Надо трезво признать, что создать современное сельское хозяйство в рамках «рыночной» доктрины Россия не сможет. Для этого сейчас пришлось бы купить 16 млн тракторов (на те 134 млн га пашни, которой располагала РСФСР в 1986 г.). Это стоило бы около 600 млрд долларов. И ведь тракторы — лишь часть всей материально-технической базы фермы! При этом фермеры потребуют бюджетных дотаций, как на Западе — около 100 млрд долларов в год. Здесь опять мы имеем неумолимую дилемму: или восстановление и модернизация колхозно-совхозной системы с фермерской надстройкой — или архаизация российского сельского хозяйства.
Но это — только пример. Со всеми большими системами дело обстоит примерно так же: деградация продолжается, и существенных изменений ее динамики нет. В России практически полностью свернуто производство металлорежущих станков, а закупает их за рубежом она в 70 раз меньше, чем Китай. На рис. 19 показана динамика старения промышленного оборудования. Это — процесс массивный, небольшие вложения средств, как, например, предусмотрено в национальных проектах, переломить его не могут. Они несоизмеримы с масштабом провалов.
Так же обстоит дело и с главными системами жизнеобеспечения. Так, в 1999 г. была перейдена пороговая точка в динамике ветшания жилищного фонда РФ (см. гл. 12 настоящей книги). С городской инфраструктурой (теплосети, водопровод и канализация) положение не лучше. Большая часть их мощности выработала свой ресурс, но ни капитального ремонта, ни прокладки новых сетей практически не ведется. Проблема настолько запущена, что никто не желает за нее браться, расходы на то, чтобы закрыть пятнадцатилетний провал, просто неподъемны.
Рис. 19. Доля производственного оборудования в промышленности РФ, имеющего возраст более 20 лет, % (после 2004 г. этот показатель не публикуется)
В этих условиях для перехода к инновационному пути развития необходимо кардинальное изменение всех сторон общественного бытия. А это и есть революция в широком смысле слова. В России еще есть достаточно материальных и культурных ресурсов, чтобы осуществить ее как национальный проект, а не столкновение антагонистических социальных сил.
Заключение
Тенденции для перестройки хозяйства РФ на инновационных принципах в целом неблагоприятны. «Тяжелые», инерционные процессы изменений основных ресурсов, необходимых для такой перестройки, пока что направлены в сторону ухудшения, деградации этих ресурсов. Положение осложняется тем, что органы управления лишились индикаторов, позволяющих оценивать ситуацию и тенденции ее изменения. Используемые по инерции индикаторы, унаследованные от советской системы, неадекватны.
Пока что нет и явной потребности власти в достоверных индикаторах. Любые индикаторы, описывающие состояние и развитие сложной системы, выбираются целенаправленно. Разработка индикаторов и сбор информации (измерение тех параметров системы, которые служат индикаторами) — дорогой процесс. Реально эту работу ведут только в том случае, если известна доктрина политики государства. Если же не поставлена цель и нет доктрины, нет «алгоритма принятия решений», то реально индикаторы не нужны. Если больного не собираются лечить, то ему не будут делать дорогих анализов. Для целей имитации управления и принятия решений существующие индикаторы служат вполне удовлетворительно, к ним можно еще набрать целую кучу из методик ОЭСР, ННФ США и т. д.
Возможен ли рывок из этого состояния? Да, возможен — его наш народ совершил в 30-е годы, потому и победили в войне. Это была особая культурная и хозяйственная революция. Запад совершил подобный переход за два века, Япония и Китай за 2-3 десятилетия. Теперь мы пережили «революцию регресса», и надо наверстывать.
При оценке перспектив и сравнении альтернатив развития надо исходить из неоспоримого факта, который состоит в том, что в рамках того же природного ландшафта и с теми же базовыми ресурсами всего двадцать лет назад Россия в облике СССР была экономически мощной мировой державой. Следовательно, Россия обладает «невидимыми» ресурсами, которые были активизированы при инновационном развитии в условиях СССР, но «омертвлены» в результате реформы. Задача — выявить их и «оживить» в новых условиях, при необходимости преодолевая наложенные этими «новыми условиями» ограничения.
Глава 21 Наука в проекте строительства «общества знания»
Данная книга — не пособие по разработке конкретной политики в строительстве нового «общества знания», такая разработка — дело большого коллектива «социальных инженеров». Мы говорим о векторе и о контурах такой политики, как они видятся с высоты опыта Запада, тяжелых уроков реформы 90-х годов и нового анализа советского «общества знания», на руинах которого предстоит вести строительство.
Наука — ядро современного «общества знания», она обеспечивает образование обновляющимся запасом знаний, она задает новый тип и новую технологию коммуникаций, распространяющих знания, она и сохраняет испытанные временем инструменты рационального мышления и познания от ударов периодических кризисов мировоззрения (типа волны постмодернизма или суеверий). Разработка проекта нового «общества знания» сразу же столкнется с необходимостью подвести итог реформам российской научной системы, сформулировать принципы научной политики государства на предстоящий период и предложить альтернативные стратегии, отвечающие высшим целям государства и возможные в рамках непреодолимых ограничений. Выскажем ряд общий суждений, сложившихся в ходе данного исследования.
Выбор доктрины второго этапа реформы российской науки — после 2000 года — настоятельно требовал диалога власти с научным сообществом. Варианты проведения реформы в науке, во всей их сложности и противоречивости, следовало открыто предъявить научному сообществу как ответственной и рациональной аудитории. Надежды на то, что реформу можно успешно провести без согласия и даже без диалога с учеными, несбыточны. Такого диалога не состоялось до настоящего времени. Для него не было ни площадки, ни формата, ни реальной повестки дня, ни наделенных полномочиями и авторитетом «делегаций» с обеих сторон. Дело ограничивалось протокольными встречами, короткими репликами и подготовленными анонимно решениями правительства, которые не только не выносились на обсуждение, но и не предполагали вопросов.
Отказ от диалога на первом этапе привел к тому, что научная политика правительства воспринималась научным сообществом как направленная на демонтаж национальной системы науки с ориентацией на импорт технологий. Это создало разрыв между научной средой и органами управления наукой, а также вызвало дезориентацию значительной части ученых, особенно молодых.
На основании опыта последних 20 лет следует сделать общеполитический вывод в отношении науки: успешное проведение следующего этапа реформы настоятельно требует принципиального изменения характера отношений правительства и Президента с научным сообществом. Надо определенно выявить главные несоответствия между декларациями и политической практикой прошлых лет и отказаться от многих прежних установок.
Уклоняться от дальнейшей реформы, пытаясь «сохранить» остатки советской системы, и нежелательно, и невозможно. Главная причина — не в нехватке финансовых средств для содержания старой системы, а в том, что она не соответствует ни характеру реально вставших перед наукой новых задач, ни типу складывающегося в ходе реформы общества и государства. «Точка возврата» пройдена в середине 90-х годов. Остатки старой системы могут быть на какое-то время «законсервированы» в недееспособном, реликтовом состоянии, но затягивать это состояние значит обречь отечественную науку на гибель через застой и угасание. Это было бы безответственно.
Положение научной системы является критическим, самопроизвольных тенденций к его улучшению не возникает. Инерция угасания и распада велика, самоорганизации осколков прежней системы в способные к выживанию и развитию структуры не происходит. Таким образом, научная политика государства должна стать активной. Вывод из полученного в ходе реформы опыта таков: от ориентации на стихийные механизмы самоорганизации и конкуренции необходимо переходить к активной государственной политике реформирования всей научной системы, ее экономической, кадровой, технологической и структурной составляющих.
Доктрина первого этапа реформы в науке была задана общими целями социально-экономического переустройства России. Лес рубят — щепки летят, и наука была одной из щепок. Поэтому теоретическое обоснование той доктрины никого не волновало и смысла не имело. Переходить к новому этапу, если всерьез ставится цель спасения научной системы и вывода ее из кризиса, невозможно без пересмотра исходных фундаментальных положений прежней доктрины.
