тех же условиях, что и мы и училась держать копьё в руках лет с шести. Потом они с отцом отправились на дальние рубежи, а я со своими родителями остались здесь, как и Людвиг.
После того, как полегли мои батюшка с матушкой, я решил завязать с войной и на семейные сбережения построил первые пару вольеров, а потом всё закрутилось, завертелось… Не суть важно. Главное, что лет через пятнадцать Алиса вернулась обратно в Старвод без отца и с ребёнком.
Собственно, так они и жили с тех пор. Полгода по Империи ездят, потом на полгода в родные края, затариваться ресурсами и отдыхать.
«А я уже думал, что Людвиг ради левой бабы такую армию собрал», — прикусил губу Эспен.
— Голем здесь? — спросил напоследок капитан. Когда среди лошадей показалась каменная фигура, он добавил: — Что же, если всё готов, то зажечь факелы и вперёд! Соблюдаем строй, если не хотите получить огненный шар или арбалетный болт в спину!
Эспен, пусть и переживал за рыжую амазонку, а также умирающего друга над которым пыхтели Гарольд и архивариус, тем не менее, с интересом наблюдал за работой отряда. Впервые ему довелось видеть слаженные действия рейнджеров и то, как чутко ими руководит Людвиг.
Заклинанием «искры» подпалив обмотанную промасленной тряпкой палку, паразит двинулся со скоростью, необходимой для того, чтобы и не отставать от идущего спереди воина, и не отрывать от следующего за ним Мака.
* * *
Алиса проснулась от громкого шлепка. Она находилась посреди сырой ямы. Руки, ноги и рот были свободны от пут, вот только тело покрывало множество синяков, которые должны были давно зажить при уровне регенерации «смертного» адепта.
Несколько лучей сокрытой за тучами Спонсы проникали в её новый «дом», но если бы не ночное зрение, то дальше своего носа она бы и не увидела ничего.
Амазонка решила повернуться к источнику звука. И тут же обомлела, накрыв рот ладонью. В грязную лужу с высоты метров пяти грохнулась нижняя половина мужского тела. Девушка выползла из небольшого углубления в каменной стене и посмотрела на край ямы, откуда сверху на неё глазели два безжизненных, серых светящихся зрачка.
«Свежатину оставил напоследок, ублюдок», — успокоила себя воительница тем, что какое-то время у неё есть. По крайней мере, до следующей ночи, если аппетит вендиго не столь ненасытный, как о нём рассказывают в легендах, она доживёт. Утром злой дух не появляется, а это значит, что её могут найти…
Эспен! Да, этот воин с аметистовыми глазами… Вряд ли он так просто оставит женщину, с которой возлежал уже трижды. Да и то, как он с ней… Возможно, в первый раз это могло сойти за наваждение, но в эту ночь он любил её как-то особенно… нежно?
Ха! «Любил»! Слово-то какое!
Поднявшись на ноги, Алиса заметила ещё одно тело. Обезглавленное, но в целом, не повреждённое. На плаще покойника присутствовала нашивка тринадцатого отряда рейнджеров.
«Неужели… Неужели он и правда меня искал?» — подумала Амазонка и сердце её застучало бешено, но отнюдь не из-за страха… Нет, это было волнение.
Вспомнились слова о том, что Эспен не в её вкусе. Алиса невольно усмехнулась: какое это уже имело значение? Они едва были знакомы, но образ мышления этого мужчины и его отношение к ней привели к неизбежному: амазонка влюбилась. Впервые. Поскольку даже к отцу Моди она не питала столь сильного притяжения.
«Соберись, — мотнув головой, сказала она сама себе. — Помрёшь — думать о делах любовных будет некогда!»
Подойдя к противоположной стене, девушка провела по ней руками. Камни были влажными и округлыми, выступов практически не существовало, а поросль корней и мха просто не выдержали бы её вес. Попытка подняться привела бы к излишним травмам в условиях источников энергии.
На дне этой ямы отсутствовали даже подземные артерии. Зато была куча обглоданных костей. Причём, судя по запаху и отсутствию налёта, те были довольно свежими. Ни одной жёлтой или даже почерневшей от времени косточки.
«Вендиго не так давно здесь взялся, — пришла к выводу Алиса. — Никто точно не знает, сколько требуется съесть плоти соплеменников. Всё, скорее, зависит от времени».
Отец рассказывал ей, что Тельмус может простить человеку единожды акт каннибализма, если тот оказывался в безвыходной ситуации. Но после второго, третьего и последующих «обедов», человек постепенно терял сознание, видоизменялся, пока, наконец, не превращался в вечно голодного вендиго.
Придя к выводу, что выползти не выйдет, девушка стала внимательно изучать дно. В конце-концов, такие выбоины в земле просто так не берутся.
«Если это не последствия техники!» — пришла в выводу Алиса и ещё раз дотронулась до стены. Нет, та была не скользкой или чересчур крутой. За исключением пары булыжников, стена была практически гладкой.
«Возможно, происхождение вендиго связано с этим местом, — продолжила мысль воительница. — Если все эти люди оказались здесь в одно время и сожрали друг друга с голоду, а самый последний превратился в вендиго… Нет, я могу поверить, что один или два человека по неосторожности могли свалиться в яму посреди леса, скажем, ночью, но, чтобы, — она мельком посчитала количество черепов, — больше десяти?
А если их сюда намеренно сбросили?! Но кому, чёрт побери, мог понадобиться вендиго в окрестностях жилого города?!»
* * *
— Мне интересно, а зачем нужен Голем? Он ведь не заточен для убийств, — спросил вдруг Эспен.
— Насколько я знаю, он и правда создан исключительно для тренировок. Но со своей способностью к самовосстановлению, думаю, он может задержать врага и дать нам время на перегруппировку. Вендиго вряд ли сразу поймёт, что перед ним каменный человек, а не настоящий, — обернулся впереди идущий рейнджер.
— Хм. А ведь имей Голем возможность рубить врагов на куски, получилась бы машина смерти не хуже Яхтира, — задумался герой.
— Отставить разговоры, — повернулся к нему лейтенант. — Мы можем не услышать вендиго. Или крика пленницы.
Эспен улыбнулся и стиснув губы, закрыл их невидимым ключиком, после чего, выбросил тот через плечо.
Разгоняя факелами тьму, отряд осматривал каждое дерево на пути. Стволы от мала до велика не подавали признаков чего-то неестественного, но каждый из рейнджеров отмечал, насколько неестественно тихо стало в лесу.
По крайней мере, Эспен слышал лишь цокот копыт мустанга под собой, потрескивающий факел, да собственное дыхание. Стоило попытаться прислушаться к дремучей чаще и уши закладывало от царящего «ничего».
— Заставьте работать ваши чувства на полную мощность. Он рядом, — нарушил гробовую тишь Людвиг.
И Эспен вспомнил, что в момент, когда они с Энасом и лейтенантом защищались от вендиго, то ничего,
