— А тебе и не надо ничего говорить. Придется послушать меня, Джолин. Все совсем не так, как ты думаешь. Если попробуешь сделать какую-нибудь глупость, придется приказать тебя убрать.
Выражение лица Джолин стало скорее озадаченным, чем сердитым.
— По-моему, ты перегрелся на солнце, Рубен. Я же не собираюсь воевать с вами из-за чего бы то ни было.
Рубен покачал головой:
— Ты никак меня не поймешь. Я вовсе не боюсь, что ты начнешь воевать. Я имею в виду, что тебя придется убрать, чтобы ты не помешала нашим планам.
— Убрать? Какого черта на тебя наехало?
— Обернись, Джолин!
Несколько работников ранчо держали ее под прицелами своих автоматов. Один выглядывал из-за разветвленного дуба, другой стоял у забора, третий прятался в тени конюшни. Джолин непонимающе уставилась на Рубена.
— Рубен, ради Бога, что происходит?
— Джолин, послушай хорошенько. Твоя жизнь — ценность. Ты — женщина из семьи Хейгов. Но если ты перестанешь быть женщиной из семьи Хейгов, твоя жизнь не будет стоить ни цента. Ты станешь для нас опасной. Эти ребята вовсе не работники. Это хорошо подготовленные киллеры. Они скосят тебя за три секунды. — Он сдвинул шляпу на затылок, и его люди опустили автоматы.
— Поняла? Вот как обстоят дела, Джолин. Я это говорю серьезно. Так что не рыпайся.
Казалось, несмотря на жестокую жару, Джолин стало холодно.
— Какого черта вы тут затеваете?
Рубен лениво поднялся:
— Ничего такого, от чего тебе удалось бы откреститься, Джолин. И не поднимай шума. Дело гораздо серьезнее, чем просто наши с тобой отношения. Смирись с этим.
Потрясенная до глубины души, Джолин тоже встала, а люди Хейга, опять превратившиеся в работников ранчо, привели свежих лошадей. Она не ответила Рубену, потому что в его голосе прозвучала печаль, объяснившая ей все лучше, чем слова. Джолин поняла, что ей нужно делать, пока еще не совсем поздно. Она не была уверена, хватит ли у нее смелости попытаться. Но другого выхода не было.
Два уроженца Техаса вскочили на коней и поскакали прочь по пыли и жаре.
Для Си Хейга во всем этом было что-то фантастическое. Какой-то божественный свет лился потоком через окна и прозрачную крышу, рассыпая искры и блестки по глади бассейна. Си всю жизнь прожил в роскоши. Внутренний дворик, вымощенный белой плиткой, окруженный пышными тропическими растениями, не шел ни в какое сравнение с некоторыми особняками, в которых ему доводилось бывать, включая его собственный. Для великана Хейга, которым все пренебрегали, это место было земным раем. Он находился в тайной резиденции Чета Биннса во Флориде, и Чет собственной персоной радушно протягивал ему руку.
— Здравствуйте, Си, — сказал Чет и жестом пригласил его сесть.
Си осторожно уселся в плетеное кресло. Юная девушка в белом платье принесла из дома напитки.
— В отличие от вашего брата, — сказал Чет, — я люблю время от времени выпить чего-нибудь крепкого.
Си выбрал разбавленный бурбон, Чет — шотландское виски с содовой. Девушка оставила их, одарив солнечной улыбкой. Си смотрел ей вслед, любуясь ее изящной спиной.
— Помесь испанки и индейца, — сказал о девушке Чет. — Сущая тигрица!
Он игриво улыбнулся и сел в другое кресло, стоявшее у плетеного стола. Си прислушался к умиротворяющему стучанию фильтра в бассейне и к шелесту тропического бриза в листьях китайских пальм и монстеры. Несмотря на то, что жара во Флориде достигала 97° по Фаренгейту, в этом уединенном и прекрасном месте было прохладно.
— Итак, Си, — сказал Чет, — вы позвонили мне и сделали провокационное предложение. Оно было к тому же довольно опасным. Почему вы были уверены, что я немедленно не сообщу о нем вашему брату?
Голос и манеры Чета были безукоризненны, но его глаза остро блестели, как две ядовитые змеи, готовые нанести удар. Си не разбирался в тонкостях языка движений, поэтому он сказал без обиняков:
— Я решил использовать шанс. Какого черта мне опасаться Аарона? Я его не боюсь.
— Это я вижу. А вы понимаете, что мне уже в основном известно то, что вы сообщили?
— Я не удивился бы, если бы вы были в курсе всей этой чертовщины. Все это знают, кроме меня. — Он замолчал и неуклюже отпил из бокала.
Чет наблюдал за ним, теребя подбородок пальцами.
Си заговорил быстро, выпаливая слова:
— Знаете, Чет, я не то, что мой брат. Я не умею ходить вокруг да около, как он. У меня на это мозгов не хватит.
Чет приятно улыбнулся:
— Нет ничего плохого в том, чтобы говорить напрямик.
— Вот-вот, черт возьми, именно это я и делаю. Я сыт по горло тем, что меня все время держат в стороне, Чет. Они добрались до парней, которые изнасиловали мою жену; они с ними разобрались, а мне оставалось проглотить этот позор. Они делят эту чертову страну, а я должен дожидаться крошек с их стола. Теперь они сцапали эту дамочку-репортершу и держат ее на ранчо, и моя жена говорит, что они собираются ее убить. А если они угодят в лапы правосудия, меня сцапают с ними заодно, а я со всего этого не имею ничего, кроме дерьма.
Чет рассмеялся, но беззлобно.
— Вы, конечно, не отличаетесь хитростью, Си. А что Рубен думает обо всем этом?
Си сник в своем кресле, слишком тесном для его тела. Он достал носовой платок и вытер лоб и губы.
— Ну, я знаю, что папаша не в восторге из-за тех дрянных дел, что сейчас происходят, но он такой жадный, что позволяет Аарону понукать собой.
— Да, дела… — Чет потягивал виски. — Но что привело вас ко мне, Си? Я вижу, вы ревнуете, не так ли? Или же вы хотите добиться справедливости? Но за этим вы бы ко мне не пришли.
— Я хочу получить свою долю, — сказал Си. — Я знаю, они отняли у вас Юго-Западную корпорацию. Мне известно, как погиб Джон Бурк. Я подумал, может, вы согласитесь воспользоваться тем, что я знаю, и вернете себе Юго-Западную? А может, выгорит и дело покрупнее. И тогда вы вспомните, что я вам помог.
