нашей группы. И ветеринаров, конечно. Могли быть и замены на лето – брали кого-то со стороны в период отпусков.
Мохаммед пощелкал мышью, нашел нужный телефон и позвонил. Селия проверила сообщения – одно, от Дэвида, пришло еще утром. Думаю о тебе, скучаю…
Интересно, что будет дальше. Наверное, кому-то придется переехать – либо ему в Бостон, либо ей в Нью-Йорк.
Покосилась на Мохаммеда – тот откровенно заигрывал, сыпал комплиментами, пока Лизелот листала журналы.
– Замечательно! – наконец произнес он с большим чувством. – Приглашаю на ланч! Сегодня, сегодня, когда же еще?
Нажал кнопку отбоя и взглянул на Селию. Она повернула кресло и, перебирая ногами, подъехала к его столу.
– Вот смотри. Укус… царапина…
– Апрель. Слишком рано.
– В мае… – Мохаммед прокрутил дальше, – в июне… везде пусто. А это… – Он слегка наклонился к экрану и ткнул пальцем в одну из колонок: – Видишь?
– Укус. Так… выведи полный рапорт. Вон там… кликни три точки наверху, выбери рапорт.
Через несколько секунд загрузился полный рапорт о происшествии.
– Что? – Мохаммед зажмурился и снова открыл глаза. – Доктор Нгуен? Укус, ранка… Отека нет… противостолбнячная прививка.
Селия прикрыла рот ладонью.
– Тридцатое июня… – почти прошептала она. – Все совпадает.
– Невероятно! – Мохаммед уставился на Селию. – Он, конечно же, не мог рассказать. Ты же понимаешь. Какая-то интрижка – где еще он мог подцепить люэс? Наверняка прошел курс антибиотиков. И да, никому ни слова.
– Не могу поверить. А если он не знал?
– Не мог не знать.
– Он знал не больше, чем мы. – Селия встала на защиту шефа. – И потом, мы же сами ничего не знали! Никто про это даже не думал!
Доктор Нгуен был ее шефом уже давно, начиная с аспирантуры. Он мог быть неприятным, даже невыносимым, его нервозность и постоянные смены настроения раздражали всех, но в честности его Селия не сомневалась. Эндрю Нгуен не мог намеренно скрыть что-то, имеющее значение для проекта, который, судя по тому, как близко принимал он к сердцу все с ним связанное, стал главным в его жизни.
Селия попыталась представить фотографии на стене в кабинете Эндрю. Его родители – они бежали из ада, научились выживать в новой стране. Почти осуществили американскую мечту, отказывая себе во всем, дали сыну образование. У Эндрю двое очень способных детей, красавица жена.
Мохаммед решительно направился к двери, и Селия, страдая от неловкости ситуации, последовала за ним.
Кабинет заведующего лабораторией находился в том же коридоре.
– Чем обязан? – поднял голову Нгуен. Спросил вроде бы спокойно, но у Селии всегда возникало ощущение, что шеф либо чем-то раздражен, либо очень занят.
– Тебя укусила мышь, – без всяких предисловий сообщил Мохаммед.
Селия почувствовала, что краснеет. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь пол и оказаться этажом ниже. Эндрю непонимающе уставился на Мохаммеда:
– И что?
– Как – что? Ты не видишь связи?
Эндрю сжал губы, глаза его, и без того узкие, превратились в щелочки и приобрели странный тусклый блеск, как у лихорадящего ребенка. Они ждали привычного взрыва, но шеф не сказал ни слова. Понял.
– Можем зайти в другой раз, – сжалилась Селия.
Эндрю встал и плотно закрыл дверь.
– Сядьте.
Селия и Мохаммед, ни слова не говоря, сели. Селия одернула халат – посчитала, что строгость в одежде в какой-то степени может облегчить предстоящий тяжелый разговор. Покосилась на Мохаммеда – на лице у того читалось лишь искреннее любопытство.
Еще молод, подумала Селия. Вряд ли осознает глубину открывшейся пропасти.
Во взгляде Эндрю мелькнуло что-то жалкое.
– Даже думать не мог. Подумал бы – конечно, рассказал бы.
– А ты знал?
– Разумеется. Это было давно. Мы с женой… мы очень много пережили… – Он помотал головой. – Неважно. Еще раз – в страшном сне представить не мог, что это может повлиять на эффект Re-cognize. Это… – повторил он с насмешливым нажимом, – мышь то есть… Какой шанс? Один на миллион? Я же сразу прошел курс антибиотиков.
– Значит, вылечился?
– Ты же сам видишь, что не умер. В наши дни даже вторичный сифилис можно найти разве что в каком-то первобытном обществе, а о третичном вообще забыли.
– А потом? Когда мышь напала на своих подружек?
– О господи! Как я мог тогда это связать? Честно говоря, я тут же забыл, под каким номером была та, что меня цапнула. Даже не забыл, а не посмотрел. Да и никому в голову не приходило, пока Адам не нашел связь. Мне очень жаль…
– Что ж, – вздохнула Селия, – ты прав – никто ничего не знал. И проект все равно завершен…
Эндрю глянул на нее с благодарностью, а она вспомнила Дэвида. Дэвида – с его бесчисленными знакомствами, с ослепительной улыбкой. Ему не пришлось пережить и десятой доли того, что пережил Эндрю на пути к своей мечте. Какие лозунги ни вывешивай, Америка вовсе не бесклассовое общество. Таланты в конце концов пробивают себе дорогу, но усилия несравнимы. Она знала это по себе.
– Я допустил серьезную ошибку.
– Все ошибаются. Повторяю: ты же не знал и знать не мог.
– Дэвиду рассказали?
– Мы только что наткнулись на эту историю. Никто ничего не знает. – Мохаммед подумал и добавил: – И пусть не знают. Так будет лучше.
Эндрю опустил лицо в ладони и некоторое время молчал, потом обвел их страдающим взглядом.
– Иной раз мне кажется, что лучше бы мы вообще не наткнулись на эту идею. Но когда я думаю о больных… о твоем отце, Селия. Почти чудо…
– Нет, Эндрю. Хорошо, что наткнулись. Это того стоило.
Мохаммед откатился на стуле.
– Что ж, остается поблагодарить за важную информацию, – торжественно, но с заметной иронией произнес он и уже у двери, обернувшись, добавил: – Прошу прощения, у меня многообещающий ланч с приятельницей.
Селия выдохнула с облегчением. Она-то понимала, что служебный проступок Нгуена – нелепая случайность. И очень хорошо, что поначалу довольно агрессивно настроенный Мохаммед тоже это понял.
Эндрю долго сидел с опущенной головой.
– Спасибо за лояльность, Сел… – тихо произнес он, но особого облегчения в его голосе она не услышала.
– Послушай, Эндрю… я вчера была у отца. За весь день не заметила никаких отклонений. Так же адекватен и наивен, как всегда.
– Это замечательно.
– И ты помнишь про эти две недели, что мне позволили с ним провести? Как мне все помогли… и ты в том числе.
– Селия, как будто все кругом слепые и бесчувственные. Все же видели, как ты работала. Эти две недели – самое меньшее, чем мы могли тебе отплатить.
– Да, конечно… но я и без разрешения выкрала бы отца. Нашла бы способ… – Она неожиданно всхлипнула. Вспомнила похищенную дозу, Дэвида,
