Джон Манглс поддержал предложение Паганеля, полагая, что лучше плыть на этом судне, чем ждать неопределенно долгое время прихода в залив Туфолда другого судна. Но, раньше чем решиться на это, он считал нужным побывать на бриге, о котором говорил географ. Гленарван, майор, Паганель, Роберт и молодой капитан сели в лодку и в несколько взмахов весел подплыли к интересовавшему их судну, стоявшему на якоре в двух кабельтовых от берега.
Это был бриг вместимостью в двести пятьдесят тонн, носивший название «Макари». Он совершал рейсы между портами Австралии и Новой Зеландии. Капитан, или, точнее сказать, хозяин брига, принял посетителей довольно грубо. Они сразу поняли, что имеют дело с человеком невоспитанным, мало чем отличающимся от своих пяти матросов. Толстая красная физиономия, грубые руки, приплюснутый нос, вытекший глаз, отвисшая от тяжести трубки нижняя губа и зверский вид делали Билля Галлея мало приятным человеком. Но выбора не было, и для переезда в несколько дней с этим можно было примириться.
— Эй вы там, что вам здесь нужно? — крикнул Билль Галлей незнакомцам, всходившим на палубу его брига.
— Вы капитан? — спросил Джон Манглс.
— Я, — ответил Галлей. — Еще что?
— «Макари» идет с грузом в Окленд?
— Да. Еще что?
— С каким грузом?
— Со всем, что продается и покупается. Еще что?
![]()
— Когда он отчаливает?
— Завтра в полдень, с отливом. Еще что?
— Возьмете пассажиров?
— Смотря каких, и притом, если они будут согласны есть из общего матросского котла.
— У них будет своя провизия.
— Еще что?
— Еще что?
— Да. Сколько их?
— Девять, из них две дамы.
— У меня нет кают.
— Они удовольствуются предоставленной им рубкой.
— Еще что?
— Согласны? — спросил Джон Манглс, которого нисколько не смущали повадки и обращение капитана.
— Посмотрим, — пробурчал хозяин «Макари».
Билль Галлей прошелся раза два по палубе, топая грубыми, подбитыми гвоздями сапожищами, и вдруг, круто остановившись перед Джоном Манглсом, спросил:
— Сколько заплатите?
— А сколько вы хотите? — спросил Джон.
— Пятьдесят фунтов.
Гленарван кивнул головой, давая понять, что согласен.
— Ладно, — ответил Джон Манглс, — идет: пятьдесят фунтов.
— Только за проезд.
— Ладно.
— Еда особо.
— Особо.
— Уговорились. Еще что? — буркнул Галлей, протягивая руку.
— Что еще?
— Задаток.
— Вот половина цены — двадцать пять фунтов, — сказал Джон Манглс, вручая хозяину брига пересчитанные на его глазах деньги.
Галлей засунул их в карман, не найдя нужным поблагодарить.
— Завтра будьте на судне. До полудня. Приедете или нет, все равно снимаюсь с якоря.
— Приедем.
Закончив переговоры, Гленарван, майор, Роберт, Паганель и Джон Манглс покинули судно, причем Билль Галлей даже не соблаговолил прикоснуться к клеенчатой шляпе, покрывавшей его рыжие всклокоченные волосы.
— Ну и грубиян! — вырвалось у Джона Манглса.
— А мне он нравится, — отозвался Паганель. — Настоящий морской волк!
— Точнее, медведь, — возразил майор.
— Уверен, что этот медведь торговал некогда рабами, — прибавил Джон Манглс.
— Не все ли равно? — отозвался Гленарван. — Для-нас важно, что он капитан «Макари», а «Макари» идет в Новую Зеландию. Во время перехода из залива Туфолда до Окленда мы мало будем видеть его, а после Окленда и совсем больше не встретимся.
Элен и Мери Грант были очень рады, узнав, что отъезд назначен на завтра. Гленарван предупредил их, что на «Макари» у них не будет тех удобств, какие были на «Дункане». Но такой пустяк не мог смутить мужественных женщин, перенесших столько испытаний. Олбинету поручили заготовить провизию. Бедняга оплакивал свою несчастную жену, оставшуюся на яхте, она, несомненно, стала жертвой свирепых каторжников, разделив участь всего экипажа. Тем не менее он с обычным старанием выполнял свои обязанности стюарда, и «отдельное питание» заключалось в изысканных яствах, о которых, вероятно, и не мечтала команда «Макари». В несколько часов Олбинет закончил покупку запасов.
Тем временем майор получил деньги по чекам Гленарвана на Мельбурнский союзный банк. Он закупил оружие, боевые припасы, а Паганель приобрел прекрасную карту Новой Зеландии, составленную Джонстоном.
Мюльреди был здоров. Он почти не страдал от раны, которая несколькими днями ранее угрожала его жизни. Морское путешествие должно было окончательно восстановить его здоровье. Он надеялся, что ветры Тихого океана исцелят его. Вильсону поручено было подготовить на «Макари» помещение для пассажиров. При помощи щетки и метлы рубка брига преобразилась. Билль Галлей, пожав плечами, предоставил ему орудовать как угодно. Гленарван, его спутники и спутницы совершенно не интересовали капитана. Он даже не знал их имен. Этот «добавочный» груз дал ему еще лишних пятьдесят фунтов стерлингов — вот и все, и они заботили его меньше, чем те двести тонн дубленой кожи, которые до отказа переполняли его трюм. «На первом месте — кожа, на втором — люди».
Это был негоциант64, однако одновременно довольно опытный моряк, отлично знающий эти моря, плавание в которых опасно из-за коралловых рифов.
Гленарван хотел использовать последние часы пребывания на суше для того, чтобы еще раз побывать в том месте, где тридцать седьмая параллель пересекает побережье. У него к этому были две побудительные причины. Прежде всего он хотел еще раз осмотреть место предполагаемого крушения «Британии», и Айртон, несомненно, был раньше боцманом на «Британии», и было вполне возможно, что корабль потерпел крушение у этой части восточного побережья Австралии. Было бы легкомысленно покидать страну, не обследовав тщательно это место. Затем, если бы даже не удалось обнаружить следов «Британии», то ведь «Дункан» именно там был захвачен каторжниками. Быть может, происходил бой! И, может быть, на берегу сохранились еще следы борьбы, следы последнего отчаянного сопротивления? А если команда погибла в волнах, то волны могли выбросить на берег трупы?
Гленарван, сопутствуемый своим верным Джоном, отправился на разведку. Хозяин гостиницы «Виктория» предоставил в их распоряжение двух верховых лошадей, и они снова направились к северу по дороге, огибавшей залив Туфолда.
Печальной была эта разведка. Гленарван и капитан Джон ехали молча, но каждый понимал другого без слов. Одни и те же мысли, одни и те же тревоги терзали обоих. Они всматривались в утесы, изъеденные морем. Им не о чем было спрашивать друг друга, не на что было отвечать.
Полагаясь на усердие и сообразительность Джона, можно не сомневаться, что каждый уголок побережья, каждый закоулок были самым тщательным образом осмотрены. Не были пропущены ни одна бухточка, ни один покатый пляж, ни одна песчаная отмель, куда прилив Тихого океана, хотя и не очень сильный, мог выбросить обломки корабля. Но не нашли ни малейших признаков того, что дало бы основание вновь начать поиски в этих местах. Ни малейших признаков крушения «Британии» не было.
Не нашлось ничего, что свидетельствовало бы о пребывании «Дункана». Вся эта часть австралийского побережья была пустынна. Все же Джон Манглс обнаружил невдалеке от берега несомненные следы покинутого лагеря: обуглившиеся поленья недавно потухшего костра. Не прошло ли здесь несколько дней тому назад какое-нибудь туземное племя? Нет, костер этот был разведен не туземцами, ибо Гленарван увидел предмет, несомненно свидетельствующий о пребывании здесь каторжников.
То была брошенная под деревом желто-серая изношенная, заплатанная шерстяная матросская блуза. На зловещих лохмотьях виднелось клеймо Пертской исправительной тюрьмы. Каторжника не было, но его одежда говорила о недавнем присутствии здесь. Эта ливрея каторги, побывав на плечах какого-то негодяя, догнивала ныне на пустынном побережье.
