Однако общая медлительность и «тугодумие» белого медведя позволяли охотникам производить с ним различные эксперименты или испытывать пригодность того или иного вида оружия на охоте вообще.
Известный полярник Е. К. Фёдоров рассказывает о своей попытке убить белого медведя из револьвера во время экспедиции на Землю Франца-Иосифа.
«…Медведи подходили и сейчас. Я несколько раз их фотографировал с близкого расстояния, а однажды попробовал осуществить своё давнее намерение — убить медведя из револьвера.
В истории нашей экспедиции уже был такой случай. В сумерках осенью прошлого года Володя убил медведя из нагана. Это был небольшой молодой зверь. Когда он, отбиваясь от собак, встал на дыбы, Володя подошёл, почти обнял его (как потом оказалось — её) и выстрелил из револьвера в ухо в упор. С тех пор мне не терпелось повторить такую операцию.
Как-то я заметил медведя, подходившего к станции по береговому припаю. При мне были и наган, и винтовка. Побежал навстречу. Приблизившись на тридцать-сорок шагов, остановился и разглядел, что это здоровенный старый зверь, который, встав на задние ноги, будет много выше меня — до его ушей не дотянуться. В общем, я струсил, отставил наган и выстрелил из винтовки.
Заревев, медведь осел на задние лапы — по-видимому, у него был повреждён позвоночник. Тут я осмелел и решил добить его из нагана. Подойдя на пять-шесть метров, разрядил в голову все патроны, бывшие в барабане револьвера. Но пули скользили по крепким костям покатой лобной части черепа и только злили зверюгу».
«Плохо бы мне пришлось без винтовки», — резюмирует будущий участник папанинского дрейфа, академик Евгений Фёдоров.
Сколь плохо приходится при охоте на белого медведя без винтовки, сумел в полной мере вкусить Фредерик Кук — человек, который, по утверждению Руала Амундсена (и собственному), впервые достиг Северного полюса. Причём в самом начале его взаимоотношения с этими животными строились по старому проверенному принципу: увидел — выстрелил — убил.
«„Рано утром 4 марта нас разбудил сердитый лай собак. Кулутингва (один из эскимосов, сопровождавших д-ра Кука. — М. К.) выглянул наружу и увидел медведя, пытавшегося украсть отборную филейную часть из наших запасов. Ловкий надрез ножом — и выпавший снежный блок оставил в стене иглу окно, в которое просунули ружьё, нацеленное на зверя. Это был крупный упитанный зверь — он снабдил нас отличным жиром для светильников".
Однако уже на обратном пути после достижения полюса Кук потерял практически всё своё снаряжение, у него осталось всего четыре патрона, в полынье утонули копья и гарпуны. Путешественники оказались на грани голодной смерти. И в это время Кук и его друзья-эскимосы проявили чудеса смекалки и храбрости, пытаясь выжить в ледяной пустыне, опираясь на так называемый подручный материал. Из дерева нарт (к слову сказать, они были изготовлены из американского ореха гикори) Кук и его товарищи изготовили древки гарпуна и копий. Наконечники для них были изготовлены из рогов мускусных быков и обломков китового уса. Часть металлических полозьев от нарт им также пришлось пожертвовать на изготовление наконечников для оружия. И вооружённые этим более чем средневековым снаряжением, они были вынуждены добывать себе пропитание в самой неблагоприятной для человеческой жизни обстановке — в арктической ледяной пустыне. После того как путешественники с неимоверным трудом сумели умертвить моржа и разделали его мясо, белые медведи появились перед ними отнюдь не в роли „мясного скота" или объекта пушного промысла. Нет, они возникли в их лагере как хозяева этих негостеприимных мест и потребовали у пришельцев поделиться плодами их усилий. Причём сделали это в такой форме, что им невозможно было в чём-либо отказать.
„Примерно через 15 часов нас разбудила какая-то возня в лагере. Открыв глаза, мы увидели огромного медведя, который тыкался носом в землю около костра. Мы оставили там моржовую кость весом около сотни фунтов, предназначавшуюся для нашего очередного пиршества. Мы вскочили на ноги, крича изо всех сил и производя как можно больше шума. Медведь захватил мясо своими передними лапами и, словно человек, пошёл от нас на задних лапах, угрожающе рыча. Он двигался медленно и осторожно, крепко держа мясо в лапах. Время от времени он поворачивался, словно кивая нам головой, и с вызовом рычал. Однако мы не приняли вызова. Отойдя от нас примерно на триста ярдов по морскому льду, он уселся и сожрал мясо, на которое мы рассчитывали.
Вооружившись копьями, луком и стрелами, а также держа камни в руках, мы пересекли невысокий холм, за которым находился наш драгоценный мясной склад. Там, к нашему горю, мы увидели двух других медведей, которые, пригнув головы к земле и работая лапами, деловито возились у самого тайника. Мы не были оснащены для рукопашной схватки, но, поскольку наши жизни были поставлены на карту, мы поняли, что должны принять какие-то оборонительные меры. Криками и дьявольскими бросками нам удалось привлечь внимание зверей. Они подняли головы, повернулись к нам и, к нашему восторгу и облегчению, с ворчанием отошли на дрейфующий лёд. Каждый из них прихватил с собой по огромному куску нашего мяса.
Приблизившись к тайнику, мы нашли его совершенно опустошённым. Здесь успели побывать и другие медведи. Песок и снег были испещрены бесчисленным количеством медвежьих следов. Наш великолепный склад, который мы устроили накануне, был полностью разграблен. Мы готовы были разрыдаться от горя, разочарования и ярости. Зато мы поняли — отныне наша жизнь превратится в непрерывную борьбу с медведями…"».
Зимовка отряда Кука на островах Канадского архипелага, в самых зловещих местах Арктики, была, без сомнения, одним из самых выдающихся подвигов человеческой воли, спаянности и взаимовыручки. Из всех полярных одиссей с ней может сравниться только возвращение капитана Скотта с Южного полюса в Антарктиде. Нельзя забывать, что именно там, где в сумерках ледяной мглы бродили три эскимоса и один американец, витал дух неудачи двух крупных полярных экспедиций — Франклина и Грили. Казалось, что вершины торосов во время вьюги завывают голосами людей, съеденных своими товарищами. Путешественники соорудили убежище — не обычное иглу, снежную хижину эскимосов, — а настоящую полуземлянку, прикрытую сверху дёрном и камнями. Заметённая снегом и скованная морозом до состояния гранита, эта полупещера стала недоступной и для бродивших во тьме громадных хищников. Для того чтобы более верно отпугнуть их от жилья, в «логове», как называл своё жилище сам Кук, постоянно горел светильник из моржового жира.
