Деревья постепенно расступаются, а тропинка превращается в довольно широкую дорогу. Мы проходим мимо большой поляны, заросшей густой травой. Тут красиво, пахнет цветами и свежескошенным сеном. На поляне кто-то есть и Селена, взглянув туда, крепче сжимает мою ладонь.
— Давай-ка, быстрее пойдем, — говорит она. — Не то чтобы я кладбища недолюбливаю, скорее даже наоборот, но это мне совсем не нравится.
Я ее не понимаю, но задать уточняющий вопрос просто не успеваю, потому что вижу, что к нам идет девушка. Мне откуда-то знаком ее облик. Она красивая, как мне кажется. Черные короткие волосы, ростом с меня, разве что чуть постарше. На ней желто-оранжевое платье, а на шее ожерелье в виде ящерки. А Селена, кажется, нервничает. Девушка не одна, за ней, шагах в двадцати, идут какие-то люди, но они останавливаются, стоит ей подойти к самому краю дороги. Она смотрит на меня и улыбается. У нее очень приятная улыбка.
— Я давно тебя жду, — говорит девушка и протягивает мне руку.
На дорогу она не заходит, стоит на обочине, я делаю к ней шаг, но вампирка меня не пускает, тянет к себе.
— Давай ты не будешь отвлекаться на таких, как она, — говорит Селена строго.
— Давай ты не будешь говорить моему брату, что ему делать, — решительно отвечает черноволосая.
Так это моя сестра? Да, верно, очень похожа. Вот только я не помню никакой сестры. С другой стороны я вообще ничего не помню.
— Пошли быстрее, — тянет меня Селена. — Это не может быть твоей сестрой.
Она лжет. Я вижу: это сестра. Знаю, что это она. Вырываю руку, отталкиваю Селену, шагаю к сестре. Она берет меня за руку. Рука у нее холодная, холоднее, чем у Селены, и она с силой тянет меня к себе. Теперь мы оба стоим среди травы, а люди, что стояли поодаль, вдруг оказываются рядом и окружают нас. Они молчат и улыбаются. Кажется, они рады, что мы встретились.
— Как ты вырос, — шепчет сестра. — Прямо жених. А был таким маленьким. Дай, я тебя обниму, братец.
Она кладет мне на плечи свои холодные руки, заглядывает в глаза. Глаза у нее темные, похожие на потухшие угли, а пахнет от нее легким дымком.
Вдруг меня вырывает из ее рук и отбрасывает на дорогу. Это Селена. Оттолкнув тех, что стояли у нее на пути, она зачем-то решила вмешаться. Миг, и она снова на дороге, хватает меня за шиворот, поднимает и тащит вперед, словно я кукла. Я пытаюсь вырваться, но она держит крепко. Сестра кричит нам вслед что-то, но разобрать ее слов я не могу, потому что сосредоточен на том, чтобы разжать пальцы вампирки. У меня не получается, хватка практически мертвая. Ну что же, она сама этого хотела.
Я вспыхиваю костром, и Селена сама отскакивает от меня. Я — пламя, жаркое, яркое. Делаю шаг навстречу сестре, она догоняет нас, спешно шагая по обочине дороги. Селена, прошипев что-то себе под нос, заступает мне путь.
Мне становится весело. Я — огонь, я — пламя, я — пожар. Разве можно меня остановить, разве можно меня удержать? Я смеюсь, а там, за спиной у Селены начинает смеяться моя сестра.
— Отойди! Пусти меня к ней, или я пройду по пеплу, что останется от тебя! — говорю я.
— Эрик, прекрати немедленно! — шипит на меня Селена. — Твоя сестра давно умерла. Это не она! Эрик!!!
Это слово бьет меня по ушам. Эрик? Это мое имя. Так меня зовут. Почему я раньше не знал этого?
И тут же из-под ног Селены на меня бросается что-то черное. Обхватывает меня, обволакивает, тушит мое пламя, опрокидывает на дорогу, проходит сквозь меня, падает у моих ног. Я знаю что это. Это моя тень вернулась. Поднимаю голову. Встаю. Селена стоит напротив меня, а за ней, у обочины, тянет к нам руки черное обгоревшее женское тело. От ее платья остались истлевшие лоскуты, на шее у нее ожерельем висит ящерка-огневка, на спинке которой играют язычки пламени. Селена косится на обгоревшую, шагает ко мне.
— Это не она, — повторяет Селена, — пойдем, Эрик.
Я смотрю в обгоревшее лицо. Плоть сморщена, сквозь нее проступают обуглившиеся кости. В глазницах пусто, но я чувствую ее взгляд.
— Нет, — говорю я Селене. — Ты не права. Это — моя сестра. Диана. Она умерла много лет назад.
Диана молчит и тянет ко мне руки. Даже отсюда я чувствую сильный запах пепла. Я качаю головой. Беру Селену за руку, поворачиваюсь, и мы идем прочь. Диана больше не преследует нас, но я все еще чувствую спиной взгляд ее пустых обгоревших глазниц, а запах пепла еще долго не оставляет меня. Мы идем молча, не оборачиваясь. Вокруг — лес, но лес мертвый. Голые стволы деревьев, сучковатые ветви, без единого листочка. На земле — редкая черная трава. Дорога поднимается на холм, и лишь достигнув его вершины, я оборачиваюсь. Далеко, на краю старого кладбища, среди мертвого леса стоит одинокая фигурка.
— Мы еще увидимся, Эрик, — долетает до меня ее голос. — Я найду тебя. Обещаю.
Поворачиваюсь, и мы снова идем по дороге. Вокруг — черная пожухлая трава, серое небо над головой.
— Спасибо, — говорю я Селене. — И извини за то, что хотел тебя сжечь.
Она улыбается в ответ, чуть обнажив клыки.
— Я понимаю, — отвечает она и указывает на светлеющий впереди участок неба у горизонта. — Смотри. Кажется, нам туда.
Мы идем, ускоряя шаг туда, где среди серой пустыни одиноко стоит дверь. Она чуть светится в местной серой хмари. Мы подходим к ней, я берусь за ручку и тяну ее на себя. Дверь со скрипом открывается и на нас оттуда падает черная непроглядная темнота. Все вокруг исчезает; последнее, что я все еще чувствую — прохладные пальцы Селены на моем запястье.
* * *
Кажется, меня кто-то куда-то поднимал. Очень осторожно, стараясь не побеспокоить. Все, положили. А теперь еще и укрыли.
— С ним теперь точно все будет в порядке?
Женский голос. Знакомый. Кто это там обо мне беспокоится? Зайка? Да, точно. Что она тут делает? Хотя нет, начинать надо не с этого. Что я тут делаю? Где вообще это «тут»?
— Ничего не могу сказать про будущее, барышня, извините, — ответил другой голос, спокойный и усталый. — Но то, что он весь здесь и что тут нет никого и ничего другого — это я могу гарантировать.
И этот голос я слышал раньше. Недавно. Сырюк? Я что, в тюрьме?
— В таком случае, вы все можете покинуть палату.
Тоже женский голос. Приятный, с хрипотцой. Кажется, и его я тоже когда-то слышал. Только очень-очень давно. Нет, не могу вспомнить, кому он принадлежит.
— Здесь все-таки реанимация, — добавил этот голос. — Посторонним тут не место.
Тюремный госпиталь? С чего бы мне там быть?
— Бланка права. — А это уже голос Селены. В нем усталости не меньше, чем в голосе мышелюда. — Нам действительно лучше уйти. Ночь на исходе, а еще надо мастера Сырюка отвезти обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
