Русские студенты обучались в университетах Бонна, Вены, Берлина, Парижа, Цюриха и Лондона. Сюда, в свою очередь, приезжали иностранные профессора, многие из Германии. В вопросе женского образования Россия оказалась впереди Европы. Девушкам разрешалось поступать в университеты; даже тридцатипятилетние женщины учились, овладевая различными профессиями. И если в 1868 году впервые две отважные россиянки отправились изучать медицину в Цюрих, то к 1873 году уже 77 студенток получили там дипломы о медицинском образовании. В 1868 году в Медицинскую школу при Петербургском университете приняли одну девушку, пожелавшую стать акушеркой. Спустя четыре года у нее было около 500 последовательниц. К 1913 году женщины занимали множество ответственных постов, встречались женщины-профессора в мужских учебных заведениях. Россия оказалась первой страной, открывшей для женщин технические школы, и первая в мире женщина-инженер была россиянкой.
В годы правления Александра II быстро растущее студенчество стало важной политической и культурной силой, интеллигенция обрела общественный голос. Император ослабил ограничения на свободу печати, существовавшие в годы царствования своего отца, и в его время целая группа радикальных писателей и философов получила возможность открыто высказывать свои взгляды. Наибольшую известность приобрел Александр Герцен, чья жизнь прошла в годы правления Николая I и Александра II. Герцен, незаконнорожденный сын богатого дворянина, унаследовал значительное состояние и провел большую часть жизни в Европе. После того, как в 1848 году он был выслан из Франции за открытую поддержку революции, Герцен жил некоторое время в Риме, Англии и Швейцарии. Он был человеком, страстно преданным идее свободы личности. Он посвятил себя борьбе против всех форм угнетения: гражданской и политической, общественной и личностной. Одаренный писатель, он создал одно из замечательных произведений руской прозы — эссе и автобиографию «Былое и думы». Герцен был также талантливым журналистом и в 1857 году начал издавать в Лондоне еженедельную газету «Колокол». В статьях, написанных с блеском, остроумием и страстностью, он касался любых актуальных тем, показывая, высмеивая и обличая злоупотребления власти. Хотя «Колокол» был официально запрещен, огромное число его экземпляров все же проникало в Россию. По сути, в 1857–1861 годах газета Герцена была основной политической силой на его родине, и помещенные на ее страницах статьи часто приводили к незамедлительным действиям. Экземпляры «Колокола» оказывались на рабочих столах министров и даже Императора Александра II, который регулярно и внимательно читал статьи и старался, как мог, бороться с описанными в них злоупотреблениями.
При Александре II стали появляться новые газеты и журналы, и этот процесс продолжался, не ослабевая, до революции 1917 года. В дни его царствования впервые появились еженедельники и выходившие дважды в месяц литературно-критические журналы, специализированные периодические издания для врачей, инженеров и юристов. Выпускались также журналы мод и детские журналы.
В периодике времени правления Александра II резко критиковалось правительство. Поддержка официальной точки зрения стала считаться предосудительной. Разброс мнений был очень широк: крайние консерваторы думали, что все должно вернуться к прошлому, крайние радикалы предлагали все разрушить до основания, а либералы брюзжали по любому поводу, но не знали, что следует делать. В 1860-х годах в мыслящей части российского общества широко распространилось мнение, что наука может дать ответ на все мировые вопросы. Считалось, что жизнь следует строить на основе научного знания и «здравого смысла», а это означало отказ от старомодных понятий, таких как брак, законы и Бог. Сыновья спорили со своими отцами, доказывая, что ценности старшего поколения устарели и должны быть выброшены на свалку истории.
Во второй половине девятнадцатого столетия многие думающие люди мечтали об учреждении представительного правительства. Писатель Иван Тургенев стал глашатаем реформаторских идей, широко распространившихся в российском обществе. Однако в этой атмосфере свободы возникали также крайне радикальные группы, немногочисленные, но фанатично преданные своим идеалам. В их психологии и тактике кроются черты современных террористов.
Настроения радикальных студентов той эпохи ярко отразил Иван Тургенев в романе «Отцы и дети», опубликованном в 1862 году. Писатель дал блестящий анализ их поведения, создав образ главного героя — Базарова. Подобных людей Тургенев назвал нигилистами, поскольку они отрицали традиции, авторитеты и стремились только к разрушению. С наивной беспечностью теоретика ведущий критик-нигилист Дмитрий Писарев призывал: «Разрушайте все подряд! Вреда от этого не будет».
В конце 1870-х годов одна небольшая группа, называвшая себя «Народной волей», приняла решение, в соответствии с принципами ее членов, посеять хаос в обществе, совершая террористические акты. Народовольцы нападали на государственных чиновников и губернаторов провинций и грозили целиком сжечь Кострому с ее деревянными постройками. Опасаясь, что реформы Александра II могли сделать их экстремистские, революционные идеи бесполезными, члены организации объявили Императора своим злейшим врагом. Они постановили убить Александра II и напечатали в газете вынесенный ему смертный приговор. Первая попытка совпала с днем годовщины убийства Линкольна. Несколько покушений оказались неудачными. Во время железнодорожной катастрофы погибло много невинных людей, а в результате взрыва динамита под столовой в Зимнем дворце пострадали пятьдесят семь рядовых Финляндского полка и слуг. И, наконец, народовольцы добились успеха. 1 марта 1881 года они бросили бомбу в Александра II. По иронии судьбы, в день убийства Императора у него в кармане находился проект конституции, который предполагалось опубликовать в газетах в самые ближайшие дни.
На протяжении тех десятилетий, когда нарастало политическое противостояние в обществе, кульминацией которого стала трагедия гибели Александра II, все острее велись дискуссии между славянофилами и западниками по вопросам философии и культуры. В спорах, нашедших отражение в произведениях литературы, музыки и живописи, обсуждался целый ряд важных вопросов. Была ли уготована России особая судьба в силу уникальности ее истории и своеобразия национального характера, или же решение ее проблем следовало видеть в более тесной связи и слиянии с Западом? Должна ли Россия эволюционным путем прийти к конституционной форме правления или ей предстояло разрушить все до основания ради некой новой всеобщей идеи? Призвано ли искусство проповедовать истину или оно существует только ради самого себя? Все художественные деятели второй половины девятнадцатого века были в той или иной мере вовлечены в такие споры; все выражали свои взгляды в творчестве.
В это бурное время в искусстве зародилось новое движение. Реалистическое по стилю и социальное по направленности, оно в течение тридцати лет отражало тенденции развития и противоречия менявшегося общества.
Вторая половина девятнадцатого века в России была прежде всего эпохой служения высоким идеалам. В споры о цели жизни и назначении искусства русские внесли обостренное чувство морального долга. В идеалистическом порыве они стремились незамедлительно осуществить свои новые идеи на практике, отбросить прочь фальшь и сделать мир лучше и чище. Искусство, по их убеждениям, могло помочь решить эту грандиозную задачу. Оно было в силах преобразовать, воодушевить человека, возродить его духовно. Все эти идеи были отнюдь не новы; скорее, они под другим углом зрения отражали типично русские представления, укоренившиеся на Руси с введением христианства. Идеалы самоотречения, понятия о долге художника и о нравственной стороне искусства составляют краеугольный камень национальной эстетики. Хотя в конце девятнадцатого столетия эти идеалы оказались облеченными в новые одежды и наполнились новым общественным содержанием, россияне продолжали верить также пылко, как и фанатично преданные своему делу иконописцы, что миссия художника — нести людям правду, что на нем лежит ответственность за утверждение гуманности и он должен поднять человека на новую, более высокую ступень духовности.
Писатели той поры рассматривали современное им общество как бы через увеличительное стекло. И естественно, брожение идей, споры о предназначении России, дух реформ и мысли о долге человека перед обществом должны были повлиять и на художников. Все активнее они начали восставать против формализма Академии художеств, которая в середине девятнадцатого века определяла жизнь и карьеру своих выпускников.
* * *
Когда Екатерина Великая давала Академии художеств статус учреждения, она преследовала цель обогатить культурную жизнь нации, сделать занятие искусством почетной и защищенной законом профессией. Уставом Академии определялось, что ее выпускники могли работать как независимые художники, освобожденные от военной службы. Академия, при которой существовал интернат, давала своим учащимся — как богатым, так и бедным — хорошее образование и выпускала их в жизнь готовыми занять достойное место в культурных кругах страны. Императоры Павел и Александр I мало интересовались делами Академии художеств, но когда на престол взошел Николай I, отличавшийся пристрастием к военной четкости, дела приняли новый оборот.
