Я страшно перед ним виноват, Карэле. И, тем не менее, несмотря на все мои старания, исследования зашли в тупик. Поэтому я так легко согласился избавиться от следов метеорита. Сколько можно ходить по кругу, пытаясь отыскать новый, ещё не опробованный ход? Но весь последний год после взрыва моя работа сводилась к сущей ерунде. Какое-то время я развлекался механическими игрушками – знаешь, такими, которые двигаются сами, если завести пружину. Ну и придумал кое-что…
В комнату вошла Тинда с подносом, на котором громоздились весёлый оранжевый чайник, вместительные чашки и блюдечки с печеньем.
– А вот и чай! – воскликнул её муж.
Кондитер в несколько шагов пересёк лабораторию, чтобы освободить место на письменном столе. Тинда ловко пристроила поднос среди бумаг.
– На самом деле с печеньем я погорячилась, – улыбнулась она Карэле. – Обед будет готов через полчаса, и мне хотелось бы верить, что вы оба к тому моменту не потеряете аппетит.
– Ни в коем случае! – заверил её тот.
Женщина вышла за дверь, и одно из печений немедленно взмыло в воздух и исчезло.
– Не могу удержаться, – виновато вздохнул Абеле. – Боюсь, на Тиндиной выпечке я несколько располнел, но очень уж вкусно. Убери их от меня подальше, Карэле.
Невидимость не доставляла проблем с едой ни Бенефору, ни его сыну Иверу. Никаких неэстетично просвечивающих сквозь желудок кусков пищи – еда была видна, пока не попадала в рот, а потом, как и у всех нормальных людей, скрывалась с глаз. Когда-то давным-давно алхимик уже объяснял Карэле этот феномен. Невидимки вовсе не были прозрачными, как стекло или воздух. Волосы Бенефора оставались тёмными, глаза – голубыми, а рубашка, пропущенная через излучатель, сохраняла все свои клеточки. Просто теперь увидеть их можно было лишь в каком-то ином диапазоне, недоступном человеческому глазу. Друг для друга Ивер и Бенефор выглядели такими же, как и все остальные. Для всех остальных они не выглядели никак.
Оранжевый чайник взлетел в воздух. Карэле вытянул руку, чтобы придвинуть к нему свою чашку, но Бенефор опередил его:
– Нет-нет, не эту! Другую!
Кондитер улыбнулся, поняв, что в приступе задумчивости потянулся за точно такой же чашкой, что и принесённые Тиндой, но стоящей на какой-то книге у края стола. Он взял одну из чашек с подноса, прихватил пару печений и вернулся в кресло. Несмотря на нависающую пилу, в нём было уютно, а Карэле изрядно устал после долгой дороги.
– Мы всё отвлекаемся, и ты никак не расскажешь мне, чем намерен заниматься в Люндевике, – напомнил он.
Чашка, висящая в воздухе, вернулась на стол – алхимик так и не избавился от своей привычки жестикулировать во время разговора.
– Представь себе комнату, – сказал он таинственно, но Карэле вместо этого представил Бенефора, раскинувшего руки и вдохновенно прикрывшего глаза. – Комнату невидимок!
От неожиданности кондитер поперхнулся печеньем и сделал большой глоток чая, чтобы прийти в себя. Но Абеле и не ждал комментариев.
– Страницы книги, лежащей на столе, перелистываются сами по себе. Трубка взлетает в воздух и раскуривается. Ложечка размешивает сахар в чашке. Тапочки проходят через всю комнату! Это будет необыкновенный аттракцион, и люди непременно захотят его увидеть! Вот с чем мы поедем в Люндевик.
– Ты будешь выступать в аттракционе? – переспросил шокированный Карэле. Бенефор рассмеялся.
– Да нет же, в том-то и прелесть! В этой комнате будут установлены механические устройства, приводимые в движение одним нажатием на рычаг. Я уже набросал пару чертежей, а главное – создал тончайшие нити, очень прочные. Большая часть предметов будет подвешена на них. Но среди всех этих механизмов я буду в полной безопасности – кому придёт в голову искать настоящего невидимку в «Комнате невидимок»? При желании я даже смогу читать или писать на виду у публики, и никто ничего не поймёт!
– Ну и ну, – покачал головой Карэле. – Как ты до этого додумался?
– Я тебе уже говорил – мне помогла древняя мудрость. Прятать дерево нужно в лесу! И потом, – признался алхимик, – мне было скучно. Жизнь должна иметь какой-то смысл, иначе я не могу. Здесь, в Шиме, этого смысла не осталось. А в столице… Считай сам!
Стол слегка качнулся – кондитер был уверен, что Бенефор присел на его край, вытянув перед собой пятерню в пятнах от реактивов, чтобы загибать пальцы при счёте.
– Раз – это то, что Тинда будет избавлена от лишней работы. Два – у нас появятся собственные деньги, и мы наконец прекратим сидеть на шее у бедняги Ивера. Три – в столице проще хранить секреты. Тинда может выдавать себя за наёмную работницу и говорить, что не знает имени хозяина аттракциона – дескать, он боится, что украдут его идеи, и вообще изрядный параноик. И четыре – я смогу посещать библиотеки и лекции, а то в этой глуши я уже изрядно отстал от жизни. По-моему, неплохой результат, а?
Карэле кивнул.
– Ты прав, – признал он. – Вам нужна будет помощь?
– Пока не знаю, – отозвался Бенефор, снова поднимая со стола чашку. – Механизмы, по моим подсчётам, будут готовы не раньше, чем через три месяца. Потом можно будет продавать дом и переезжать в столицу. Главное, чтобы удалось быстро найти подходящее помещение для аттракциона.
– Вы так или иначе проедете через Пат, – сказал кондитер. – Дай мне знать заранее, и я поеду с вами. А пока займёмся моим зомби. Как он поживает?
*
