— Я приеду, когда скажете, — пообещал он.
— На следующей неделе?
Улыбка Уилла была теплой и великодушной.
— Как раз в следующий вторник я должен быть в Лондоне. Я могу переночевать здесь и утром опять покататься с вами в парке.
— Отлично, — ответила я и протянула ему руку. Уилл наклонился и отвернул край моей перчатки так, что обнажилось запястье. Он поцеловал внутреннюю его сторону и снова застегнул перчатку, словно стремясь сохранить тепло поцелуя.
— Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной, — попросил он.
Кивнув, я отступила назад и проводила глазами его удаляющуюся фигуру.
ГЛАВА 30
Даже если бы Уилл не предупредил меня насчет Пери, я все равно стала бы присматриваться к нему более внимательно. С каждым днем он стал возвращаться домой все позже и позже мертвецки пьяным. Однажды утром, отправляясь на прогулку, я встретила его у наших дверей, беспомощно цепляющегося за ограду.
Ухватив Пери за воротник, я резким рывком поставила его на ноги и, закинув его руку себе на плечи, наполовину повела, наполовину потащила к ступенькам. Молоденькая служанка, в обязанности которой входило мытье посуды и растопка каминов, отворила нам входную дверь, полумертвая от страха, что осмелилась на это, так как дверь полагалось открывать дворецкому, а также оттого, что видит его милость в столь непотребном виде.
— Помогите, — резко приказала я. — Одной мне ни за что не втащить его наверх.
Она испуганно присела в реверансе и поддержала Пери с другой стороны.
— Хорошо, мисс Лейси, извините, мисс Лейси, но мне не полагается подниматься в парадные комнаты.
— Не важно, — проговорила я сквозь зубы.
Пери тем временем уцепился за перила лестницы и не желал никуда двигаться.
— Продолжайте в том же духе, Пери, сейчас выйдет ваша матушка и увидит, как вы развлеклись ночью.
Я ожидала, что эта угроза заставит его сдвинуться с места, но не тут-то было. Он повернулся ко мне, и я неожиданно увидела, что его глаза наполнились слезами.
— Маме это безразлично, — горестно выговорил он. — Она никогда не любила меня. И никогда не полюбит.
— Что за чепуха, — уверенно ответила я, отрывая его руку от перил и кивая служанке. Послышалось цоканье копыт, это наш грум Джерри вел под уздцы Кея, готовый сопровождать меня во время прогулки. — Давайте поторопимся, — велела я, и мы, напрягшись, втащили Пери в холл.
Но на нижней ступеньке внутренней лестницы Пери вырвался из наших рук и, осев на пол, уставился на меня.
— Как забавно, — сказал он вдруг. — Сара, это ты? Здесь почему-то две Сары!
— О Пери! Ради бога! Не упрямься! Мы хотим отвести тебя в твою комнату, чтобы слуги не видели тебя в таком виде.
Прелестный рот Пери горестно искривился.
— Мне это безразлично, — заявил он. — И им тоже. Все и так знают, что Джордж был во всех отношениях лучше меня. Никто не ждет от меня ничего хорошего. Никто не любит меня так, как любили его.
Я подала знак служанке, и мы, взяв его под руки, подняли опять лицом к лестнице.
— Все любили Джорджа, — печально шептал Пери. — Он был как две капли воды похож на моего папу. И папа любил его как собственного сына.
Нам удалось поднять его на пару ступенек вверх, но от усталости мы не удержались на завоеванной позиции и отступили на одну ступеньку обратно.
Пери совершенно обмяк и покрепче уцепился за перила.
— Но он и был его сыном, ты же не сомневаешься в этом, Сара? — обернулся он ко мне.
— Да, да, не сомневаюсь, — задыхаясь, едва выговорила я, мы готовились к новому подъему.
— Я тоже. — Голос Пери был все так же печален. — Это казалось так не важно.
Я следила за тем, чтобы он переставлял ноги. Наполовину он шел сам, наполовину мы тащили его на себе.
— Папа всегда говорил, что я похож на маму, а не на него, — продолжал Пери. — Он говорил, что я похож на девушку. И называл меня маленькая мисс Перегрин.
На этот раз я резко остановилась, и это стоило нам нескольких с трудом завоеванных ступеней.
— Что? — ошеломленно переспросила я.
— Да, он называл меня хорошенькая мисс Пери. Я никогда не чувствовал, чтобы он любил меня. В школу меня отослали, когда мне было всего лишь шесть лет. Где я только не был во время каникул! В Шотландии, Лондоне, один раз даже во Франции. Но ни разу дома, вместе с папой и Джорджем. — Слезы заструились по его лицу, и оно стало совсем мокрым. — Когда они умерли, я надеялся, что все будет по-другому. Но по-моему, я все равно не похож на настоящего лорда.
— Ты самый настоящий лорд, — зло сказала я. — Самый настоящий. И ты красив как ангел, Пери. Ты самый красивый человек, которого я когда-либо видела. Если бы ты не пил, тебя любили бы все.
— Ты так думаешь? — Лицо Пери немного просветлело, и он на мгновение задумался. — Но пожалуй, лучше я буду пить.
К этому времени мы оказались уже у дверей его спальни и решительно втолкнули его внутрь.
— Как вы думаете, с него нужно снять ботинки? — спросила я служанку.
— Извините, мэм, но мне не полагается входить в спальни. — Девушка опять присела в реверансе.
— Отлично. — Я уже устала от правил, господствующих в этом доме, правил, которые позволяли отправить шестилетнего ребенка в школу и затем запретить ему возвращаться обратно. — Можете идти.
Я сунула руку в карман и обнаружила завалявшийся там шестипенсовик.
— Вот, возьмите за труды. — И я протянула служанке монетку.
Глаза ее радостно расширились, и я вдруг вспомнила, каким неожиданным богатством могут показаться шесть пенсов молоденькой девушке. Такой, как она. Или как были мы с Данди.
Она вышла и закрыла за собой дверь, а я принялась трудиться над ботинками Пери. К этому времени он уже добрался до кровати и сейчас лежал на спине. Слезы струились из его закрытых глаз. Я присела с краю кровати, он повернулся и судорожно уткнулся лицом мне в колени.
— Я никого не полюблю так, как я любил Джорджа, — жалобно простонал он. — Я так хотел бы, чтобы он был жив и мне не пришлось бы становиться лордом, жениться и обзаводиться наследником.
Я погладила его светлые кудри и стала наматывать один локон на палец.
— Я все понимаю, — мягко говорила я. — Мне тоже очень не хватает одного человека.
Руки Пери судорожно вцепились в мои колени, и я увидела, как его плечи затряслись от рыданий.
— Сара, — голос его звучал приглушенно, — пожалуйста, вытащи меня из этого дерьма. Спаси меня, Сара! Я с каждым днем становлюсь все более и более несчастным.
— Ну, ну. — Я успокаивающе гладила его спину, словно утешая маленького раскапризничавшегося ребенка.
