— Конечно. — Пот струился из-под шляпы Рубена, он тек и под его рубашкой, и под пыльными джинсами. — Так какой вопрос, крошка?
Джолин тоже страдала от жары, но ее глаза оставались голубыми, и их взгляд, острый как клинок, буравил его насквозь.
— Это правда, Рубен? Насчет Гленна и Барри?
— Что — правда?
— Что этих мальчишек убили в тюрьме по вашему приказу? Что их накачали наркотиками?
— Откуда ты это взяла?
Джолин почувствовала, что готова броситься на него.
— Не важно, откуда. Я хочу знать, так ли это?
— А на кой черт нам бы это делать? Они же получили по пятнадцать лет каждый.
— Я слышала, — сказала Джолин, — что эти мальчишки хотели попасть в один из лагерей Си. И им отказали. Каким-то образом они узнали, что лагерями руководит Си, и изнасиловали меня, чтобы посчитаться с ним. Это так?
Рубен пожал плечами:
— Вполне возможно, дорогая. Я постараюсь это проверить.
— Не ломай комедию, Рубен. Я не конгрессмен. Какого черта я не имею права это знать? Дьявол вас побери, ведь это же меня изнасиловали! Меня били и тискали, оставили валяться в луже собственной крови и ржали, ржали все время…
Она прижала белый кулачок ко рту и замолчала. Воспоминание о пережитом едва не лишило ее присутствия духа.
— Ну зачем ты опять ворошишь всю эту грязь, дорогуша? — сказал Рубен.
Она взяла себя в руки.
— Ты мне так и не ответил, Рубен. Это все правда? Вы и впрямь убрали этих парней, чтобы они никому не разболтали о том; что знают?
Рубен изучающе смотрел на видную, красивую, рассерженную женщину и думал, что ей ответить. Как коренной уроженец Техаса, который вырос на этой земле, боролся с волками, ядовитыми пауками и змеями, работал по найму на нефтяных промыслах, имел дело со многими разбогатевшими ублюдками, он развил в себе здравомыслие и рассудительность, достаточные для того, чтобы самому стать могущественным и богатым. Сейчас он попытался воспользоваться этой рассудительностью.
— Си женат на тебе, Джолин. Ты мне почти как дочь. Ты — женщина из семьи Хейгов, и твоя жизнь дорога мне. Но тебя обидели. Тебя обидели, потому что разнеслись кое-какие слухи, которые не должны были просочиться.
— Значит, все так и есть.
— Послушай, Джолин. Я просто хочу сказать, что произошла утечка информации, и ты за это пострадала. Тогда мы занялись расследованием и наказали парней, которые тебя обидели. Утечка устранена. Чертовски стыдно, что так случилось, но ты должна поверить, что я сделал для этого все, что должен был сделать.
Вокруг все пришло в движение. Видимо, из-за того, что приехал хозяин, работники больше не ленились и не дремали; одни чистили инвентарь, другие ухаживали за скотом или делали что-то по хозяйству.
— Рубен, я никогда не расспрашивала о ваших делах, — сказала Джолин. — Никогда не задавала вопросов. Но знаешь, мне и вправду больно, что я влипла из-за ваших делишек, а вы даже не были со мной откровенны. Даже Си не сказал мне правды. Мой собственный муж не сказал мне правды!
Рубен выпил еще пива.
— Си — мой сын и партнер. Он обязан в делах держать язык за зубами. Даже с женой. Я не все говорю Дорин, а Аарон многое скрывал от Лорейн. Вам незачем знать все.
— Но ведь изнасиловали меня! — выкрикнула Джолин.
На мгновение стало тихо. Она оперлась руками о стол. В ее глазах отражалось полуденное солнце.
— Неужели ты не видишь разницу, Рубен? Вы ограничили Си во всем. Он для тебя не партнер, а мальчик для битья. Он впутался в ваши аферы, что само по себе плохо. Но теперь еще и меня изнасиловали… Из-за ваших лагерей, из-за вашей неосторожности…
— Из-за неосторожности Си, — сказал Рубен. — Это его дело следить за…
— Да поди ты к черту! — огрызнулась она. — Не в этом дело! Рубен, я пострадала из-за того, что замышляете вы, мужчины. Мне лгали, гладили меня по головке, водили за нос и обращались как с дурой. Устранение утечки было для вас важнее, чем мои тело и душа.
Рубен откинулся назад и вздохнул.
— Джолин, чего ты добиваешься? Ты просто хочешь излить свое разочарование или у тебя на уме что-то другое?
Ее руки, держащие банку с пивом, нервно двигались по столу, грудь вздымалась от волнения.
— Рубен, я никогда не претендовала на то, что я прекрасная дама. Во мне нет ничего стоящего, кроме красивого тела, и я воспользовалась им, чтобы заполучить Си. Я не люблю его. Но я привязалась к нему. Он похож на огромный спящий вулкан. С виду он спокойный и простоватый, но внутри у него кипит настоящая лава, а ты подогреваешь эту лаву всякий раз, когда поддаешь ему под зад. Рано или поздно это вызовет извержение.
— Что ж, спасибо за предупреждение, — произнес Рубен. — Приятно видеть, как жена защищает мужа.
— Дело не только в этом, Рубен, — сказала Джолин и опять глубоко вздохнула. — Я несчастлива. Я несчастлива с Си, но он мне слишком небезразличен, чтобы продолжать его дурачить. Он заслуживает лучшей женщины, чем я. Я собираюсь уехать отсюда, Рубен, и я не хочу, чтобы ты пытался меня остановить.
Рубен прищурился и поджал губы. Тень от полей шляпы скрывала его глаза.
— Ну, это уж дело Си, правда?
— Здесь ничто не зависит от Си. Ты это прекрасно знаешь. Всем заправляете вы с Аароном. Убираете неугодных. Сажаете под замок. Скупаете эту грязную нефть во всем мире и черт знает чем еще там занимаетесь. Я ненавижу эту жизнь! Я знаю, мне уже не быть впредь звездой музыки кантри, но я хочу отсюда уехать!
Она уже плакала и вся дрожала от волнения.
— Джолин, кто рассказал тебе все о Гленне и Барри?
— А в чем дело?
— Я думаю, что кто-то смог набить твою пустую голову бредовыми идеями, и, пожалуй, могу понять, зачем. Кто это был?
— Не скажу.
Рубен заговорил вполголоса:
