– я, а Бог сам по себе, или нет Его, и могу понять, что я – Он, и тогда все легко и радость и свобода»(58.110).
«Я дожил до того сознания, что я не живу, но живет через меня Бог. Это звучит безумной гордостью, а между тем это, насколько это искренне чувствуется, есть самое настоящее смирение»(57.100).
В этом же смысле – в «Пути жизни» (1910 год):
«Нужно не заслуживать перед Богом, а быть им».
Когда Толстой прежде говорил о «Я духовном», то он, различая духовное существо человека от его «личности», хотел особо подчеркнуть нематериальность, внематериальность и даже антиматериальность высшей души человека. Ударение тут делалось на слове «духовное». К сокровенному переживанию каждым человеком своего «Я» это не имело непосредственного отношения. Теперь Толстой, сохраняя и прежнее значение, все же делает ударение именно на «Я» в его собственном смысле. Это «Я» человека, взятое в его собственном смысле, он в последний год жизни (и, значит, в «Пути жизни») называл уже не только отделенным духовным Началом, духовным Я, высшей душою, но и просто: «ДУШОЮ».
«Человек, если прожил долгий век, – читаем мы в «Пути жизни», – то прожил много перемен, – был сначала младенцем, потом дитем, потом взрослым, потом старым. Но как ни переменялся человек, он всегда говорил про себя «я». И этот «я» был в нем всегда один и тот же. Тот же «я» был и в младенце, и в взрослом, и в старике. Вот это-то непеременное «я» и есть то, что мы называем душой».
Там же: «Что же такое это «я»? Словами мы не можем сказать, что такое это «я», но знаем мы это «я» лучше всего того, что знаем. Мы знаем, что не будь в нас этого «я», то мы ничего бы не знали, не было бы для нас ничего на свете, и нас самих бы не было».
Из письма 1910 года: «Знаем мы несомненно только одно: нечто нематериальное свое «я», которые мы и все люди, думающие прежде нас об этом, называли и мы называем душою. Такое нечто нематериальное существо «я» мы сознаем не только в себе, но и во всех живых людях и даже во всем живом. Это же самое нематериальное нечто, дающее жизнь всему живому само в себе, все мудрые люди, прежде мыслившие об этом, признавали существующим, давая ему разные названия, также признаю и я и называю это существо Богом»(82.151).
В этом письме к незнакомому человеку Толстой не говорит прямо о соответствии «Я» и Бога, но сам хорошо сознает это соответствие. Запись в Дневнике того же времени:
«Да, какое чудное сознание проходящего через меня и составляющего мое «Я» духовного начала, которое я могу сознавать собою. Прекрасно это у Магомета: «Бог захотел быть известным, проявить себя и сотворил людей". *) Разумеется, не сотворил и не захотел. А это выражает то, что я чувствую"(57.173).
*) В несколько измененном виде это изречение вошло в «Путь жизни».
С тех пор как Толстой при своем духовном рождении сознал в себе духовное Начало, он многие годы звал Его в себя, жил перед Ним и вместе с Ним. И вот теперь он почувствовал, открыл, раскрыл, что Начало это воплощено в «Я» человека, что «Я» человека есть не что иное, как «Всемирное Я», Я Господа. Толстой чувствует в себе Я Господа Бога и узнает в своем «я» Его «Я».
Место того духовного Начала, которое в конце 70-х годов, во времена «Соединения и перевода четырех Евангелий», Толстой назвал «Разумением жизни» и которое тогда положил в основание своего учения, теперь, на исходе его дней, заняло «Я». Место той духовной сущности, которую Толстой в ту пору называл «Сыном Разумения», «сыном Бога», «сыном человеческим» заняло теперь человеческое «Я» или его «душа». Перефразировав текст Евангелия от Иоанна, Толстой вполне бы мог сказать так:
«В начале было «Я», и «Я» было у Бога, и «Я» было Бог. Все через это «Я» начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть. В «Я» этом – Жизнь, и жизнь – свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
В начале апреля 1909 года Толстой, по сути дела, познал тайну человеческого «Я». Разгадка тайны «Я» человека состоит в том, что в своей доподлинности это «Я» есть Я Господа. Во Всем существующем есть только одно «Я». И это «Я» – Я Господа. Более того: только это «Я» и есмъ, только оно одно и существует, и ничего не существует, кроме Него.
«Я», которое Лев Николаевич отделил от «Толстого» (от поддельного «Я», которое есть «мечта и гадкая и глупая») – это Я Господа Бога. Этим Своим «Я» Господь Бог подписался под данными Моисею Десятью заповедями:
«Я Господь, Бог твой…»(Ис. 20:2).
Напомним, что Всевышний в Моисеевом Пятикнижии называется то «Богом», то «Господом Богом», то «Господом». Это, как известно, имеет глубокий смысл. «Бог» – Тот, Кто создал Мир и действует в Мире. «Господь Бог» – Тот, Кто ведет человека как такового и управляет человечеством. Слово же «Господь» употребляется в Пятикнижии только тогда, когда Всевышний взаимодействует с отдельной человеческой личностью. В личные отношения с Каином, Авраамом, Моисеем вступает не «Бог» и не «Господь Бог», а «Господь». Именно Я Господа обращено к «Я» человека.
Если бы Толстой четко различал понятие «Бога» и понятие «Господа», то вполне можно было сказать, что Всевышний для Толстого три десятилетия был только духовным Началом Всего, Богом, и только в последний год жизни стал Господом – Тем, к Кому человек может обратиться «на Ты», как «я» к «Я».
«Я» Господа – это Подлинник того подобия «Я», который человек называет своим «я». Вот что Лев Толстой осознал на вершине духовной жизни. Эта вершина принадлежит одновременно как вселенской духовной жизни, так и личной духовной жизни. В конце 90-х годов Толстой вышел из поприща личной духовной жизни, чтобы войти на поприще вселенской духовной жизни. Теперь оказалось, что на пике духовной жизни это одно и то же, что он на Пути восхождения никуда не сворачивал и продолжал восхождение к вершине личной духовной жизни.
Тот переворот, который произошел в душе пятидесятилетнего Толстого, мы называем, и он сам называл, своим духовным рождением. Это – первое духовное рождение его личной духовной жизни. Второе духовное рождение Толстой на пути личной духовной жизни пережил на 81-м году жизни. До этого Всевышний для него был Всем, Жизнью Всего и Светом Сознания во Всем, был Богом недосягаемым в Самом Себе. После этого момента Пути жизни Всевышний раскрылся душе Толстого как Господь, как Высшее «Я».
Первое духовное рождение Толстого в 50 лет было рождением Бога в душе. Второе духовное рождение Толстого
