дети вырастают из песочницы.
— Миров много? — зачарованно спросила Алана. — Об этом почти не пишут в книгах. А там, где пишут, это сводится к откровениям безумных прорицателей. Я думаю, в закрытых отделах библиотеки Приюта что-то и есть, но меня туда не пускали, так что… — Ей почему-то отчаянно хотелось оправдать свое невежество.
— Миллиарды, — ответил Даор, и у Аланы перехватило дух: цифра просто не помещалась в сознании. Это было невозможно!
— А вы… — Она сглотнула. — Видели их?
— Я был всего в восьми, — в голосе Даора послышалось сожаление. — Отец показывал мне системы и сферы, когда я был ребенком, но чтобы путешествовать уверенно, мне нужно было достичь более высокого уровня.
— Куда уж выше, — не сдержалась Алана.
— Всего один древний демон, сейчас обучающий пар-оольцев, вполне может уничтожить этот мир и не делает этого только из-за гастрономического интереса, — усмехнулся Даор. — Всегда есть куда выше.
— А если он… — воскликнула Алана, но тут же остановила себя: за ними все еще следовал отец Хелки, и слышать ему этого явно было нельзя. — А если он захочет все уничтожить? — уже тише спросила она. — Что тогда делать? Мы просто исчезнем?
Даор молчал, словно подбирая слова. Конь ступил на узкую тропку в высоком кустарнике. Теперь он шел намного медленнее, и время тянулось, а сердце бешено билось в груди. Образы, один другого страшнее, роились в голове Аланы: сгорающий Зеленый Дол со всеми обитателями, рассыпающийся Приют, превращающееся в пустоту и темноту Серебряное море… Как демон мог уничтожить мир?
— Он не захочет, — наконец ответил Даор. — Если бы у тебя был стол, на котором сама собой прорастала сквозь блюда еда, ты бы хотела сжечь столешницу и ножки?
— Если еда не понравилась бы мне, а я… была бы демоном, то могла бы побить тарелки, — ответила Алана, не до конца понимая, о чем говорит черный герцог.
— Поэтому опасность угрожает городам, странам, орденам и людям, — кивнул за ее спиной Даор. — Но не миру. Этот мир привлекает демонов, Алана. Единственное, что спасает обитателей Альвиара — то, что его сложно найти.
— Они едят людей? — выдохнула Алана.
— Не в буквальном смысле, — ответил Даор. — Они отбирают у людей то, что приносит им силу, и поглощают саму силу. Все заканчивается смертью человека, но это не поедание плоти. Способ, который демон выбирает, чтобы питаться, называется алтарем.
— Почему? — Алана чуть пошевелилась, сама не понимая, что прижимается к мужчине крепче.
— Потому что чаще всего они предстают перед людьми в виде божеств и выедают их через ритуалы, поклонение и стремление отдать всего себя служению. Почти все религии, которые ты найдешь в этом мире, будут принадлежать кому-то из когда-то приходивших в Альвиар демонов. Поэтому тысячи лет назад твердой рукой одного из предков знакомого тебе Сина все фанатики были истреблены — и тогда же был создан Разлом. И теперь, не используя имен, люди молятся неолицетворенным Свету и Тьме. Это безопасно.
Алана похолодела. Она столько читала о древних культах, обычно представавших в книгах как пережиток нецивилизованного общества! Ее всегда манили восхитительные, сказочные образы таинственных обрядов, тягучие песнопения…
И директор Син! Надо же!
И Великий Разлом! Он тоже связан с демонами?!
Столько вопросов!
— Но в Пар-ооле до сих пор молятся культу тысячи богов, — возразила она, с трудом выбрав один. — А в Тасе есть боги плодородия и процветания и всех земных явлений.
— В Пар-ооле убивают шепчущих в честь этих богов, — отозвался Даор. — В Тасе устраивают изматывающие участников оргии и ритуальные жертвоприношения. Скорее всего, породившие культы демоны раньше питались этими потоками, и они могут все еще питаться ими, если живы.
— Свет! — прошептала Алана. — А остальные знают? Ведь их можно было предупредить!
— Пар-оольцы никогда не верили радчанам, — констатировал Даор. — Думаю, Пар-оол был выбран именно из этих соображений. Впрочем, это не важно.
Лошадь снова ступила на тропу. Герцог плавно натянул повод — Алана ощутила, как перетекают под его кожей мышцы, — и остановился, ожидая остальных.
Наплевав на условности, Алана обернулась к нему:
— Это все правда?
— Можешь расспросить директора Сина, когда вернешься, — улыбнулся Даор. — Или Роберта, но тот может не знать всего. Неверующая ты моя. Ну зачем мне тебе лгать?
— Я не могу сказать, — призналась Алана. — А герцоги знают?
— Нет, и им знать не нужно, Алана.
— Хорошо, — кивнула она. Вдруг понимание, что черный герцог фактически держит ее в своих объятиях, навалилось на нее, и Алана, вздохнув, попросила: — Отодвиньтесь, пожалуйста.
И тут же горячее кольцо его рук пропало. Стало холоднее.
А он сам питался почитанием и обожанием? Смертями? Алана не смогла задать эти вопросы, как ни крутила их на языке, разве что издалека.
— А… — хотела снова спросить смущенная Алана, но герцог ее перебил:
— Я расскажу тебе, что захочешь, на привале.
.
Вокруг зацокали копыта. Спутники окружали их кольцом, желая узнать, почему герцог остановился, и Алана снова сжалась в комок, не встречаясь ни с кем глазами. Стоило державшемуся в хвосте Роберту подъехать, Даор громко проговорил:
— Пройти мимо пар-оольцев мы вряд ли сможем. Как только они заметят вас, посыпется спинель, а на пути откроются десятки порталов.
— Почему вы так решили? — с вызовом прокаркал Сфатион.
— Я бы сделал именно так, — ответил Даор. — Ваша задача — преодолеть остаток пути, не умерев и не попав в ловушку. Роберт, — обратился он к директору. — Приоритет — довести их до границы, с пар-оольцами разберемся позднее.
Роберт, которому черный герцог фактически только что отдал приказ, и глазом не моргнул.
— Герцог Карион абсолютно прав, — оповестил он застывших в седлах испуганных людей. — Я буду вас прикрывать, вытаскивать, даже выносить на себе, но все равно мы сейчас все обвернемся воздушными щитами как луковица шкуркой, а на них накинем плащи. Спинель прорезает заговоры, но ткань ее приостановит. Когда пар-оольцы поймут, что вы делаете, попробуют как-то убрать или сжечь ткань, но это все равно даст вам время. Не пытайтесь с ними сражаться, не играйте в героев. Бегите. А если увидите пар-оольцев уже на Черной земле — убивайте.
— Подождите, их
