– Ха-ха! По этому поводу можешь не волноваться и отдаваться моему сыну с полным спокойствием, – обрадовалась сердобольная матушка. – Я ведь когда-то работала в медицинском учреждении подобного профиля, и у меня есть помимо микроскопа и все остальные составляющие для лабораторного анализа. Мазок я тебе сделала сразу и теперь уверена: ты здорова.
– А СПИД? – побледнела Шура от переживаний.
– Кровь тоже взяла, но полная уверенность будет лишь через месяц. Так что как раз к моменту освобождения все сомнения будут сняты. Все поняла?
– Но так рисковать здоровьем собственного сына? А потом еще и его свободой?
– Никакого риска. Через месяц ты и сама не захочешь от нас уходить. – И она повернулась к стоящему словно истукан толстяку: – Сынок, можешь с ней играться. Приступай!
– Гы-гы, – обрадовался даун. – А пощипать ее можно?
– Конечно можно, только не сильно. А я пойду все двери и окна проверю… на всякий случай.
– Прекратите немедленно этот балаган! – завопила пленница изо всех сил. – Вас посадят в тюрьму! Мрачную и сырую, и будут кормить одним черствым хлебом! Вы там издохнете от голода!
Женщина многозначительно и до неприятности ловко перебросила бейсбольную биту из руки в руку:
– Вот если будешь нас пугать и вести себя плохо, то вообще отсюда никогда не выйдешь! К шлюхам и наркоманкам у меня никакой жалости! Так и знай!
Она с сердитым видом удалилась из комнаты и громко хлопнула за собой дверью. Тогда как толстяк, словно подстегнутый звуком удара, двинулся в сторону узницы со словами:
– Ты меня не бойся, я сильно не щиплюсь…
Глава двадцать восьмая
Ход конем
Окунувшись в суспензию с головой, Торговец твердо встал на дно и постарался осторожно вдохнуть. Несколько тяжелей, чем при «замачивании» на вертушке, но тем не менее дыхание состоялось. Теперь весь организм и внутри и снаружи стал нагреваться словно от интенсивного солнечного жара. Для лучшей координации ощущений пришлось улечься на дно спиной и раскинуть руки-ноги в стороны. И вот только тогда припекло по-настоящему!
Испугавшись, Дмитрий Светозаров попытался вскочить на ноги и вырваться из сжигающего его огня, потому что мелькнула паническая мысль: «Мы что-то не рассчитали, и я сейчас умру! Наверх! Немедленно наверх!!!»
Но все члены сковало единым импульсом паралича так, что даже дыхание полностью прекратилось. Так и лежал граф Дин Свирепый минут десять, дрожа каждой клеткой своего тела и с паническим страхом прощаясь с собственной жизнью: «Какая глупость! Зачем я на самое дно улегся? И почему они меня не спасают? Что этот Тител вбил себе в головешку? Экспериментатор херов! Ведь видят, что я дышать перестал! Даже крикнуть не могу…»
Что там крикнуть! Он и губами пошевелить не мог. Только и видел периферийным зрением склонившиеся над бортиком головы, но даже различить их между собой не получалось. Зато когда боль в теле достигла кульминации, после которой показалось, что вся плоть стала распадаться на атомы, Торговец сообразил, что пора немедленно отсюда сматываться. Но так как его ступни ни к чему не прикасались, то и сам момент перехода в подпространство не мог быть исполнен. Надо было бы хоть ноги в коленях согнуть.
«Но ведь из госпиталя я как-то перенесся! – металась в сознании спасительная мысль. – Надо только попытаться представить себя раненым, окровавленным и очень больным. А может, обессиленным? Неважно! Главное – вырваться отсюда и спастись!»
Но как он ни напрягался, как ни паниковал, ничего у него не получилось. Но за этим занятием он и не заметил, как волна боли стала спадать. Затем дернулась грудная клетка, возобновляя привычный образ дыхания. Почти одновременно с этим стали оживать мышцы лица и шершавым, словно из наждачной бумаги, горлом удалось выдавить из себя первое ругательство. Хорошо еще, что юноши и девушки его не услышали. Разве что только ректор догадался о сути высказывания по шевелению губ. Потому что его теперь отлично различаемое лицо озарилось понимающей улыбкой. Еще через пару минут Дмитрий ощутил свои пальцы рук и нашел в себе силы сжать их в кулак. А после этого уже дерганьем всего тела стал поторапливать медленно оживающие ноги. Первыми тоже пошевелились пальцы, но только после полного ощущения всего тела удалось согнуть ноги в коленях.
Как только ступни коснулись дна, Торговец сразу бросился в переход. Причем расстояние, которое он в общем преодолел, не превышало и десяти метров: теперь он на вибрирующих ногах оказался за спиной наблюдателей. Само собой разумеется, что его исчезновение из поля зрения не оставило никого равнодушным, как и сразу последовавшее вслед за этим хриплое дыхание сзади. Ну и самое приметное: знатно громыхнуло, и даже пол под ногами вздрогнул. Створа здесь не было, поэтому даже перемещения самого себя Дмитрий старался в зале с вертушкой не совершать никогда ранее. А уж тем более с дополнительным грузом в виде иных людей. Последствия внушительного сотрясения могли весьма негативно сказаться на тонких настройках всего сложнейшего устройства.
Но сейчас на это никто не обратил внимания, все дружно обернулись и с горящими от фанатизма и восторга глазами, перебивая друг друга восклицаниями, бросились к пациенту.
– Ваше сиятельство! Как вы здорово выглядите!
– Ура! Граф!
– Все получилось! Невероятно!
– Всего лишь за полчаса и такие превращения!
– Дин, ты смотришься великолепно! – С этими словами Тител Брайс подхватил своего друга за плечи и, как ребенка, попытался подкинуть вверх. – Как я рад, как я рад, что все так получилось! Присмотрись!
Теперь он поставил графа несколько в стороне, и тот сам впервые взглянул на свою грудь. И замер.
«Это не моя грудь!» – вопил внутренний голос. «У меня такого никогда не было!» – подтверждало изумленное сознание. «Такого не бывает!» – восклицал здравый рассудок.
Ни единого шрама. Ни единого рубца, которые до окунания в бассейн уродовали кожу. Ни единого синего пятнышка. Только литая, мускулистая грудь гимнаста, переходящая чуть ниже в идеальные квадратики брюшного пресса.
– Ай да красавец, – перешел ректор на восторженный шепот. – Как тебя суспензия модифицировала…
– Да я там чуть не умер! – не сдержал обиженного восклицания Торговец. – Вы что, не видели, насколько мне плохо?
– Да нет, ты выглядел таким спокойным и умиротворенным…
– Да меня там почти на инфузории чуть не растворило!
– Странно! Выглядишь вполне целым…
– Да я там орать даже не мог от затмившей разум боли, – продолжал возмущаться Светозаров. – Так ведь и с ума можно сойти!
– Но ведь не сошел? – перешел на громкие восклицания ректор, с ажиотажем размахивая своими длинными ручищами. – А ты как думал от своих болячек избавиться? Может, поглаживанием да легким массажем? Да чтобы с удовольствием и под музыку? Тогда, голубчик, ложись в общую палату для всех больных и выполняй все рекомендации и предписания своей целительницы. А уж если решил пользоваться скоростным методом лечения, то сцепи зубы и не лей слезы над своим старым немощным телом!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
