответила Фея. – Теперь мы спокойно можем жить некоторое время. А тебе надо бы выспаться и прийти в себя.
– Пожалуй, ты права, – ответил Джи и устало удалился в спальню.
– Вот теперь самое время разобрать гору сумок, которая лежит в углу, – заметила Фея и с подозрительным энтузиазмом приступила к делу. – Наконец-то я обнаружила потайной склад морского чая! – победоносно воскликнула она. – Вот вы на что тратите последние денежки! Ну, теперь-то мне ясен секрет блеска ваших глаз! Придется конфисковать запасы горючего в пользу бедного Ягненка.
– Да это же для освоения Москвы! – раздосадованно произнес я.
– Если я этим займусь, я освою такие пространства, какие вам и не снились, – рассмеялась она и унесла добычу.
Я прилег отдохнуть. Когда я открыл глаза, было темно, но я понял, что в Шкатулке никто не спит. Я вышел на кухню: за круглым столом сидели Петрович и Фея.
Петрович писал дневник. Фея рисовала картину на куске оргалита: домик с черепичной крышей, обнесенный покосившейся каменной оградой, обитателей домика и его аналог на тонком плане, высоко в горах, в котором живут три Ангела в белоснежных одеяниях. Ангелы спускаются в мир земной, чтобы нести радость и утешение тем, кто живет там, но люди не могут понять существ из горних пространств…
Проснулся Джи и вышел на кухню.
– Пока вы спали, наши запасы горючего были конфискованы, – вскочив, отрапортовал Петрович.
– Вынужденная жертва среде, – покачал головой Джи и продолжал, глядя на нас:
– Сейчас наконец достигнут уникальный состав алхимического сплава нашей команды, и я объявляю о рождении Школы как реально действующего организма на планете Земля. До этого она существовала в другом измерении. Было много сложных моментов и испытаний, связанных с преодолением нашей совместной кармы. Но те города, которые мы посетили, стали эфирно оживать, там появились маленькие мистические оазисы, которые несут импульс эфирного Посвящения. Наша Школа – это Школа ничтожного меньшинства среди человечества, но это закваска для будущего.
Вдруг подул ураганный южный ветер; деревья за окном трещали и сгибались к земле. Крыша дома готова была сорваться и унестись с ветром.
– Это реакция стихии воздуха на рождение Школы, – прошептала испуганно Фея.
