– Не знаю! Одесса – город большой, и где Гимназист будет «работать» завтра, не знает никто. Обычно он выбирает людные места, но кроме Петю́ни в Одессе полно других щипачей, и как они поделили город, знает только Мишка Япончик.
– А до господина Япончика достучаться можно?
– Отчего же нельзя? Можно!
– И где его сегодня можно найти?
– Там же, где и вчера – на Молдаванке! Ступайте на Молдаванку, а там Вам любой пацан покажет. Только учтите: Япончик хоть и любит вежливое обращение, но порой бывает крут, как пьяный биндю́жник. Главное, не попасть ему под горячую руку. Ваш знакомый по жизни кем будет?
– Он известный в Москве адвокат, – честно сказал Пронин.
– А краля его?
– Девушка – начинающая, но уже хорошо известная широкой публике актриса.
– Это хорошо! Можно сказать, Вам повезло.
– В чём именно?
– В прошлом году на самую Пасху Япончик какую-то бумагу сварганил, в которой приказал деловым людям в Одессе адвокатов, артистов и врачей не забижать[26].
– Хм, что-то воровского кодекса чести?
– Вот-вот! – обрадовался Моня. – Именно так этот доку́мент и называется.
– Спасибо, Моня! И напоследок хочу тебя спросить, почему ты, музыкант от бога, перепеваешь чужие песни?
– Я, господин хороший, пою то, за шо публика гроши платит.
– Так сочини песню сам, и пусть это будет такая песня, за которую любой одессит будет готов отдать душу, а не только последний гривенник.
– Как это – сочини? Я сочинять не умею, да и не пробовал я этим заниматься.
– А ты попробуй! Играешь ты классно, вот и подбери к словам мелодию.
– А слова я где возьму?
– Это не так сложно, как кажется. Слов, Моня, много, просто надо знать, какие слова в песню включить, а какие из песни выкинуть.
– Я тогда лучше Розочку попрошу, она грамотная, в гимназию ходит, и стишки любит. Она даже про несчастную любовь сочинять пытается. Правда, Роза это скрывает, боится, что шантрапа местная смеяться будет.
– Вот и хорошо! Пускай твоя Розочка сочинит стихи про родной город Одессу, а ты, Моня, сочинишь к этим стихам мелодию. И пусть эта песня будет для публики, как воздух, чтобы народ слушал её, слушал… и вдоволь не мог надышаться!
– Хорошо говорите, только не знаю, получится ли у меня!
– Ах, Моня! Давить на жалость и петь про нелёгкую воровскую долю каждый сумеет. В тебе же дремлет настоящий артист, ты можешь больше, чем на потребу местным босякам играть блатной репертуар. Попробуй, и пусть у тебя не сразу всё получится, но со временем получится всё равно, потому как ты, Моня – талант!
Глава 12
Визит вежливости на Молдаванку
Германа и его молоденькую спутницу Пронин, как и ожидал, легко разыскал в меблированных номерах мадам Осипович. Барчевский был откровенно растерян и непрерывно курил, а Ирэн, хотя и надула от обиды свои алые губки, но воспринимала происшедшее не более чем недоразумение.
– Добрый день, точнее вечер, господа! – устало произнёс Пронин, войдя в двухместный меблированный номер.
– Вы кто? – неприязненно произнесла девушка, окинув взглядом взъерошенного визитёра в помятом костюме, внешний вид которого никак не соответствовал образу долгожданного спасателя из реального мира.
– Можете называть меня майором Прониным, – устало произнёс сыщик и без приглашения опустился на венский стул. – Не найдётся ли у вас, господа, стакана холодной воды, а то у меня в глотке пересохло, и голова, как на карусели, кружится.
– Похмелье? – участливо спросил Герман, наливая стакан воды из графина.
– Нет, – осторожно мотнул головой сыщик. – Видимо, последствие сотрясения мозга. Пока я вас искал, кто-то из местных приложил меня чем-то тяжёлым по затылку, и ваш покорный слуга пару часов провалялся в пыльных кустах сирени.
– Вы нас искали? – оживилась девушка.
– Искал и, как видите, нашёл! Привет вам, товарищи москвичи, от Петра Алексеевича Романова.
– Наконец-то! – облегчённо вздохнул Герман. – Слава… э-э Петру Алексеевичу! Давайте, майор, вытаскивайте нас отсюда! Признаться, в чужом городе, да к тому же ещё и в чужой эпохе…
– И к тому же без денег! – вклинилась в разговор Ирэн.
– Да-да, – согласился Герман, – и без денег я чувствую себя не в своей тарелке.
– А я вообще себя здесь хреново чувствую! Что смотрите? Да, я выразилась не так изящно, как господин адвокат, зато более определённо.
– Я так понимаю, что билеты вы потеряли, точнее, у вас их элементарно украли.
– Да-да, Вы правы, майор! Билеты у нас украли, в противном случае я бы со своей спутницей не проводил время в дешёвой гостинице, а давно бы вернулся в свой московский офис.
– А я в свой экспериментальный театр, – с готовностью поддакнула Ирэн.
– К сожалению, вытащить вас из Одесского квартала я не могу., – честно признался Пронин.
– Как? – хором воскликнули адвокат и актриса. – Как, не можете?
– Пока не могу! – попытался успокоить их майор. – Чтобы вас вернуть из Одесского квартала обратно в развлекательный центр «Тридевятое царство», мне необходимо разыскать ваши билеты.
– А не проще ли вернуться в этот ваш развлекательный центр и, взяв там парочку билетов, вернуться за нами? – прошипело в негодовании юное дарование.
– Действительно, майор! – воспрянул духом адвокат. – Почему бы Вам не поступить именно так, как советует Ирэн?
– Не получится, – со вздохом произнёс Пронин. – На ваших билетах записаны ваши биометрические параметры, которые были автоматически сняты с каждого из вас в момент прохождения «Золотых ворот». Копий этих записей нет.
– Почему нет? – с трудом сдерживая праведный гнев, напирала актриса. – Почему?
– Разработчики системы допуска в «Тридевятое царство» посчитали, что этого не требуется. Теперь, благодаря вам, мы видим: это явная недоработка. Обещаю, что этот пробел будет устранён в самое ближайшее время.
– Да мне начхать на ваши обещания! – взвилась Ирэн. – Я домой хочу, к маме!
– В Саратов? – с невинным видом уточнил Герман.
– Да хоть бы и в Саратов! – парировала актриса. – Всё лучше, чем здесь – на задворках Российской империи! Без связей, без жилья…
– Без денег, – подсказал Герман, который с приходом Пронина вернул себе утраченное самообладание.
– Без денег! – согласилась Ирэн и с трагическим видом заломила руки.
– Люблю, когда ты в образе, – не удержался от ёрничества Герман. – У тебя всё так натурально получается, что даже хочется верить!
– Сгинь! – прошипела актриса и, плюхнувшись на венский стул, скрестила руки на груди, что по-видимому означало конец мизансцены.
– Ну, вы тут продолжайте дискутировать, а я пошёл, – и сыщик тяжело поднялся со стула.
– Куда? – хором спросили затерянные во времени москвичи.
– Искать ваши билеты, – невозмутимо ответил майор. – Должен же я вернуть московскому мэру двух высококлассных специалистов.
* * *
Чтобы не плутать по Одессе, застроенной ещё по генеральному плану ХIХ века, Пронин поступил просто, но мудро: он нанял извозчика.
– Куда прикажите? – спросил возница.
– На Молдаванку, любезнейший, – бодро ответил Пронин, который, в отличие от московской актрисы, в этом времени чувствовал себя довольно уверенно.
– А на Молдаванке к кому изволите? Я там, почитай, всех наперечёт знаю!
– К господину Япончику, – невозмутимо произнёс Пронин, усаживаясь в крытую пролётку.
– Кхе! – неожиданно подавился возница. – Кхе! – и окинул клиента внимательным взглядом. Это не прошло мимо внимания майора.
– Чего тебе, милейший? – с невинным видом поинтересовался он. – Или я тебе чем-то не нравлюсь?
– Не извольте беспокоиться, – всполошился извозчик. – Всё будет в полном порядке, домчу мигом! Только извольте денежку вперёд, потому как на Молдаванке всякое случиться может. Давеча тоже подрядился я одного господина к Мишке, значит, к Япончику отвезти. Солидный такой господин – в шляпе, и с золотыми зубами. Вот этот господин, когда мы на Молдаванку приехали, и говорит мне: «Ты, детинушка, не уезжай, подожди меня! Мне тут с Япончиком одно дело утрясти надо, а за ожидание получишь целковый».
Так я целый час с четвертью ждал, пока не пришли два бугая и меня не прогнали.
– Клиент твой велел кланяться, и передать, что в услугах извозчика он больше не нуждается, – сказал один из них со смехом.
Я ему вежливо так поясняю, что господин этот просил обождать, и за это мне цельный рупь обещал.
– Не дождёшься ты его! – говорит мне второй бугай и так нехорошо скалится. – Уехал твой клиент далеко и надолго.
– Как уехал? Куда? – спрашиваю опять-таки вежливо, а у самого поджилки чего-то трясутся.
– Туда, куда на твоей кобыле вовек не доедешь! – отвечают они мне, а опосля заржали, как два жеребца, и за воротами дома, где господин Япончик проживать изволит, скрылись негодники. Так что Вы, господин хороший, денежки извольте вперёд, иначе не поеду.
