Волосы все ещё не высохли. На кончиках собирались капли, и время от времени они падали с волос, неприятно холодили кожу. Вообще Дитриху всегда казалось, что капли воды прекрасно смотрятся на обнаженном теле, но сейчас они его раздражали слегка. Видимо, общая нервозность сказывалась. Девушка смотрела Дитриху в глаза, так что они едва слезиться не начали. В конце концов, взмахнула ресницами, закрывая глаза. Так ощущения были немного острее, а переживания отходили на второй план. Можно было сосредоточиться именно на ощущениях, а не на душевных метаниях, что Люси и сделала.
Она даже хотела попросить Дитриха завязать ей глаза, но потом отмела такой вариант. Он звучал немного обидно, будто она видеть не хочет Ланца, вот и старается избавиться от визуального ряда.
Девушки облизала губы и все же решилась обнять Дитриха. Положила ладонь ему на плечо, чуть согнула руку в локте, подалась вперед, проводя кончиком носа по щеке Ланца, с наслаждением вдыхая его запах.
От Дитриха пахло чем-то очень приятным, а ещё у него был потрясающий одеколон с древесными нотами. Ему очень подходил этот аромат.
Дитрих положил пальцы девушке на подбородок, чуть приподнял его и прижался к приоткрытым губам в поцелуе. Вторая рука, по привычке уже обнимала девушку за талию. Ланцу хотелось, наконец, сорвать с девушки полотенце, но он не торопился. Правда, сдерживал он себя с трудом. Чувствовал на себе ответственность, потому и старался не лететь впереди паровоза, делать все размеренно, стараясь не спугнуть девушку. Ему даже представлять себя на месте Люси не нужно было, он и так понимал, что она нервничает и переживает по поводу своей неопытности. Его стремительность и порывистость могут оставить у нее не самые приятные воспоминания и вообще надолго отбить охоту к экспериментам.
Ему хотелось, конечно, немного ускорить процесс, но приходилось считаться и с желаниями другого человека.
Сначала он просто прикасался губами к её губам, потом все же пустил в ход язык. Слегка касаясь им мягких губ Люси, послушно приоткрывшимся, как только она почувствовала прикосновение горячего языка. Руки скользнули по плечам, девушка придвинулась еще ближе. Скрестила запястья за спиной Дитриха, чуть выгнула спину.
– Ты точно не пожалеешь о своих действиях? – спросил Дитрих напряженно.
Дыхание у него срывалось. Теперь он точно спрашивал уже просто так, ради проформы, а не потому, что, действительно, собирался останавливаться.
– Пока мне все нравится, – отозвалась Люси.
Она тоже говорила приглушенным шепотом. Но всё равно ей казалось, что голос звучит излишне громко. Ничего эротичного она в своем шепоте не слышала, но, тем не менее, старалась не подавать вида, не демонстрировать свою неуверенность.
– К тому же пора переводить отношения на новый уровень. В конце концов, семья мы, или нет? – губы её изогнулись в лукавой улыбке.
Люси пыталась пошутить. Получилось не очень хорошо, зато от души.
Дитрих усмехнулся и произнес тихо:
– Семья. Да. Именно семья. Пусть и очень странная. Очень... молодая.
Ланц вновь потянулся к краю полотенца, потянул его вниз. В этот раз Люси не стала противиться, вообще ничего предпринимать не стала, спокойно реагируя на действия Дитриха. Полотенце полетело в сторону, приземлившись как раз на куртку Ланца, лежавшую в кресле. Люси почувствовала себя совсем странно, что совсем неудивительно, учитывая тот факт, что перед мужчиной ей никогда обнажаться не доводилось. Она, скорее, со стыда бы умерла. Но то было раньше.
Она по-прежнему, казалась Дитриху идеальной. В приглушенном мягком свете, она виделась ему волшебством, восьмым чудом света, богиней. Венерой в его руках.
Его губы скользили по подбородку, спускаясь на шею. Тело, не ведавшее ранее откровенной ласки, плавилось в его руках нежным воском, подстраиваясь под каждое его действие. Он чувствовал, что Люси, как будто через раз дышит, чувствуя прикосновение губ к своей коже. Как вздрагивает, явственно ощущая его прикосновения. Дитрих мягко провел ладонью по спине девушки, вдоль позвоночника, заставляя её прогнуться ещё сильнее, фактически прижаться к нему. Кожа к коже, совсем близко, так, что не разделить. Он прижимался губами к шее, чувствуя на своей шее влажный выдох, а после – след от поцелуя. Люси решила, что только принимать ласку, ничего не давая взамен – не самая лучшая тактика, потому принялась отвечать на его действия, копируя их, стараясь тоже сделать Ланцу приятное. Вообще, он не мог бы сказать, что ему нравилось, когда его целовали в шею. Где-то он читал, что это, по большей части, эрогенная зона девушек, а парни частенько остаются равнодушными к подобного рода ласке, но сейчас ему, на самом деле, было приятно. И капли воды, стекающие с её волос по его плечу, больше не отвлекали. Ему все тоже очень нравилось. Да и не могло не нравиться. Люси вызывала у него только положительные эмоции. И мысли об обладании ею переводили его радость в разряд чистого экстаза. Быть может, это было как раз то самое единение не только тел, но и душ, о котором он много раз слышал, но ни разу в жизни не сталкивался сам. До этого момента, теперь ему казалось, что перед ним открывается какая-то новая тайна, нечто неизведанное. Нечто именуемое занятиями любовью, а не сексом. Ладони его вновь заскользили по телу девушки, изучая его, оглаживая. Задержались на боках, на немного выступающих ребрах, спустились на талию, а потом на бедра. Округлые, очень красивые, совершенные.
Дитрих вообще пребывал в восторге от того, как Люси выглядела без одежды. Хотя, на звание модели она и не тянула. Не было в ней того отфотошопленного глянца, присущего девушкам с обложек журналов, но в этом секрет её обаяния и заключался. Никакого силикона, никаких модификаций внешности. Напускной таинственности и ложной скромности не было. Люси была настоящей. Не яркой картинкой, а живым человеком.
Ему нравилось всё. И длинные ноги, и округлые бедра, и тонкая талия, и даже небольшая грудь. Его никогда не захлестывали с головой эмоции при виде большой груди, она казалась ему совсем неэстетичной. Дитрих вообще во всем видел эстетические аспекты, все явления в жизни делил на категории «восхитительно» и «омерзительно».
Люси, действительно, плавилась в его руках. Понимала, что в отличие от нее, у Дитриха, наверняка, опыт в этом деле есть, и, в принципе, он знает, что нужно делать, не только в теории, но и на практике. И, скорее всего, он будет нежным и заботливым. О том, что все может быть как-то иначе, думать не хотелось. Мрачные мысли Люси от себя отгоняла.
Она чувствовала, как сильные ладони скользят по её телу, зажигая все новые костры пламени, будто огонь, действительно, облизывает её кожу там, где Дитрих к ней прикасается. Грубая ткань его джинсов начинала раздражать, их тоже захотелось стянуть. Дитрих, видимо, думал о чем-то подобным, потому что решил сменить положение. Аккуратно уложив Люси на кровать, он некоторое время потратил на то, чтобы расправиться с остальными элементами своего гардероба.
