Судно чуть дрогнуло, а это могло означать только то, что заработал главный двигатель. В обычных условиях требуется минут десять, чтоб вывести его на рабочие обороты, но сейчас Юра был уверен, что минут через пять пароход начнет двигаться.
У него полностью кончились патроны, и в это время по голове что-то ударило. Перед глазами опустились красные шторы, и он отключился.
Пашке ужасным рикошетом перебило обе голени. Менять позиции уже не было смысла, негры перестали стрелять, поэтому он пополз вперед. Сомалийцы пошли сразу же всем скопом. Они визжали и блеяли, но их было много. Пашка дострелял свой последний магазин, перехватился за дуло рукой, не обращая внимания на горячий, до ожога, металл. Он бился с колен, размахивая автоматом, как палицей. Временами он резко ложился на бок, поворачиваясь на плечах. В эпоху увлечения брейк-дансом эта фигура называлась «геликоптером», и Пашка обучился ей до совершенства. Такой переворот сбивал у атакующих прицел на их копьях, а с ножами старпом легко разбирался даже с колен.
— Прочь, черные мрази! — кричал он, опуская приклад на очередного негра. — Держитесь подальше от белых мразей!
— Я давал Присягу Советскому Союзу! — объяснял он, разбивая голову то ли подростку, то ли очень невысокому бандиту.
— Бойтесь нападать на суда, где работают советские парни! — выдыхал он, отбивая копье и ломая колено его обладателю.
Но их было много, чертовски много. Пашку просто смели, задавив телами. Вот уже на том месте, где он стоял на коленях, оказалась сплошная груда верещавших на разные лады черных людей.
Но в это время на подмогу бросился окровавленный, весь в лохмотьях одежды, повар. С дико выпученными глазами и срывающимся на визг голосом он бросился на врагов, убивающих его старпома. Со стороны могло показаться, что Эфрен, разведя руки в стороны, хочет всех просто обнять. Или взлететь, потому что он еще делал медленные махающие движения. Такими жестами иногда пастухи загоняют в стадо отбившихся от коллектива овец и баранов.
Негры немного поумерили свой пыл, недоумевая, что бы это значило. Но Эфрен, достав из-за плеча автомат, всадил в эту кучу-малу последний оставшийся патрон. С такого расстояния ему удалось поразить сразу двух человек. Далее он предложил бандитам отведать приклад своего оружия. Работая, как молотобоец, ему удалось отбросить врагов назад. Тут уж появился и старпом. Он хрипло дышал и рот его был весь в крови. Не мудрено, оказавшись погребенным под телами, он впился зубами в чью-то черную глотку, подсознательно радуясь, что подвернулась не задница.
Юра пришел в себя, когда Эфрен размахивал своим автоматом направо и налево.
— Во славу подгорного короля, — прошептал он, сам удивившись своим словам. Смахнув тыльной стороной ладони заливающую глаза кровь, он также заметил, что на стреле сидит еще один негр, все никак не решающий спрыгнуть. Юра поднял свой автомат и выстрелил, но раздался лишь сухой щелчок. Думать было некогда, и Юра снова выстрелил, передернув перед этим затвор. Негр, заметивший, что в него пытается попасть из оружия сидящий окровавленный белый парень, не стал дожидаться третьей попытки выстрела и с криком подраненного зайца выпрыгнул за борт.
Юра обессилено опустил автомат.
«По-моему, это строчка из уважаемого Пашкой Перумова, — подумал он. — А мне нравится Бушков. Не тот, что пишет порно и спекулирует историческими фактами, известными в узком ученом кругу и до него, а тот, что писал в прошлом веке, очень круто писал. Про Пиранью и Сварога, про жандармов и золото».
Заработала подрулька, затащив в свои гибельные лопасти несколько лодок. Треск и ужасный крик заставил группирующихся для атаки негров присесть. Юра снова впал в небытие.
Питер Баас в одиночестве находился в ЦПУ, и отчего-то этот факт переполнял его гордостью. Он глушил выскакивающие алармы и поминутно контролировал работу главного. Эх, еще бы пару литров пива! Чувство того, что все должно кончиться неминуемо хорошо, было теперь его доминантой. Конечно, из машинного отделения порой видится не самое страшное, что преподносит море.
На самом деле все было очень и очень грустно. Джон, едва в машину спустился дед, убежал наверх. Он приказал ЭйБи мчаться ко второму штурману на руль, сам принялся держать оборону вместе с мотористом. Как ни странно, негры в надстройку стремились, но не очень. Поэтому в один прекрасный момент он понял, что с бака, похоже, уже выстрелы не слышны. Это могло означать все, что угодно: и то, что бандиты перестали атаковать, и то, что у всех вдруг практически одновременно закончились патроны, и то, что наступил мир, и даже то, что больше просто некому отстреливаться.
Нос внезапно повело из стороны в сторону — работа подруливающего устройства. То, что под лопасти попали несколько местных пирог, вызвало только беспокойство. Любая неловко затянутая в пропеллер доска, будучи достаточно крепкой, может послужить причиной перегрузки мощного, но до обидности китайского электродвигателя. Сгорит движок — потеря маневренности. Труднее будет вылезать из бухты задом.
Но негры об этом не думали, на своих многочисленных лодках они отплыли на всякий случай подальше и теперь издалека трясли своими копьями и складывали ужасные сомалийские маты. Похоже, что боеприпасы у них действительно подошли к концу.
С мостика второй штурман снайперски двумя выстрелами из ракетницы поджег два вражеских шестиместных дредноута. Ракетница, как позднее выяснилось, обнаружилась в самом видном месте — в футляре на переборке у выхода на правый борт. Сомалийцы, не переставая возмущаться, дружно отплыли еще дальше.
— Я начинаю движение! — прокричал с крыла мостика штурман.
Это было странно, но, одновременно, очень правильно и своевременно. Урки, как правило, на себя вообще не берут никакой ответственности. Исполнять приказ — пожалуйста, но самому проявить необходимую инициативу — увольте. Филиппинцы на «Меконге» были неправильными филиппинцами — они проявляли много даже для русских самостоятельности. Наши-то понятно: каждый день — борьба за существование. Впрочем, жить захочешь, еще и не такое сделаешь.
Судно легко оборвало все мифические веревки и поехало вокруг торчавшей посреди бухты скалы. На первый взгляд обывателя у Делафуэнто и безымянного ЭйБи все получалось в лучшем виде. Негры тоже это, видимо, осознали и начали спешно прыгать с бортов в воду. Они сигали в море, как какие-нибудь дикие олени на реке Иртыш. Их было так много, что другое сравнение просто не приходило в голову.
Причина панического бегства стала ясна совсем скоро, едва только Джон поднялся на мостик к двум навигаторам. Те, бледные, как после обработки перекисью водорода, испуганно переглядывались друг с другом.
