Глядя на это торжество голой физической мощи, я и сам невольно подумал, что мог бы применить «Метаморфа» раньше… И тут же себя одернул. Беспочвенные фантазии. Это все равно бы не помогло, сила, с которой мы схватились, оказалась не по зубам ни ракшасам, ни мне, ни Фурии. Режим «Метаморфа» действует всего минуту, после чего дикоша ослабеет и станет более уязвимой, чем раньше. А за минуту весь серпантин не пройти, как ни старайся…
– Это было красиво! – радостно крикнула в чат Машта. – И крайне вовремя! Ты что, видел, что у нас происходит? Каким образом?!
– О чем ты, Машта?
– Ну, снаряды-то кончились, только наш маг и спасал, вешал щит за щитом…
– Только что погиб Драхуб, – глухим от усталости голосом прояснил сумбурную речь девчонки Жальник, – и если бы ты не отвлек их на себя, нам не удалось бы использовать фред для его воскрешения. Теперь мы выстоим, а ты постарайся уцелеть. Отступай к подъемнику, там не достанут.
– Дай-ка сам догадаюсь, – криво усмехнулся я. – К нам валит еще одна толпа «карателей»?
– Угу. Может, пока они бегают за тобой, мы все-таки завалим их танка. Держись там…
Что ж, атака Фурии, сбросившая с кургана несколько десятков тварей, облегчила жизнь защитникам наверху. Да и путь для нашего отхода теперь расчищен. Но увлекаться не стоит – еще один рейд крипуаров нас раздавит.
Фурия уже мчалась назад, оставив за спиной метров сорок расчищенной дороги. Несколько выскочивших следом бесов, наверное, донельзя ошеломленные тем, что еще живы, уже не успевали прицельно метнуть вслед дротики. Я понимал, что скоро опомнятся остальные, и жидкий поначалу ручеек преследователей превратится в ощетиненную сталью полноводную реку, не говоря уже о «карателях»…
Черт, легки на помине.
Расталкивая «мелочь», из-за поворота серпантина показалась первая двухметровая черная фигура с пылающим клинком в когтистых лапах. Я повернул голову к своим ракшасам, которые ответили мне не менее угрюмыми взглядами. Только сейчас заметил, что нижняя левая лапа у Рырка отрублена почти по локоть. Вот же ему не везет. Жуткая рана уже затянулась, ракшас наверняка использовал «Жажду крови», но так просто от тяжелого увечья не избавиться, это долгий процесс – по себе знаю. Неудивительно, что его мохнатую морду перекосило от боли. Проклятье. Он не сможет бежать на пяти лапах так же быстро, как остальные.
Непонимающе глянул на свою правую руку – оказывается, наруч куда-то подевался, а разрезанный почти до плеча рукав куртки пропитался кровью. В пылу схватки даже не заметил, какой из ударов вспорол доспех.
Ладно, говорить не о чем, и так все понятно. Рисковать больше нельзя, мне, как Ключнику, необходимо выжить…
– Воины, отступаем!
Глава 30
Но едва повернулся, чтобы двинуться прочь, как до слуха донесся странный нарастающий шум. И, кажется, еще и крики летели откуда-то сверху, из цитадели, и почему-то они показались мне ликующими. Они там все с ума посходили?!
Секунду спустя тропа под подошвами сапог ощутимо задрожала. И дрожь быстро нарастала. Землетрясение, что ли?!
– Машта, что происходит?!
– Что-что – трындец крипуарам! – радостно отозвалась девушка. – Наша взяла! Четыре, нет, пять десятков, не меньше! Не думаю, что атаковать будут вас, но вы там поосторожнее! Дайте им пройти!
– Да о чем ты говоришь, черт тебя дери?!
– Дионисситы! Они все-таки не остались в стороне и поднимаются по серпантину! И если я не ошибаюсь, они притащили всех своих танков, какие нашлись в Кандаури! Столько брони я еще не видела!
– Гип-гип – ура, – хрипло пробурчал Жальник без особого энтузиазма. Ему приходилось находиться в первых рядах, постоянно отражая натиск врагов, так что ему было не до веселья, как низуши на стене. – Еще бы дожить… н‑на тебе, сука рогатая!.. А то пока они поднимутся, от нас тут рожки да ножки зимовать оста…
Рырк вдруг бесцеремонно вцепился лапой в мое плечо, рывком отбросил к стене и прислонился к ней сам.
Я заметил, что и остальные ракшасы последовали его примеру – рассредоточившись редкой цепью, вжались в скалистую поверхность. Пришлось скомандовать Фурии сделать то же самое. Она уже потеряла боевую форму, и как только слилась с камнем, серая на сером, из-за поворота показался первый кентавр…
Миг – и он пронесся мимо, оглушительно гремя железом.
Спаси меня Алан Темный, такой громадины я еще не видел!
А за ним еще один, и еще, и еще…
Мелкие камушки и целые булыжники от тряски срывались со стены и барабанили по плечам и голове, пришлось закрываться руками.
Грохот копыт сотрясал серпантин, как буря – утлую лодчонку. Закованная в сталь лавина, казалось, проносилась перед лицом бесконечным локомотивом, разве что дым из трубы не валил и гудков не было слышно, но сравнение с железной дорогой – вполне осязаемое.
Приходилось здорово задирать голову, чтобы разглядеть уровни этих тяжеловесов – 30, 29, 28, 30… Мелькали глухие шлемы с узкими прорезями для глаз, украшенные рогами животных, гребнями из перьев или острыми стальными шпилями. Каждый диониссит – наверняка далеко за полтонны живого веса. А с напяленной поверх всего укутанного в мех корпуса сталью, как гуманоидной половинки, так и конской, наверное, и вовсе под тонну. Сегментированные щитки прикрывали не только могучую «конскую» грудь, но и спускались подвижными поножами по мускулистым передним ногам вплоть до окованных копыт. В латных рукавицах громадин покачивались трехметровые копья с развевающимися лентами цветных вымпелов возле острия, на поясах подпрыгивали от движения корпуса полутораметровые мечи в ножнах. Для меня такой меч – двуручный, а для их комплекции – наверняка для хвата одной рукой.
Довелось-таки воочию увидеть элитных бойцов конелюдей – впечатление ошеломляющее до дрожи в коленках, мощь прямо брызжет от этих фигур!
Интересно, как долго «каратели» смогут им противостоять?!
Как только хвост лавины наконец проносится мимо и грохот начинает удаляться, срываюсь с места и со всех ног бегу за ними. Но конелюди слишком быстры, пришлось вскочить на Фурию, чтобы не отстать. Потерпи, милая. Уцелевшая девятка ракшей, вбросив кинжалы в ножны, на всех шести лапах несется следом. Рырк, бедолага, сразу остается далеко позади и вскоре исчезает за изгибом серпантина. Ничего, пусть отдохнет, он уже навоевался. Кстати, что-то я не заметил, чтобы скорость кентавров замедлилась хоть сколько-нибудь, а ведь впереди пару минут назад спускался весьма нехилый рейд крипуаров.
– Машта, что там с «карателями»? Сбежали, что ли?
– Ты смеешься? Они так быстро бегать не умеют.
– Так куда они подевались?
– Можно подумать, сам не догадываешься, – нервно хохотнул Жальник. – Демоны учатся летать, Зуб. Правда, получается это у них из рук вон плохо, рожденным ползать, как говорится…
– Так они их с ходу снесли?!
– А то! Ты там не спи, поднимайся, дорога свободна, надо еще танка добить! Может, успеешь поучаствовать!
Твою ж мать…
Но веселье не могло продолжаться вечно, и потери кентавры все-таки понесли. Ближе к верхней площадке, где находилась цитадель, тропа расширялась вдвое, и здесь дионисситы столкнулись с наиболее яростным сопротивлением. Нет, колонну это не остановило. Даже почти не замедлило. Именно с таким упорством и силой ледокол взламывает могучие пласты северного льда, не замечая ущерба своей броне. Но, проносясь мимо груд изломанных трупов, как высших, так и низших демонов, я замечал и погибших дионисов. Создавалось отчетливое впечатление, что те, кто находился на острие клина, двигались на пределе сил и не щадя жизни, пока не падали замертво – пронзенные десятками дротиков и ножей, пораженные плазменными шарами. Следующий боец тут же возглавлял колонну, чтобы через секунды разделить участь предшественника. Я насчитал по пути четыре бронированных тела – цена за уничтожение боевых порядков врага. Скорость и безудержный натиск решили исход дела. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить – мы стали очевидцами атаки смертников, и кентавры пошли на это вполне осознанно, чтобы спасти положение для всех жителей Лунной Радуги.
Когда я ворвался на Фурии на верхнюю площадку, битва была почти закончена.
Закованные в броню тяжеловесы потеряли здесь еще не меньше десятка своих бойцов, вытоптав все, что могло двигаться, и вбив трупы демонов в грязь. И теперь, взяв в плотное кольцо танка крипуаров, стальной мясорубкой вертелись вокруг него, не позволяя вырваться из окружения и непрерывно работая пращами и копьями. Громадный трехметровый демон выглядел основательно потрепанным, его шлем был помят от сотен ударов, массивный овальный щит в половину его роста превратился в решето, доспехи, закрывавшие торс и ноги, тоже были изрублены. Но при этом «элитный защитник первородного пламени» по-прежнему оставался крайне жизнестоек и опасен, его жизнь все еще держалась на высокой отметке: 10456/16666. Чудовищная защита собственного тела демона заставляла наконечники копий, несмотря на всю мощь ударов конелюдей, вязнуть в его коже, оставляя лишь глубокие рваные царапины, сочившиеся темной густой кровью.
