Майкл предложил:
– Давай пойдем в зоопарк на озеро. День жаркий, девушки будут загорать.
Он сознательно предложил эту наживку, потому что отчаянно нуждался в обществе Гарри, одинокий, страдающий от спада напряжения после всех волнений, связанных с публикацией «Гнева» и как будто полным отсутствием реакции на эту статью.
– Эй, Майки, я бы с удовольствием… но я хочу кое-что сделать на компьютере. Ведь сегодня воскресенье, и компьютер на целый день мой. – Вид у Гарри был загадочный и довольный. – Понимаешь, Майки, я кое-что придумал. Кое-что совершенно невероятное, и теперь не могу остановиться.
Майкл в одиночестве поехал автобусом в зоопарк, на озеро. Весь день он просидел на траве, читал и смотрел на девушек. Но это лишь заставило его острее ощутить свои одиночество и незначительность. Когда он вернулся в свою отвратительную маленькую квартиру, сумка Гарри исчезла, а на зеркале мылом было написано:
«Возвращаюсь на «Серебряную реку». Может, увидимся в следующий уик-энд. Г.»
Когда наутро Майкл вошел в редакцию, он увидел, что работники, пришедшие до него, собрались в центре редакционной комнаты небольшой нервной группой, а с десяток незнакомцев деловито роются в шкафах с материалами, просматривают бумаги и книги на полках. Они уже отобрали десяток картонных ящиков разных бумаг, и эти ящики стояли в проходе между столами.
– Что происходит? – наивно спросил Майкл, и редактор отдела, бросив на него предостерегающий взгляд, объяснил:
– Это офицеры службы безопасности.
– А вы кто?
Офицер в штатском, командовавший обыском, подошел к Майклу, и, когда тот назвался, сверился со своим списком.
– Ага, вы-то как раз нам и нужны. Идемте со мной.
Он провел Майкла в кабинет Леона Гербштайна и вошел не постучав. С Гербштайном был еще один незнакомый человек.
– Да, в чем дело? – рявкнул он, и полицейский почтительно ответил:
– Вот он, капитан.
Незнакомец мрачно взглянул на Майкла, но, прежде чем он заговорил, его торопливо опередил Леон Гербштайн:
– Все в порядке, Майкл. У полиции ордер на запрет субботнего номера со статьей «Гнев» и ордер на обыск в редакции. С тобой также хотят поговорить, но беспокоиться не о чем.
– Не будьте в этом так уверены, – угрожающе сказал капитан. – Ты написал этот образец коммунистической пропаганды?
– Я написал статью «Гнев», – внятно ответил Майкл, но Леон Гербштайн опять вмешался:
– Я как главный редактор «Голден сити мейл» принял решение напечатать эту статью и несу за нее ответственность.
Капитан не обратил на него внимания и несколько мгновений смотрел на Майкла, прежде чем продолжить:
– Парень, да у тебя молоко на губах не обсохло. Что ты вообще можешь знать?
– Возражаю, капитан, – сердито сказал Гербштайн. – Мистер Кортни аккредитованный журналист…
– Ja, – кивнул капитан. – Я так и думал. – И продолжил, обращаясь к Майклу: – Ну как? Не возражаешь против прогулки в управление полиции на Маршалл-сквер, чтобы помочь нам в расследовании?
Майкл взглянул на Гербштайна, и тот сразу сказал:
– Вы не обязаны это делать, Майкл. У них нет ордера на ваш арест.
– Что вам от меня нужно, капитан? – спросил Майкл.
– Мы хотим знать, кто дал тебе все те предательские сведения, о которых ты написал.
– Я не могу раскрывать свои источники, – спокойно сказал Майкл.
– Если откажешься сотрудничать, я всегда могу получить ордер на твой арест, – зловеще пообещал капитан.
– Я пойду с вами, капитан, – согласился Майкл. – Но свои источники не раскрою. Это неэтично.
– Я приду сразу за вами вместе с адвокатом, – пообещал Гербштайн. – Не волнуйтесь, «Мейл» вас всегда поддержит.
Леон Гербштайн проводил Майкла через редакцию, и, когда они проходили мимо коробок с конфискованной литературой, капитан насмешливо заметил:
– Парень, у тебя тут гора запрещенных книг, даже Карл Маркс и Троцкий. Все это вредный вздор.
– Это исследовательские материалы, – возразил Леон Гербштайн.
– Ja, попытайтесь объяснить это суду, – фыркнул капитан.
Как только двери за капитаном и Майклом закрылись, Гербштайн, тяжело ступая, вернулся в свой кабинет и схватил трубку:
– Срочно соедините меня с мистером Шасой Кортни в Кейптауне. Звоните сначала ему домой в Вельтевреден, потом в кабинет в «Сантэн-хаусе», а потом в министерский кабинет в парламенте.
Шасу он застал в парламентском кабинете и объяснил, что произошло. Шаса выслушал молча.
– Хорошо, – резко сказал он, когда Гербштайн закончил. – Немедленно отправьте на Маршалл-сквер адвоката «Ассоциации газет», потом позвоните Дэвиду Абрахамсу в «Горно-финансовую компанию Кортни» и расскажите, что случилось. Передайте ему, что мне нужна мощная реакция, с использованием всех наших средств. Скажите, что я немедленно вылетаю на самолете компании. Пусть в аэропорту меня ждет лимузин, оттуда я сразу направлюсь в Преторию в «Юнион-билдинг» на встречу с министром внутренних дел.
Даже Леона Гербштайна, который видел такое и раньше, поразила мгновенная мобилизация огромных ресурсов империи Кортни.
В тот же день в десять вечера Майкл Кортни был освобожден от допроса по прямому приказу министра внутренних дел, а когда он вышел из управления полиции на Маршалл-сквер, его сопровождало с полдюжины известных адвокатов, нанятых «Горно-финансовой компанией Кортни» и «Ассоциацией газет».
У тротуара стоял черный лимузин-«кадиллак», Шаса ждал на заднем сиденье. Когда Майкл сел с ним рядом, Шаса мрачно сказал:
– Возможно, Майкл, ты слишком умен, чтобы жить в благополучии. Черт побери! Что ты пытаешься сделать? Уничтожить все, ради чего мы работали всю жизнь?
– Я написал правду. Я думал, папа, что именно ты из всех людей это поймешь.
– То, что ты написал, мальчик, это подстрекательство. Подхваченные не теми людьми и адресованные простому, невежественному черному люду, твои слова способны раскрыть ящик Пандоры.
