Она даже не заметила, как рядом притормозила машина. Лишь звук гудка вывел ее из задумчивости.
— Хочешь прокатиться, малютка? Угощу конфеткой.
Рис мрачно глянула на Броуди:
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, подыскиваю себе девчонку. Залезай.
— Мне не нравится, что из-за меня ты бросаешь свои дела и едешь в город, только чтобы отвезти меня домой.
— Кто тебе сказал, что я бросаю свои дела? — Он наклонился и распахнул перед ней дверцу машины: — Залезай. Какая тебе разница, где дуться — внутри или снаружи?
— Я не дуюсь, — тут она явно слукавила. — Слушай, я серьезно. У тебя своя работа, свои обязанности.
— Мне нравится разнообразить свою жизнь. Поскольку теперь мне приходится вставать с рассветом, я сажусь за работу раньше обычного. Сделать я успеваю тоже больше обычного. Сегодня у меня был чертовски удачный день, так что я решил немного проветриться. Давай, Худышка, лезь в машину.
— Чертовски хороший день? Тебе повезло. Мой так был совсем ни к черту.
— Да ты что? А я по твоему надутому виду решил, что все великолепно.
— Целый день моя голова пухла от сентиментальных баллад, которыми напичкан наш музыкальный автомат. Пообщавшись с шерифом, я поняла, что он считает меня, мягко говоря, неуравновешенной, однако намерен терпеливо проверять мои бредни. Его жена попыталась влезть в мою личную жизнь под предлогом дружеской болтовни. Мои ноги гудят от усталости, и будет чудом, если я не подхватила от Пита простуду. Я снискала славу общегородской чокнутой, а на редкость симпатичная и раздражающе правильная Дебби Мардсон посоветовала мне снимать стресс с помощью лавандового масла. Ах да, совсем забыла. Оказывается, я увела тебя из-под носа у всех местных кумушек. И все потому, что мы оба из крупных городов и творческие натуры.
— Я-то думал, все дело в моей сексуальной выносливости.
Рис раздраженно выхватила из сумки солнцезащитные очки.
— Этой темы мы так и не коснулись — и все потому, что я поспешила оборвать беседу.
— Что ж, при случае не забудь упомянуть о том, что у тебя никогда не было лучшего любовника. Нет, не лучшего, а более изобретательного.
Рис плюхнулась на сиденье.
— А у тебя, судя по всему, и правда был неплохой денек.
— Я бы даже сказал, превосходный. И он еще не закончен.
Броуди выехал из города и направил машину в сторону равнин. Ему хотелось тишины и покоя. А еще — буйного разнотравья. Несомненным новшеством в данном случае было то, что ему хотелось ощутить тишину и полюбоваться зеленью не в одиночку, а вместе с Рис.
Он и сам удивился собственной сентиментальности, когда тормозил там, где они с Рис впервые поцеловались.
Рис молча глянула в окно, затем, легонько коснувшись руки Броуди, вылезла из машины.
Мир вокруг превратился в настоящий цветочный ковер, обрамленный величественной цепью гор.
У ее ног мешались розовый и голубой, ярко-алый и фиолетовый. То там, то сям в нежной зелени травы пестрели золотисто-желтые цветы. А в отдалении, где луга плавно перетекали в болота, темнела зеленая лента плакучих ив.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Ну как, стоило посмотреть? — поинтересовался он.
— Еще бы! Это что, шпорник?
— Да. А вот заячья капуста, колокольчики, индейские кисточки. Там, — он махнул рукой, — кошачьи лапки и заросли дикой розы. Этот ярко-красный ковер — не что иное, как алая гилия.
— Откуда ты так хорошо разбираешься в цветах? — Рис удивилась. — Для мужчины это вообще редкость.
— Провел небольшое исследование. Дело в том, что сегодня я убил на этом болоте человека.
— Понятно.
— Видишь ту птицу? Зеленохвостый тауи.
Рис слегка хихикнула:
— Ты что, серьезно?
— Абсолютно. А пение — это, должно быть, жаворонок. — Вытащив из машины одеяло, он бросил его Рис: — Давай-ка, расстели.
— С какой стати ты притащил с собой одеяло?
— Одеяло нам нужно для того, чтобы сидеть на нем — пока мы будем пить вино (его я тоже прихватил). До заката еще час. Мы будем наслаждаться вином и смотреть, как солнце уходит за горизонт.
Удобно усевшись на одеяле, Рис удивленно взглянула на Броуди: оказывается, он прихватил не только вино. В их распоряжении были хлеб, сыр и красный виноград.
Недовольство и раздражение, терзавшие ее весь день, улетучились как по волшебству.
— С ума сойти. Я и не ожидала завершить этот день пикником.
— И правильно. Этот день мы завершим бурным сексом. Пока что у нас прелюдия.
— В любом случае мне нравится, — она взяла стакан с вином, глянула на раскинувшееся вокруг море красок. — И я еще переживала из-за отсутствия зелени.
Она оторвала виноградину, прожевала ее.
— Я была здорово рассержена. В принципе, она даже не виновата. Это я о Дебби Мардсон. Просто весь день я старалась уйти с головой в рутину, чтобы не замечать стука молотка, не думать о том, что случилось. И тут появилась она — давай присядем, давай поболтаем. Она считает, что мы с тобой хорошо смотримся вместе.
— Само собой. Ты красивая, хоть и нестандартная. Ну а я — чертовски привлекательный сукин сын.
Она метнула на него взор:
— Что значит нестандартная?
— Ты не относишься ни к одному из привычных типов красоток. У тебя весьма необычная внешность. Это-то и привлекает.
Они жевали хлеб с сыром, запивали все это вином и наблюдали за тем, как солнце опускается за пики гор, меняя их цвет с серебристого на огненно-красный.
— Это куда лучше, чем лавандовое масло, — заметила Рис. Наклонившись к Броуди, она легонько поцеловала его. — Спасибо тебе.
— Всегда пожалуйста, — ответил тот, прежде чем вернуть ей поцелуй.
25
Она выпила целых три стакана вина, отчего, должно быть, и чувствовала легкое головокружение. Во всяком случае, в тот момент, когда они вышли из машины, она навалилась на спину Броуди и стала покусывать его ухо.
Сам он ограничился всего одним стаканом. Так что не вино, а внезапная атака на его чувства заставила Броуди выронить ключи.
Она продолжала обнимать его, даже когда он наклонился, чтобы подобрать ключи.
— Ммм… Сильный мужчина.
— Тощая девица.
— Только не по сравнению с тем, что было. — Ее пальцы делали свое дело, и к тому моменту, когда Броуди открыл дверь, рубашка на нем уже была расстегнута.
— Отнеси меня в постель, — пальцы ее коснулись пуговицы на его джинсах.
В тот момент, когда он добрался до лестницы, она уже нежно покусывала ему шею.
Поднеся ее к постели, Броуди разжал руки, и Рис, взвизгнув от неожиданности, упала на одеяло. Его пальцы стремительно пробежали по пуговицам ее рубашки, и уже через мгновение эта самая рубашка валялась рядом с Рис. Губы его прижались к ее губам с таким неуемным пылом, что она задрожала, не в силах противостоять возбуждению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
