мужа локтем в бок:
– Прекрати! Ты его отвлекаешь. – И, улыбнувшись Анневу, щеки которого пылали от смущения, добавила: – Впрочем, это очень мило с твоей стороны.
– Но ведь я ничего…
– Не говорил? Верно. Но мысли могут быть не менее громкими, чем слова. Ничего, останешься с нами – и мы научим тебя думать потише. Пока же я слышу твои мысли так хорошо, что даже стараться не приходится. И не только я. А ну, кыш! – шикнула она на мужа, и Тим послушно отошел на несколько шагов. – Сейчас я направлю тебе свои мысли. Представь, что они плавают в воздухе вокруг тебя: сосредоточься и попытайся их прочесть. Если нужно, закрой глаза.
Аннев так и сделал. Однако ни о чем, кроме гибели Маюн, он думать не мог, как ни старался. Когда он вновь открыл глаза, то встретился взглядом с дионахами, которые смотрели на него с искренним сочувствием.
– Все в порядке, – смущенно пробормотал Аннев. – Она… она и не любила меня никогда. Она хотела моей смерти. И Содар погиб, оттого что…
«…я, дурак, его не послушал, – закончил он про себя. – И хотел остаться с той, кому я был безразличен».
Тут же обругав себя за то, что снова слишком громко думает, Аннев опустил голову и уставился на руки.
– Аннев, мне так жаль, – произнесла Мисти. – Давай попытаемся в другой раз – когда твой разум успокоится.
Юноша кивнул:
– Да. Спасибо.
– А сейчас мы с тобой пойдем наверх, – сказал Тим, кладя руку ему на плечо. – К Титусу и Терину. А потом сможешь навестить Шраона.
– Сокрушитель духа, никаких сомнений, – провозгласил Ханикат. Худое вытянутое лицо дионаха светилось от гордости. – Невероятные инстинкты. Осталось лишь научить его глифам и словам силы, и еще до конца этого года он станет дионахом.
У Терина, сроду не привыкшего к похвале, вид был ошарашенный и счастливый одновременно.
– А посмотрите на юного Титуса! – с энтузиазмом подхватил Холиок. – Мальчик самый что ни на есть гений! И полагаю, помимо таланта ловца разума, у него имеется еще один. Подумать только, впервые за много лет среди нас появился дуалист! Где брат Рив нашел этих двоих? Нам нужно больше таких талантливых юношей.
Аннев вымученно улыбнулся, чувствуя себя совершенно раздавленным.
– Я монетку с места сдвинул! – выпалил вдруг Терин. – Аннев, это вышло… так круто! Брат Ханикат начертил вот этот символ и сказал мне, какое слово надо произнести. И я… я и правда ее сдвинул! Прям голова кругом!
– А я, – радостно воскликнул Титус, – услышал слова брата Холиока, хотя он не произносил их вслух! А он сказал, что на самом деле даже и не пытался со мной говорить – это я вытягивал из его разума мысли, я сам! Аннев, здесь так здорово!
Вдруг он умолк, и его круглое личико стало серьезным.
– У тебя не очень получилось, да?
«Кровь и пепел! Этого еще не хватало, – с раздражением подумал Аннев. – Он что, теперь тоже будет читать мои мысли? Когда эти шалопаи успели стать такими одаренными?»
Все дионахи, как по команде, обернулись и с укором посмотрели на Аннева. Брат Тим поморщился и поднял руки, как будто намеревался прикрыть уши ладонями, а дионах Холиок нахмурился.
Рив кашлянул, прочищая горло, и произнес:
– Думаю, самое время заглянуть к брату Шраону.
– Если не возражаешь, мы с послушником Титусом останемся здесь и продолжим занятия, – вновь заулыбался Холиок. – Этот мальчик наделен даром искусства и талантом крови, и мне не терпится проверить, насколько он хорош и в ремесле.
– Оставайтесь, – кивнул Рив. – Так даже лучше: слишком много посетителей Шраона могут утомить. Но не пробуйте ничего, кроме телепатии и чтения мыслей. Я знаю, что Титус талантлив, но прежде, чем переходить к чему-то более серьезному, нам необходимо научить его защищаться. – Он взглянул на Ханиката. – Ты хочешь продолжить работу с послушником Терином?
– Конечно, брат Рив. – Ханикат постучал себя по острому подбородку. – Думаешь, брат Лескал потребует его к себе?
– Не потребует. Никто из мальчиков не является щитоносцем, одна надежда на Аннева. Но сейчас он хочет повидаться со Шраоном. – Рив кивнул Тиму и Мисти. – Спасибо, что поработали с Анневом. У вас будет возможность возобновить ваши испытания завтра, я уверен.
Брат Маккланахан и его рыжеволосая супруга поклонились, и, когда Аннев направился к двери, ни один из них не взглянул в его сторону.
Глава 37
Шраона перенесли в противоположное крыло Анклава, в комнату с видом на северную часть города и раскинувшиеся за городской стеной земли. По словам Рива, кузнец жил здесь еще в те времена, когда только начинал свой путь послушничества.
– Когда он пришел сюда, ему было примерно столько же лет, сколько тебе сейчас. Он был по горло сыт Иннистиулом и работорговлей и жаждал нового – новой жизни, новой веры. – Рив вздохнул. – Теперь Шраон взрослый мужчина, и мы, наверное, выглядим ровесниками, но я по-прежнему вижу перед собой того любознательного иннистиульского мальчишку.
Поднявшись на последний этаж, они оказались в длинном коридоре, где находились комнаты послушников. Анневу вдруг стало страшно, что двери сейчас отворятся и навстречу ему выбегут счастливые Терин и Титус. Но он тут же одернул себя – ребята до сих пор внизу занимаются с дионахами – и облегченно выдохнул. Ну почему ему так паршиво? Он ведь искренне рад за друзей: наконец-то, после долгих лет, проведенных в Академии, где ни одному из них не удавалось особо отличиться, к ним относятся как к равным – да что там, здесь ими восхищаются, называют их гениями… Вот только Аннев не привык плестись в хвосте. Неизменный лидер их троицы, теперь он впервые в жизни чувствовал себя на фоне друзей бездарем и ничтожеством. И как вышло, что мир в один миг перевернулся с ног на голову?
«Ну и пусть, – сказал себе Аннев. – Я здесь не для того, чтобы учиться. Главное, чтобы дионахи вылечили Шраона и помогли мне избавиться от этой чертовой ручищи, а потом я уйду».
А что делать с друзьями? Оставить их здесь или забрать с собой в Банок и передать на руки Брайану? Этого Аннев еще не придумал. Кажется, здесь, в Квири, они и правда нашли свое место, но совсем скоро орден вовлечет их в свои бесконечные интриги, а это весьма пугающая перспектива – сколько братьев за последние годы сгинуло без вести!
«Их будущее – не моя проблема», – напомнил себе Аннев. Это не Шаенбалу, а они больше не дети под присмотром мастеров и древних. И если Терин с Титусом желают вступить в
