стояли?
– Откуда мне знать?
– Судя по всему, очень высокие.
– Какие же? Какие высокие люди могут быть заинтересованы в том, чтобы убийство подростка вдруг превратилось в нечастный случай?
– Родионов тогда пугал меня, что лучше с ними не связываться.
– А ты и поверил. Молодец! Вот как генералами становятся. За веру, царя и Отечество. За доверчивость. – Пётр Елисеев сделал долгий глоток пива, будто его внезапно обуяла жуткая жажда. – И никогда тебе не приходило в голову что-нибудь исправить? Ты ведь помнишь отца мальчишки, что ходил к нам в отделение и требовал наказать виновных. Он тоже не маленький был человек. Говорил, в ЦК работает.
– Нет. Не приходило. Я стремился всё это побыстрее забыть.
– А я вот тогда кое до чего докопался. Следы этого дела вели на стройку ЦМТ. Вот он там, видишь? – Пётр Викентьевич махнул рукой в сторону другого края моста. – Как специально мы здесь сели. Отец парня там какую-то проверку проводил и выяснил, что запускать объект никак нельзя. Но объект приняли и открыли в срок. А у того, кто против этого боролся, погиб сын. Странно, не так ли?
– И что дальше? – Крючков дышал всё чаще и глубже.
– Дальше? Я теперь на пенсии. Но вот, спустя сорок лет, кое-что случилось. Это что-то из ряда того, чего быть не может. Просто не может. Но произошло. Бог всё видит.
– Что же? – Крючков удивлялся всё больше.
– У меня есть друг, не из наших, у него есть сын. У этого сына есть начальник. Они работают в библиотеке. И как думаешь, кто этот начальник?
– Откуда мне знать?
– Младший брат покойного Вениамина Шалимова. И он просто-таки жаждет докопаться до правды. В общем, мой друг по просьбе сына обратился ко мне. Я попросил Ивана помочь.
– Ты совершил это, несмотря на то, что я, его начальник, связан с этим делом?
– Да.
Крючков нахмурился. Крыть ему было нечем. Пётр прав.
– Ты жаждешь меня уничтожить?
– Нет. Просто я, в отличие от тебя, откликаюсь на просьбы друзей.
– Ивану что-то удалось?
– Сейчас, как ты понимаешь, у него не спросишь. – Елисеев допил пиво. – Возьми мне ещё. Ты генерал, я – пенсионер.
– Странно как-то получается. Я тебя вызвал на встречу. А выходит, словно наоборот.
– Так бывает. – На губах Петра Викентьевича Елисеева появилось что-то похожее на улыбку. – Когда Давид Шульман сообщил мне о покушении на Ваню и об инсценировке его смерти, я ни секунды не сомневался, что это ты наворотил и скоро найдёшь меня. Ты дал мне обещание когда-то и теперь, когда не можешь его выполнить, надеешься, что я тебя выручу. Это в твоём стиле. Но сейчас наши желания сходятся. Пока. Поэтому излагай. Так уж и быть, выслушаю тебя…
Крючков обескураженно молчал. А Пётр Викентьевич продолжил:
– Вы похороны-то Ивану собираетесь устраивать? С воинскими почестями. Это я спрашиваю, чтоб жена туда не пошла ненароком. Я ей объяснил, что вся эта смерть понарошку, но женщины недоверчивы. В отличие от полицейских…
– Надеюсь, этого не потребуется. Ты спросил, как нам вытаскивать Ивана? Я кое-что придумал.
– Уверен, это блестящая идея. Его руками решишь свои проблемы и поквитаешься с тем, кто сорок лет имеет на тебя мнимый компромат. Я угадал?
Крючков чуть не вскрикнул оттого, как резко у него запульсировал висок. Зря он вызвал этого старого чёрта. Надо было обойтись без него. Но теперь уже деваться некуда.
– Только он сейчас способен нанести Родионову удар. Потому что тот уверен в Ваниной смерти.
Пётр Викентьевич выглядел так же спокойно, как и минутой ранее. Казалось, его совсем не интересует, что собирается предложить Крючков.
– Сегодня прошло совещание в Главке. Собрали всех начальников окружных УВД Москвы. Ну, и других руководителей подразделений. Ты, наверное, в курсе, что сейчас в Москве много протестной молодёжи. Они начитались «Фейсбука», Телеграма, прочей лабуды и играют в революцию. Похоже, сверху пришла директива провести показательные акции. Основная нагрузка ложится на плечи МВД. Родионов – главный в этом деле. Он сегодня объявил, что в библиотеке на Чистых прудах, где собираются эти вольнодумцы, готовится акция по задержанию членов группы. Ему удалось завербовать мою Вику, она внедрилась к ним и всё сообщала ему. Увы! Принимаем это как факт. Не обсуждаем. Да Иван наверняка не скрыл это от тебя, так что ты в курсе, кем была Вика. С Родионова давно требуют результатов, а их нет. Вика – его козырный туз, но её убили. Его не волнует, кто убийца. Ему приспичило как можно скорее разоблачить бунтовщиков. Он сегодня верещал, что ячейка призывала к терроризму и замешана в хранении и распространении наркотиков. Это, конечно же, чушь.
– При чём здесь Иван? – Пётр Викентьевич терял терпение.
– Ну так вот. Как я уже сказал, наркотой никто из вольнодумцев не балуется. Мы c Иваном изучали донесения Вики. Там про это ни слова. Она бы такое не упустила.
– Дальше…
– Если они их возьмут только за призывы к терроризму, адвокаты развалят дело. Поэтому они подложат наркотики. К бабке не ходи.
– Повторюсь, при чём здесь Иван?
– Он появится в момент задержания вместе с телевизионщиками, прессой. Разоблачит тех, кто подбросил. Скажет, что давно ведёт дело, и вот теперь оборотни разоблачены. Расскажет о покушении, в котором выжил. Сегодня вон все каналы трубили о его смерти… Руководство операцией я возьму на себя.
– Это идиотизм. Как он докажет, что наркотики подложены? А если наркотиков не будет? Если твои предположения не оправдаются? Ты сошёл с ума. Рехнулся на старости лет.
Крючков сжал губы
– Да. Ты прав. Но если Иван засветится перед камерами в такой ситуации, его никто не тронет. А если нет, я не ручаюсь…
– Надо бы тебе морду начистить. Но это не мои методы. – Старший Елисеев выдохнул. – Как ему выйти на журналистов?
– Это я всё сам устрою. Всё учту. Дам тебе знать. А ты – Ивану. Он сейчас только тебе поверит. Ты найдёшь способ.
– Нет, пока не договорились. Только когда убедишь меня, что другого выхода нет. Но есть ещё одно обстоятельство. Иван вчера выходил со мной на связь. Он спрашивал имя того свидетеля, который изменил показания по делу об убийстве Шалимова. Я не стал скрывать от него, что это Николай Марченко; ты, конечно же, в курсе, что он сейчас известный киношник. Ставлю тебя в известность, что я дам ему ещё один контакт. Это в прошлом главный инженер ЦМТ. Ты не представляешь, но он сам меня отыскал и готов кое-что рассказать. Облегчить душу. Что ты
