На Уолл-стрит также наблюдается разделение ее обитателей на тех, кто тяготеет к клану Ротшильдов, и тех, кто ближе к клану Рокфеллеров. В частности, нет особого секрета, что банк Goldman Sachs находится под контролем Ротшильдов, а банк Merril Lynch — Рокфеллеров. Во время последнего финансового кризиса банк Merril Lynch оказался на грани банкротства, и его срочно купил гигант банковского бизнеса Bank of America. Образовался банковский сверхгигант под названием Bank of America Merril Lynch (BAML). Сегодня в администрации президента Барака Обамы, по оценкам аналитиков, больше людей, связанных с Goldman Sachs, чем с BAML. Прежде всего, это министр финансов Тим Гейтнер, который в свое время занимал высокий пост в Goldman Sachs. Впрочем, не стоит сбрасывать со счетов значение супербанка BAML Некоторые аналитики и эксперты полагают, что с созданием BAML в банковском и финансовом мире возник третий «центр силы», или «полюс» (наряду с Ротшильдами и Рокфеллерами). Его называют «шарлоттской группой» — по названию города Шарлотт в штате Северная Каролина, где находится штаб-квартира Bank of America Merril Lynch. По финансовым показателям «шарлоттская группа» не дотягивает до совокупных показателей Рокфеллеров и Ротшильдов, однако она очень умело играет на противоречиях традиционных кланов и неуклонно наращивает свои позиции[281].
Еще одна интересная «информация для размышления». 17 сентября 2009 г. (в день 222-й годовщины подписания конституции Соединенных Штатов) 290 из 435 членов Палаты представителей США поддержали проект закона «О прозрачности Федеральной резервной системы США». Такое количество голосов «за» означает, что Президент США уже не может наложить вето на законопроект. Это беспрецедентное событие в истории Америки: впервые почти за сто лет своего существования ФРС было принято решение о проверке этой закрытой организации со стороны государственной власти! Мировые СМИ замалчивают это историческое событие, отвлекая обывателя нескончаемыми разговорами о разных международных «финансовых и экономических тусовках»: Давосах, встречах «восьмерок», «двадцаток» и т. п. Аналитики не могут дать никакого другого объяснения, кроме того, что американские законодатели наконец-то «прозрели». А почему они, например, не «прозрели» в 1920 или 1929 гг., когда ФРС устраивала кризисы? Смею предположить свою версию события: среди узкой группы акционеров начались «разборки». Кому-то из них (скорее всего, Ротшильдам) надо взять реванш за ослабление позиций в группе главных акционеров, а для этого необходимо организовать «перестройку» Федерального резерва в нужном для себя направлении (например, с возвращением золота в том или ином виде в мир денег).
Проверка Федерального резерва, проведенная в 2011 году Счетной палатой США, как мы выше отмечали, закончилась большим скандалом: было выявлено, что в ходе последнего финансового кризиса ФРС тайно выдала кредитов различным банкам (не только американским, но также иностранным) на астрономическую сумму 16 триллионов долларов. Подобного рода проверка — первый шаг на пути такой «перестройки».
А почти одновременно в Америке вдруг началось широкое протестное движение «Оккупируй Уолл-стрит». Оно направлено не только против банков, но, в конечном счете, против Федерального резерва.
В целом многие аналитики склонны считать, что группа Ротшильдов находится в положении наступающего. Они держат курс на внезапный дефолт по доллару, обнуление всех записей, отражающих долги и виртуальные активы, переоценку всех активов и пассивов в унциях золота и введение денежной системы, которая бы прямо или косвенно была бы привязана к золоту[282].
Глава 18
Апологеты и критики мировых ростовщиков
Все трудности, сложности и беды в Америке возникают не от несовершенства конституции, не от недостатка, благочестия и нравственности, а исключительно от полного невежества народа в вопросах денег, кредитов и их обращения.
Джон Адамс (1735–1826), второй американский президент (1797–1801)
Те немногие, кто в состоянии понять систему (чеков и кредитов), будут так заинтересованы в ее возможностях или так зависимы от её услуг, что от этой группы можно не ожидать никакого сопротивления. Между тем, с другой стороны, большая часть людей будет неспособна по своему уровню образования понять огромные преимущества, которые капитал извлекает из этой системы, и они будут нести свое бремя, возможно, даже не подозревая, что эта система враждебна, что она наносит ущерб их интересам.
Из письма братьев Ротшильд (банкиров), написанного из Лондона к одной банковской фирме в Нью-Йорк 15 июня 1863 года
Да, экономическая наука пришла к банкротству, стала схоластикой, и молодой, свежий ум, в нее углубляющийся и жадно стремящийся ее усвоить и на ней построить свое мировоззрение, рискует не найти в ней ничего, кроме игры в слова и понятия, и выйти искалеченным.
С. Ф. Шарапов (1855–1911), русский мыслитель, общественный деятель, экономист
«Профессиональный экономист» Маркс как исполнитель «социального заказа»
Несмотря на очевидные факты, классик марксизма весь пафос своего учения направил не против ростовщиков, а против капиталистов-предпринимателей, подстрекая пролетариат к «классовой борьбе» против них. Банкиры же, истинные творцы кризисов и реальные «хозяева жизни», у Маркса остались «за кадром». Марксу было не очень сложно разжечь такую «классовую ненависть»: с «капиталистами-предпринимателями» рабочие имеют каждодневное, пусть и не всегда прямое общение (прежде всего, получают заработную плату, которой они почти всегда недовольны), А кто такие банкиры, рабочие представляют очень смутно. Ведь банкиры-ростовщики грабят народ не только и не столько напрямую (т. е. через предоставление кредитов физическим лицам), но в первую очередь опосредованно — через промышленных и торговых «капиталистов».
В конечном счете, промышленные и торговые «капиталисты» оказываются лишь «посредниками» в процессе «выжимания соков» (т. е. присвоения стоимости) ростовщиками. Сами «соки» (новую стоимость) создают преимущественно рядовые люди физического и умственного труда. Ростовщики «выжимают соки» из простых людей двумя основными способами, которые между собой тесно взаимосвязаны.
Во-первых, через периодическую «экспроприацию» прибыли, создаваемой наемными работниками в сфере производства, о чем мы только что сказали.
