Глава 2
Я останавливаю аппарат и откидываюсь на спинку кресла.
Барт тихонько постукивает кончиками пальцев. В его глазах туман еще гуще, чем всегда.
— Очень интересно, мистер Бойд, — бормочет он.
— Неоспоримо, это голос Лейлы Жильберт, нет и тени сомнения. Признаюсь, что я в замешательстве. Есть у вас какие-нибудь соображения, относящиеся к делу?
— Она высказывает их уже не в первый раз, — говорю я. — Шесть недель тому назад она говорила, что ее убьют. Она, должно быть, подозревала эту банду перед отъездом в Австралию. Она говорила, что вы дадите мне чек на пять тысяч долларов, чтобы забыть эту историю, что вы и сделали. Может быть, она была права. Может быть, ее убили. Может быть, и отец ее также был убит.
— Совершенно не мотивированная гипотеза, мистер Бойд. — Его тон вкрадчив, почти нежен. — Вы не располагаете ни одним фактом, чтобы подтвердить эту версию.
— Она умерла, это уже факт. Ее отец тоже умер от несчастного случая?
— Дэймон Жильберт был человеком более, чем странным, — говорит Барт. Он пытается соорудить из пальцев пирамиду так тщательно, точно в ней хранится тайна вселенной. — Я часто думал, что слово «гений» недостаточно сильно, чтобы объяснить комбинацию артистической и финансовой интуиции, которой он обладал. И думаю, что такое соединение различных свойств делало из него существо разочарованное и ранимое, способное погрузиться в самую глубину депрессии.
— Я не интересовался вашим психологическим анализом, Барт. Только факт: как он умер?
— Он утонул в море возле своего имения. Коронер вынес решение, что смерть была случайной. Весь вечер он сильно пил, что засвидетельствовали все приглашенные, и внезапно у него возникло желание выкупаться в три часа утра. Он был первоклассным пловцом, как и его дочь, и у меня всегда было сомнение относительно причин его гибели.
Удивленный, я спрашиваю:
— Вы думаете, что его могли убить?
Он слегка покачивает головой.
— Я думаю, что Дэймон мог покончить с собой в припадке хандры, — бормочет он. — Но это только мое личное мнение.
— Кто там присутствовал из тех пяти, которых перечислила Лейла?
— Все.
— Не исключая вас. Узнав об этой банде сегодня утром, я внимательно прочитал статьи в газетах и журналах и узнал, что четверо других находились с Лейлой на яхте, когда она наткнулась на риф.
Губы Барта начинают вздрагивать, и мне кажется, что он улыбнется. Но он овладевает собой.
— Это делает меня менее подозрительным в ваших глазах, мистер Бойд?
— Как уже заметила Лейла, мог быть нанят профессиональный убийца, мистер Барт.
Адвокат склоняет голову на несколько миллиметров и бормочет, обращаясь к японскому эстампу на стене позади меня.
— Лейла была странной особой и имела много общего со своим отцом. Смерть Дэймона Жильберта вполне могла ей подсказать идею последней шутки, самой лучшей.
— Для этого она и бросилась в пасть акулы?
Он пожимает плечами.
— Кто наследует состояние после смерти Лейлы Жильберт?
— Она умерла, не оставив завещания. Я не раз уговаривал ее составить завещание, но она всегда отказывалась. Есть дальние родственники в Оклахоме, но доказать их наследственные права будет очень сложно.
— Представляю.
Барт вынимает из жилетного кармана золотые часы и изучает их так, будто на циферблате не цифры, а санскритские надписи.
— Через пять минут у меня важное свидание, мистер Бойд. Надеюсь, вы меня извините, если я перейду прямо к делу.
— Пожалуйста.
— Каковы теперь ваши намерения?
— Ну что ж, я буду делать то, о чем просила мисс Лейла Жильберт, — говорю я равнодушно. — Я поеду туда и постараюсь найти убийцу.
— Ассигнуете ли вы пять тысяч долларов на свои расходы? Если вы рассчитываете совершить путешествие в Австралию, мистер Бойд, я должен вас предупредить: этой суммы хватит не надолго.
— Я постараюсь ее растянуть, — говорю я скорее с надеждой, чем с убеждением.
— Почему вы не рассматриваете эти деньги как аванс в счет вашего гонорара, в качестве некоторой гарантии, пока вы не окончите расследование и не изобличите убийцу или придете к убеждению, что смерть Лейлы Жильберт была случайностью? — спрашивает он.
— Извините, я не совсем хорошо понял.
— Я готов оплатить все ваши расходы, мистер Бойд, — говорит он, снова водворяя свои часы в карман жилета. — Не кажется ли вам справедливым такое соглашение?
— Значит, вы будете моим клиентом?
— Нет. Я ничего не хочу знать о вас до конца расследования, каковы бы ни были окончательные выводы. Посылайте счета ваших расходов в мое бюро, и они будут немедленно оплачиваться.
Я недоверчиво спрашиваю:
— Почему вы это делаете?
— Я предупрежу о вашем приезде в Австралию, — продолжает он, не ответив на мой вопрос.
Я настаиваю:
— Зачем вам это?
Его губы начинают дрожать и наконец складываются в улыбку.
— Затем, — бормочет он, — чтобы предупредить, что смерть Лейлы становится предметом расследования. Таким образом, они приготовятся принять вас… как найдут наиболее удобным. Есть также и другая сторона вопроса. Предположим на минуту, что Лейла Жильберт была убита наемным убийцей. Если ваше расследование кого-нибудь потревожит, то Австралия — идеальное место для того, чтобы устранить вас, поверьте мне.
Он откидывается на стуле и смотрит мне прямо в глаза первый раз с той минуты, как я вошел в бюро.
— Видите ли, мистер Бойд, — признается он со вздохом сожаления. — Я не чувствую к вам большой симпатии.
Вот что дало мне повод для размышления на обратном пути. У меня уже возникло тягостное ощущение загнанного оленя, а я еще даже не покинул Нью-Йорка.
У Фрэн был утомленный вид.
— Надеюсь, вы едете в Австралию?
— Ну, конечно, — говорю я.
— Есть самолет завтра в восемь утра. Отправляется из Иддевильда, — она лукаво улыбается. — Придется вам подняться пораньше! — Она заглядывает в записную книжку. — Где же это?… Ах, вот! Тонсвилль, местечко, наиболее близкое к театру драмы. Вы могли бы взять билет до Сиднея. Хорошо?
— Ладно. Переведите мне телеграфом две тысячи долларов в Сидней.
— Хорошо. О! Я совсем забыла: вас ждет какой-то господин.
— Что ему надо?
Она пожимает плечами.
— Видеть вас. Очень необходимо, как он мне сказал.
— На кого он похож?
— Никогда в жизни не видела сутенеров, — говорит она задумчиво. — Увидев его, я, кажется, не смогу больше этого утверждать.
Я иду в свой кабинет, и тип, пачкающий одно из моих лучших кресел, обитых белой кожей, устремляет на меня пустой взгляд глаз цвета навозной жижи. В остальном этот персонаж подходит к описанию Фрэн: сутенер самого низкого сорта.
Я спрашиваю:
— Вам что-нибудь нужно?
— Конечно, — отвечает он как-то равнодушно.
— Послушайте, старина, я очень занят. Поэтому давайте поскорее.
— Вы — Бойд, — говорит он мне. — Я — Дженнилс, Пет Дженнилс.
Он роется в портфеле и подает мне засаленную карточку.
Читаю:
П. ДЖЕННИЛС Частный детектив Полная секретность Специалист по разводам
— Я рад бы побеседовать с собратом по профессии, но, как я вам уже сказал, у меня нет времени.
— Вы уезжаете в Австралию, а? — он вытаскивает из нагрудного кармана тонкую черную маленькую сигару и деликатно всовывает ее между зубов. — Я понимаю! Нужно быть очень ловким, чтобы подцепить десять больших бумажек, особенно за расследование среди веселящихся богачей.
Я сразу же перестаю быть излишне занятым. Я опускаюсь в кресло и закуриваю сигарету.
— У вас слишком большие уши для мелкого разгребателя навоза, специализирующегося на разводах.
— У нас с вами общий клиент, Бойд, — он улыбается. — Забавно работать для трупа, не правда ли?
— Расскажите-ка мне немного об этом.
— В свое время я делал кое-какую работу для ее старика. Пять недель тому назад она явилась в мою контору с видом проститутки ценою в 50 долларов, но готовой всегда снизить цену, если вы желаете сэкономить сорок девять долларов…
На минутку тень печали омрачила его отвратительное лицо.
— Короче говоря… «Сохраните это, — сказала она, кладя пакет на мое бюро. — И читайте газеты, потому что в один из ближайших дней может появиться сообщение о смерти Лейлы Жильберт». Сначала я подумал, что это вздор, но ничего не сказал. После этого она сообщила мне ваше имя и адрес.
— А когда вы узнали, что она умерла, вы не выпустили меня из вида до тех пор, пока не удостоверились, что я пошел повидаться с Бартом, ее поверенным. Тогда вы отнесли пакет в мое бюро. Не так ли?
— Она заплатила мне 500 долларов. Могу сказать, что первый раз за последние двадцать лет я так легко получил деньги.
