колеса.
Преподаватель немецкого встретил нас в подъезде. Видимо, для того, чтобы «фрау Миних» не задавала нам лишних вопросов. В тихой, чопорной квартире Рунге вкусно пахло. Увидев антикварную мебель, восьмиклассники совсем оробели. Разулись, поснимали курточки и застыли, не зная, что делать дальше. Хозяин принял у них одежку, повесил в шкаф. Потом проводил в гостиную, где они уселись, сложив исцарапанные лапки на коленях. Пай-мальчики, да и только!
Меня Карл Фридрихович позвал на кухню.
— Александр Сергеевич, поможете мне стол сервировать?
— Да, с удовольствием, — откликнулся я. — Только зовите мне Сашей, а то я чувствую себя как в учительской.
— С удовольствием! — воскликнул Рунге. — К сожалению, мое имя так хорошо и просто не сокращается… Не Карлушей же вам меня величать!.. Так что давайте просто — Карл.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Ну а теперь, — продолжил хозяин, — моем руки и накрываем на стол… Полагаю, наши юные друзья не обидятся, если мы пообедаем на кухне… Нет, вы не подумайте, что я им не доверяю, просто боюсь, что в гостиной они будут стеснятся…
— И я — тоже! — подхватил я. — Там у вас слишком торжественно!
— Ну вот и отлично…
Пока я расставлял тарелки и раскладывал столовые приборы, Карл вынул из духовки противень, от того, что было на нем приготовлено, и распространялся по квартире вкусный запах. Я разглядел ломтики картофеля, выглядывающие из коричневатой корочки. Хозяин порезал эту запеканку ножом на аккуратные кусочки и переложил их лопаткой на большую тарелку. К основному блюду он добавил нарезанную сырокопченую колбасу и обжаренные сосиски, а так же — глиняную миску с квашенной капустой.
— Саша, зовите коллег. Пусть моют руки и садятся за стол.
Я выполнил указание. Вскоре пацаны появились на кухне. Умытые даже слишком тщательно. Рунге усадил нас за стол. И начал раскладывать приготовленное.
— Это блюдо, — заговорил он, выкладывая на тарелки кусочки запеканки, — по-немецки называется картофельгратен… Представляет собой нарезанный ломтиками картофель, запеченный в сливочном соусе с сыром… Квашенную капусту в Германии называют зауэркраут… Сосиски — вюрстхен… Прошу прощения за этот маленький урок немецкого языка… Ешьте, ешьте, гости дорогие!
И мы ели. Вернее, уплетали за обе щеки, потому что было очень вкусно. Оказалось, что учитель немецкого и сам умеет готовить, не полагаясь лишь на супругу. А может — только он в семье и умеет?.. Не-ет, у нас с Илгой, в этом смысле более традиционные отношения, ибо я не большой мастер в кулинарии. Умяв все, вплоть до зауэркраут — водочки к ней не хватало, эх! — мы чинно попили чай с вареньем и печеньем. Наш гостеприимный хозяин еще сокрушался, что не может угостить нас шварцвальдер киршторте — то есть традиционным немецким тортом «Черный лес».
Наконец, мы перешли в гостиную, чтобы начать обсуждение предложения юных сценаристов. Сценаристы после сытного обеда слегка осоловели. Пришлось взяться за изложение их идеи мне. В моем понимании она выглядела так. Некий юный пионэр, который зачитывается «Тремя мушкетерами» и другими романами Дюма-отца, попадает во Францию XVII века. Его мечта сбывается, он знакомится с любимыми героями, которые его, однако, разочаровывают.
Мушкетеры оказываются пьяницами, обжорами, драчунами, святошами — кем угодно только не теми героями, какими они представлены автором. К тому же, они поддерживают короля, что тянет страну назад, к эпохе Средневековья. Не лучше, однако, и гвардейцы кардинала — эти бойцы лишь слепые орудия в руках этого интригана, который мечтает о захвате власти. В конце концов, почему бы родовитому герцогу, главе французской церкви, не стать королем?
Юный мушкетер, который, конечно же, именует себя Д’Артаньяном, не желает служить ни королю, ни кардиналу. Он мечтает поднять народное восстание, которое сбросило бы и того, и другого. Иными словами, устроить во Франции революцию лет на сто раньше, нежели она случилась в действительности. И вся эта история должна сопровождаться драками, погонями, интригами, попойками, дворцовыми балами, заговорами, чтобы вышло не хуже, чем у Дюма и Юнгвальд-Хилькевича, который снял музыкальный фильм с Боярским.
— Я верно изложил, ребята? — осведомился я у пацанов.
Они с восторгом кивнули. Сонливость с них как рукой сняло. Я видел, что в голове у сценаристов уже рождаются сюжетные ходы. Однако следовало узнать мнение Карла Фридриховича. Все-таки он лучше всех нас соображает в кино. Я очень надеялся, что коллега не назовет замысел моих ребят полной чушью. Нельзя им было сейчас подрезать крылья. В конце концов — все это стоит затевать только ради них и других нераскрытых детских личностей, о которых в педагогических учебниках написано так много красивых слов.
— Замысел очень интересный, — нарушил молчание Рунге. — С одной стороны — он опирается на известный роман, а с другой — отличается от него, я бы сказал, идейно… В самом деле — сочувствовать мушкетерам, которые являлись сторонниками абсолютной монархии, презирали простой народ и вообще были самыми настоящими феодалами, в наше время как-то странно… Показать правду об этих прихвостнях короля, да и кардинала тоже — это серьезная художественная задача… Говоря коротко, ваша идея, ребята годится к дальнейшей разработке.
— Ура! — заорали пацаны и запрыгали.
Я строго на них зыркнул — мне стало жалко антикварный диван — и они притихли. Хозяин квартиры и ухом не повел. Его мысли были заняты другим.
— Однако, — продолжал он, — следует помнить, что поначалу полноценного художественного фильма нам не снять. Одной пленки уйдет уйма, не говоря уже — о массе разных технических трудностей, поэтому сюжет нужно будет придумать так, чтобы его можно было разбить на несколько эпизодов. Ну как — в многосерийном фильме. При этом — каждая серия должна иметь свой финал, но с намеком на продолжение. Я понятно изъясняюсь?
Сценаристы кивнули, хотя и слегка приуныли. Их понять можно — они-то думали, что это игра, а оказалось — работа.
— Кроме того, нужно рассчитывать на то, что на первых порах нам будет доступна только съемка немого фильма — в лучшем случае с титрами — поясняющими надписями. То есть, дорогие сценаристы, происходящее должно быть понятно зрителю без слов… Если вас все эти требования не пугают, тогда перейдем к обсуждению собственно самой истории.
— Не пугает, — сказал Толик.
Алька только кивнул.
— По-моему, вы больше меня напугали, Карл Фридрихович, — сказал я. — А бойцы рвутся в бой.
— Ну и отлично, — кивнул тот. — Значит, начинаем…
И мы
