периодически пилила Бака (в фильме ей не повезло: она одобрила сценарий, но героиню, которую сыграла Эстелла Парсонс, обозвала “крикливой конской жопой”). Она была единственной в банде, кто никогда не брал в руки оружия. Кстати, была гораздо красивей, чем Бонни. И дожила до 1988 года.
Дом привлекал их тем, что других зданий в соседстве не было, – но кто-то из обитателей Джоплина заподозрил, что в нем нечисто, раздаются выстрелы, слышны кутежи и, должно быть, там гнездятся бутлегеры. После трех недель всего этого веселья к ним нагрянула полиция, они стали отстреливаться, убили детектива, смертельно ранили констебля и тяжело – еще трех полицейских. Пришлось бежать в Миннесоту, бросив в Джоплине все имущество, в том числе бумаги Бака о полном помиловании, фотоаппарат с наполовину отщелканной пленкой (так у полиции оказались портреты всей банды), а также стихотворение Бонни “История самоубийцы Сэл”, тут же напечатанное в “Джоплинском глобусе”. Был соблазн перевести для вас эту блатную балладу, но она слишком похожа на тысячи примеров русского шансона о любви, преступлениях и неверности, с очень плохими рифмами, с детским надрывом, – вы и без этого получите полное представление о стилистике Бонни Паркер. Бонни очень гордилась, что ее напечатали и что их фото попали в прессу. Это, собственно, и был главный успех в ее короткой, но безусловно яркой жизни.
При побеге был тяжело ранен молодой Джонс. Пуля попала ему в левый бок. Бонни его перевязывала, вливала в рану алкоголь, что было невыносимо больно, и отпаивала аспирином, похищенным на ближайшей заправке. Клайд сказал, что рану надо прочистить. Он слышал, что, если пуля прошла навылет, надо что-нибудь просунуть в рану насквозь и протащить туда-сюда несколько раз, тогда уж наверняка поможет. Он сорвал ветку вяза и протащил ее сквозь дыру в боку Джонса. Джонс отлежался, но понял, что эти игры не для него. С этого дня он только и искал возможности сбежать, и две недели спустя этот шанс ему представился.
Братья Барроу присмотрели себе автомобиль “шевроле” и послали Джонса его угнать. Тут-то он и удрал. То есть машину-то угнал, да, но поспешил отъехать на ней на 130 миль и бросил в Арканзасе. Через некоторое время вернулся в Даллас, к семье.
8 июня 1933 года он мирно шел по шоссе к озеру, когда около него остановилась машина Бонни и Клайда.
Дело в том, что после его побега Клайд был безутешен. Ему казалось, что другого такого механика им никогда не найти и вообще малыш приносит удачу. Бак, как старший и менее склонный к иллюзиям, ему сразу сказал: извини, парень, но малыш свалил, и это для нас большое облегчение, совесть будет чище. Но Клайд не верил, он искренне считал, что малыша или преследовали, или еще как-то заставили, а так-то он непременно вернется, только и ждет этого. И тут, значит, он видит Джонса, идущего по шоссе.
Клайд остановился.
– Садись в машину, – сказал он Джонсу.
Тот послушно влез на сиденье.
– Ты хочешь остаться с нами? – спросил Клайд.
– Нет, – ответил малыш.
– А придется, – сказал Клайд и рванул с места. С тех пор – хотя у них в распоряжении были уже две машины – он всегда сажал малыша с собой.
С мая 1933 года их репертуар пополняется похищениями; это уж чистое, бескорыстное искусство: они брали заложников, выпускали их подальше от дома, давали с собой бабок на возвращение – и всё для того, чтобы про их доброту и щедрость рассказывали полицейским, соседям и журналистам. Диллард Дарби и Софи Стоун, его девушка, поехали кататься на новой машине. Бонни тоже понравилась эта машина. Они ее похитили, а владельцев на ней же прокатили, причем были очень дружелюбны. Ну вы же понимаете, сказали они, ваша машина нам нужней. И у похищенных начиналось нечто вроде стокгольмского синдрома: им так было радостно, что их не убили, что самый факт похищения уже как-то переставал их волновать. Когда их высаживали в чистом поле ночью далеко от дома, они долго махали вслед похитителям. Потом, правда, до них доходило, и они начинали ссориться: это всё ты виноват! – нет, ты! Но это всегда так: когда тебя схватили, а потом помиловали, ты вымещаешь зло на родне или партнере, а помиловавших вспоминаешь добрым словом. Вся российская жизнь так построена, но показано это впервые в фильмах про Бонни и Клайда.
10 июня 1933 года Клайд сильно гнал и не заметил знака “Дорожные работы”. Машина перевернулась в воздухе и плюхнулась на бок, треснул аккумулятор, кислота попала на правую ногу Бонни. По воспоминаниям Джонса, ожог был от бедра до лодыжки, и кислота так разъела ногу, что местами виднелась кость. Бонни никогда уже не оправилась от этой катастрофы. Теперь они с Клайдом хромали оба. Джонс утверждает, что для спасения Бонни Клайд несколько раз всерьез рисковал жизнью.
19 июля 1933 года в штате Миссури Бак, Бланш и Джонс отправились добывать еду и лекарства для Бонни. Аптекарь позвонил шерифу, полицейские их обстреляли, и Бак был ранен в голову, а Бланш едва не потеряла зрение – ей в глаз ударил осколок. В голове у Бака образовалась огромная дыра, мозг был виден, – но временами он бывал в полном сознании и даже ел. Он был крепкий малый, Бак Барроу, и умер только десять дней спустя. Банда попала в засаду около заброшенного парка аттракционов в штате Айова, Бонни, Клайд и Джонс ускользнули, а Бака ранили в спину, и Бланш осталась с ним. Его доставили в больницу и стали допрашивать, обколов опиатами. Он сказал, что от боли в голове помогает аспирин, а вот рана в спине очень болезненна. Между тем рана в голове загноилась и от нее исходило такое зловоние, что близко к Баку нельзя было подойти. Однако он был в сознании, болтал с врачами. Развилась пневмония. Далласский шериф написал матери Бака и Клайда и обещал оплатить проезд в Айову. Вскоре после ее прибытия Бак начал бредить, впал в кому и умер 29 июля. Клайд узнал о смерти брата и в письме предупредил, чтобы камня на могиле пока не ставили, потому что скоро он последует за ним. А когда последует, пусть на могиле напишут: “Ушли, но не забыты”.
Что и было исполнено.
4
Малыш сбежал осенью, 7 сентября. Шансы были и раньше, но он рыцарственно ждал, пока Бонни хоть немного сможет передвигаться (хотя большей частью она скакала на левой ноге) и Клайд придет в себя после смерти брата. Тут они украли новую машину, и Клайд послал малыша заправляться. Он дал ему 2 доллара 12 центов. Джонс залил несколько
