– Что, тоже скажешь вернуть?
– Нет, можешь себе оставить… на память! В нём, кроме дензнаков, ещё что-то было?
– Ну, было.
– Петюня! Не тяни кота за яйца! Ты не в участке на допросе, так что отвечай нормально, и сопли мне здесь не жуй!
– Две какие-то карточки были. Вот он, – и Гимназист кивнул на Пронина, – назвал их визитками, но только это никакие не визитки, что я, визиток не видал!
– Дай-ка их сюда! – перебил его Мишка. Петюня нехотя достал из кармана своей гимназической курточки два пластиковых билета и протянул Япончику.
– Да-а, что-то такое… непонятное! – резюмировал Мишка, осмотрев билеты. – И написано всё не по-нашему.
– Это на английском, – подсказал Пронин.
– Ты за кого меня держишь, «залётный»? – ощерился авторитет. – Ты думаешь, что я, Мишка Япончик, американский от английского отличить не смогу?
– Да что Вы, господин Япончик! Упаси меня Господь! Я полностью с Вами согласен: английский язык и американский – это две большие разницы! – на одесский манер ответил Пронин и с трудом подавил в себе смех.
– Ладно, держи свои… визитки и можешь быть свободен, как чайка в Одесском порту.
– Это в каком смысле?
– В очень даже простом: хочешь – кричи, хочешь – летай, хочешь – глотай салаку или бычков! В общем, передай там у себя в Москве, что Мишка Япончик своё слово держит, и воровской «Кодекс чести» никогда не нарушает!
В меблированных номерах мадам Осипович майор появился поздно вечером.
Барчевский и его юная подруга не спали: Герман курил у раскрытого окна, а Ирэн, картинно скрестив руки на груди, с глубокомысленным видом пялилась в лепнину на потолке. С появлением Пронина Ирэн вскочила со стула, а Барчевский нервно выбросил окурок в окно.
– Всё, господа путешественники в былые эпохи, пришло время возвращаться в родные Пенаты! – весело заявил он с порога и победно помахал зажатыми в кулаке билетами. В этот момент у всех присутствующих из груди вырвался вздох облегчения.
За мгновенье перед тем, как надломить билет по линии с надписью «Срочный возврат», Пронин остановился и прислушался: в раскрытое окно долетал гитарный перебор, и чистый юношеский голос трогательно выводил:
«Есть город, который я видел во сне,Есть город, который мне дорог!В цветущих акациях видится мне,плывущий в акациях город!У Чёр-но-го мо-о-о-ря!
Глава 13
Вторжение. Без объявления войны
Банкира Олега Лашко взяли прямо на квартире у его новой пассии. Знал Олег, что не стоит доверять этой девице, уж больно льстивы её речи, слишком щедра она на любовь и ласки, да и, в отличие от других девиц, к подаркам его относилась с показным равнодушием. Ему бы остановиться, да задуматься, а он не смог! Слишком сильно манило молодое тело её, слишком желанными были для него эти маленькие житейские радости. Хотя в глубине души Олег ей не верил, не верил, но продолжал посещать свою «маленькую киску» на скромной квартирке, которую снял для неё в одном из «спальных» районов Москвы.
– Не нравится, Олег, мне твоё новое увлечение, – сказал ему начальник службы безопасности банка Игорь Ипполитов. С Игорем они были знакомы ещё со школьных времён, поэтому, несмотря на разницу в служебном положении, обращались друг к другу, как и прежде, на «ты».
– А ты «пробей» её по своей базе, – ухмыльнувшись, предложил ему Олег.
– Уже! – скупо ответил старый товарищ. – Уже «пробил». Криминального за ней ничего не числится, обычная шлюха из службы эскорта, но это ничего не значит. Интуиция мне подсказывает, что сошлась она с тобой не из вечной бабьей мечты удачно выскочить замуж.
– А разве для девушки её возраста и образа жизни есть что-либо важней, чем удачное замужество?
– Не нужен ты ей в качестве мужа, – задумчиво потёр хорошо выбритый подбородок бывший милицейский опер. – Я когда милицейскую лямку тащил, нагляделся на таких, как она.
– Каких «таких»?
– Есть категория девушек, которые и собой хороши, и умны в меру, и при желании могли бы составить себе неплохую партию, но им этого не надо.
– Интересно, почему?
– Согласись, но даже удачное замужество накладывает на женщину ряд ограничений и целый перечень обязанностей, которые включают не только сексуальные утехи, но и ведение домашнего хозяйства, воспитание детей и так далее. Не все девушки согласны на жизнь в «клетке», даже если она золотая. Вот и плывут такие девицы по течению жизни, и сами не знают, чего хотят. В общем, живут они одним днём и ни о чём не задумываются.
– Так мне это только на руку, – улыбнулся Олег. – Мне же с ней не детей крестить!
– Понимаешь, Олег, таких беспринципных девиц очень часто используют в качестве наживки или «отмычки».
– Это в каком смысле?
– Это когда перед дверным глазком ставят красивую девушку и звонят в дверь. Владелец хаты, видя симпатичную незнакомку, которая всем своим внешним видом внушает доверие, без всякого опасения открывает дверь, и через мгновенье…
– …получает кастетом по голове или рукояткой пистолета в лоб, – догадался Олег.
– Ну, это кому как повезёт, – согласился Ипполитов. – Главное, что ты меня понял.
Лашко своего школьного друга понял правильно, но выводов для себя никаких не сделал.
– Это всего лишь секс без обязательств, за который я щедро плачу, – успокаивал он сам себя, но пресловутое русское «авось» сыграло с ним злую шутку.
Взяли его прямо в постели, когда он, усталый, но довольный, откинулся на спину и с наслаждением закурил. После первой, самой сладкой и желанной затяжки Олег вдруг явственно услышал, как в замочной скважине провернулся ключ, и ригель с металлическим лязгом втянулся внутрь замка. Он вопросительно взглянул в лицо своей «маленькой киске», но в её глазах почему-то не было страха, а на губах играла странная улыбка. Она словно спрашивала его: «А вот интересно, милый, как ты выкрутишься из этой щекотливой ситуации»?
Окончательно оформить своё умозаключение он не успел, так как в квартиру деловито вошли трое рослых, одетых в одинаковые кожаные плащи мужчин.
«Сейчас меня вытянут из кровати и начнут катать ногами по ковру, а когда я начну харкать кровью, предъявят свои требования», – тоскливо подумал банкир и зябко поёжился.
Но бить его почему-то не торопились. Один из незваных визитёров поставил посреди комнату стул и приказал:
– Садись!
– Дайте хоть штаны натяну! – взмолился Лашко.
– Нас твоя нагота не коробит, а она, – и незнакомец кивнул в сторону его пассии, – она всё, что хотела, уже видела, так что садись на стул и делай то, что тебе говорят.
– А что делать-то надо? – дрожащим голосом поинтересовался банкир.
– Громко и внятно прочитай этот текст, – сказал незнакомец и сунул Олегу в руки сложенный вчетверо лист. Лашко дрожащими руками развернул лист бумаги и пробежал глазами незнакомый текст.
– Это что, шутка такая? – испуганно спросил банкир и попытался вернуть листок с текстом обратно незнакомцу.
– Читай! – ледяным голосом потребовал мужчина и по-бычьи нагнул голову вперёд. – По-хорошему тебя прошу – читай!
– Это невозможно прочитать, тем более внятно! – истерически взвизгнул банкир. – Это… это какие-то междометия, отдельные слоги, это какая-то бессмыслица!
– Читай! – потребовал второй незнакомец и вынул из кармана плаща руку с пистолетом. – Читай!
– Хорошо, – смирился Лашко, покосившись на пистолет. – Я попробую это прочитать, а что будет потом?
– Читай! – повторил незнакомец и взвёл курок.
– Акай… акантука… авакса, – начал Лашко, спотыкаясь на каждом слове, – центория цер куни нар-ара-вана. …Бред какой-то!
И тут же получил короткий, но болезненный удар по печени.
– Не надо ничего от себя добавлять, – пояснил незнакомец с пистолетом. – Просто внятно прочитай текст от начала и до конца. Давай всё сначала.
– Акай акантука авакса, – более уверенно повторил Олег. – Центория цер куни нар-ара-вана. Саарома похлевана ак бади…
Когда он произнёс последнюю строчку странного похожего на заклинание текста, мир вдруг изменился. Банкир Олег Лашко хотя и продолжал существовать, но уже где-то на задворках сознания. С этого момента его личность уже была под контролем Коллективного Разума. Олег, не стесняясь своей наготы, поднялся со стула и расправил плечи. Теперь под личинами землян он видел энергетические сущности своих братьев. У него, так же как и у других обитателей Тёмного Мира, не было имени: когда всем руководит Коллективный Разум, имена не нужны.
Как только банкир Лашко идентифицировал себя, как особь Тёмного Мира, в его мозг хлынул поток информации.
– Каждая особь – это всего лишь небольшой сгусток мыслящей материи, которым во имя Великой цели можно и пожертвовать, – медленно, но чётко произнёс он, и тут же с удовольствием отметил, как по энергетическим оболочкам других особей пробежали радужные всполохи. Это означало полное согласие и поддержку.
