Их перепалка сильно разогорчила обеих дам, в особенности миссис Лаитфут; она всячески пыталась успокоить мистера Моргана, а затем, под видом того, что дает приезжему закурить, протянула ему бумажку, на которой успела украдкой написать: "Он вас знает. Уходите". Видимо, было что-то подозрительное в том, как она протянула записку или как гость прочитал ее: когда он вскоре после этого встал и заявил, что идет спать, Морган тоже поднялся и со смешком возразил, что спать еще рано.
Тогда приезжий сказал, что идет к себе в номер. Морган взялся его проводить. На это гость выпалил:
— Идем. У меня там есть пара пистолетов, я уложу на месте любого предателя и шпиона, — и так свирепо воззрился на Моргана, что тот, схватив Лайтфута за шиворот, чтобы разбудить его, сказал:
— Джон Амори, арестую вас именем королевы. Лаитфут, будьте свидетелем. За эту поимку дадут тысячу фунтов.
Он уже протянул руку, чтобы схватить своего пленника, но тот левым кулаком ударил его в грудь с такой силой, что он свалился на пол позади Лайтфута. Лайтфут, мужчина крепкий и храбрый, пригрозил разбить своему гостю башку и уже изготовился это сделать, и тогда гость, скинув сюртук и осыпая обоих своих противников бранью, вызвал их на бой.
Но миссис Лайтфут с воплем бросилась перед мужем на колени, в то время как мадам Фрибсби с еще более пронзительным воплем подбежала к гостю и, восклицая: "Армстронг! Джонни Армстронг!" — вцепилась в его обнаженную руку, на которой было вытатуировано синее сердце и буквы "М. Ф.".
Возгласы мадам Фрибсби, казалось, и удивили и отрезвили незнакомца. Он вгляделся в нее и вдруг воскликнул:
— Да ведь это Полли!
А мадам Фрибсби все не умолкала.
— Это не Амори. Это Джонни Армстронг, мой скверный, распутный муж, он женился на мне в церкви святого Мартина, когда служил помощником на корабле, а через два месяца бросил меня, злодей. Это Джон Армстронг — вон у него на руке метка, он ее сделал перед нашей свадьбой.
— Ну да, Полли, — сказал неизвестный. — Конечно, я Джон Армстронг. Я Джон Армстронг, Амори, Алтамонт — пусть выходят все, сколько есть, я им докажу, что такое британский моряк. Ура!
Морган все еще выкрикивал: "Арестовать его!" Но миссис Лайтфут на него напустилась:
— Арестовать? Это тебя надо арестовать, шпион, негодник! Туда же! Задумал расстроить свадьбу, разорить миледи и отобрать у нас "Герб Клеверингов"!
Мистер Лайтфут круто повернулся:
— Так он хотел отобрать у нас "Герб Клеверингов"? Ах черт, убить его мало.
— Ты его подержи, миленький, пока не пройдет карета к поезду. Она вот-вот здесь будет.
— Пусть только шелохнется, я его на месте задушу, — сказал Лайтфут.
И так они держали Моргана, пока не подъехала карета и мистер Амори, или Армстронг, не укатил обратно в Лондон.
Морган последовал за ним, но об этом Артур Пенденнис не рассказал леди Клеверинг; осыпанный изъявлениями ее признательности, он расстался с ней, когда она входила в комнату сына, чтобы поцеловать его во сне. Хлопотливый это выдался день.
Нам осталось только изложить события еще одного дня — того дня, когда Артур, обряженный в новую шляпу, новый синий сюртук с синим же шейным платком, новый изящный жилет, новые башмаки и новые запонки (подарок вдовствующей графини Рокминстер), в одиночестве уселся за накрытый к утреннему завтраку стол в Клеверинг-Парке и не мог проглотить ни куска. Два письма лежали у его прибора; отложив до времени одно, с хорошо знакомой надписью, он сперва вскрыл толстое письмо, надписанное круглым канцелярским почерком.
Письмо это гласило:
"Виноторговля Гарбансос.
Подворье Шепхерда. Понедельник.
Дорогой Пенденнис!
Сердечно поздравляю Вас с событием, которое сделает Вас счастливым на всю жизнь, и шлю низкий поклон миссис Пенденнис, — я с ней знаком много лет, а надеюсь быть знакомым еще больше. Осмеливаюсь напомнить ей, что один из необходимейших предметов для ублаготворения ее мужа — это чистый херес, и не сомневаюсь, что ради Вас она станет моей постоянной покупательницей.
Однако я должен сообщить Вам кое-что помимо моих собственных забот. Вчера к вечеру некий Дж. А. явился ко мне из Клеверинга, откуда он выехал при обстоятельствах Вам, несомненно, известных. Несмотря на нашу размолвку, я не мог не предоставить ему кров и пищу (он отдал щедрую дань и хересу Гарбансос и Тобосскому окороку), и он рассказал мне, что с ним случилось, и еще много удивительных вещей. Этот мошенник женился в шестнадцать лет, после чего неоднократно проделывал то же самое — в Сиднее, в Новой Зеландии, в Южной Америке, в Ньюкасле, и все это, по его словам, еще до того, как он познакомился с нашей бедной приятельницей — модисткой. Это заправский Дон-Жуан.
Но на сей раз командор, казалось, настиг-таки его: пока мы обедали, в дверь три раза постучали, он вздрогнул. Я тут в свое время не раз выдерживал осаду и теперь отправился на разведку, на обычное место. Благодарение богу, я никому не должен ни шиллинга, да, кроме того, у тех молодчиков другая тактика. На площадке оказался Морган, бывший лакей Вашего дядюшки, и с ним полицейский (по-моему — подставной), и они заявили, что имеют ордер на арест Джона Армстронга (он же Амори, он же Алтамонт) беглого каторжника, и грозили взломать дверь.
Надо вам сказать, сэр, что в дни своего пленения я обнаружил некую дорогу по желобу к окну квартиры Бауза и Костигана. Туда я и направил Джека Алиаса, немного опасаясь за его жизнь, ибо наш прикрытый путь сильно обветшал, — а потом, после некоторых переговоров, впустил Моргана и его дружка в квартиру.
Негодяй знал про наш прикрытый путь, он сразу двинулся в комнаты, полицейского послал вниз, сторожить ворота, а сам побежал по лестнице наверх, как будто бывал здесь раньше. Когда он вылезал из окна, с чердака Бауза послышался знакомый Вам голос: "Кто такой? Какого черта вам здесь нужно? Не ступайте на желоб, один человек тут уже разбился насмерть".
И когда Морган заглянул вниз, в темноту, чтобы проверить это жуткое известие, Костиган схватил метлу и одним толчком обрушил ход сообщения, — а нынче утром, захлебываясь от восторга, рассказал мне, что эта военная хитрость пришла ему в голову, когда он вспомнил свою дорогую Эмили в роли Коры, и как рушится мост в пьесе "Пизарро". Жаль, что этот мерзавец Морган не стоял на мосту, когда генерал применил свою военную хитрость.
Если услышу что еще про Джека Алиаса, дам Вам знать. Денег у него еще много, я уговаривал его послать малую толику нашей бедной модистке, но он, негодяй, расхохотался и заявил, что лишних у него нет, а вот прядь своих волос он может подарить кому угодно. Прощайте, желаю счастья, остаюсь преданный Вам
Э. Стронг".
— А теперь прочтем второе, — сказал Пен. — Милый старый друг! — И прежде чем сломать печать, поднес ее к губам.
"Уорингтон, вторник.
В такой день не могу не послать вам обоим привет. Дай вам бог счастья, дорогой Артур и дорогая Лора. Пен, такой жены, как твоя, не найти во всем мире, береги и лелей ее, как зеницу ока. Скучно будет без тебя в нашей квартирке, милый Пен; но когда мне взгрустнется, я смогу отдохнуть душой в доме моего брата и сестры. Я здесь практикуюсь в детской, готовлюсь к роли дяди Джорджа. Всего вам лучшего! Поезжайте в свадебное путешествие а потом возвращайтесь к любящему вас
Дж. У."
Пенденнис и его жена вместе прочитали это письмо после завтрака у пастора Портмена, когда гости разошлись и коляска, окруженная толпой, уже ждала у ворот пасторского дома. Но задняя калитка вела на кладбище, над которым во всю мочь звонили колокола, и здесь-то, у зеленой могилы Элен, Артур показал жене письмо Джорджа. Лора заплакала над этим письмом — от горя или от счастья? — и снова, подле священного праха, поцеловала и благословила своего Артура.
В тот день в клеверингской церкви состоялось всего одно венчание: несмотря на все жертвы, которые Бланш принесла ради нежно любимой матери, честный Гарри Фокер не простил женщину, обманувшую своего жениха, справедливо решив, что она и впредь стала бы его обманывать. Он уехал в Египет и в Сирию, где и оставил свой недуг, и возвратился с роскошной бородой и с целым набором фесок и кальянов, которыми щедро одаривает своих друзей. Живет он на широкую ногу и, по рекомендации Пена, покупает вино знаменитых марок герцога Гарбансос.
О том, чем кончил бедный Кос, мы уже упоминали. Бесславный конец, но чего же было и ждать, после такой жизни? Морган — весьма уважаемая фигура в приходе Сент-Джеймс и по поводу нынешней политической обстановки высказывается как истый британец. А Бауз… Когда скончался мистер Пайлер, клеверингский органист, маленькая миссис Сэм Хакстер, которой пастор Портмен ни в чем не может отказать, привезла Бауза из Лондона, и в конкурсе на замещение этой должности ее кандидат одержал победу. А когда сэр Фрэнсис Клеверинг покинул сей бренный мир, та же неутомимая маленькая деятельница штурмом взяла избирательный округ, и теперь его представляет в парламенте Артур Пенденнис, эсквайр. Бланш Амори, как известно, вышла замуж в Париже, и салон графини Монморанси де Валантинуа посещали одно время лучшие умы французской столицы. Единственной причиной дуэли между графом и юным, пылким республиканцем Альсидом де Мирабо послужило то, что последний во всеуслышание поставил под сомнение титулы первого. После этой истории мадам де Монморанси де Валантинуа совершила длительное путешествие; и Бангэй купил ее стихи и выпустил их в свет в виде изящного томика с вытисненной на переплете графской короной.
