Владимир Высоцкий
Я не люблю…
© В. С. Высоцкий, наследники, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2017
Братские могилы
На братских могилах не ставят крестов,И вдовы на них не рыдают, —К ним кто-то приносит букеты цветов,И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,А нынче – гранитные плиты.Здесь нет ни одной персональной судьбы —Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне – видишь вспыхнувший танк,Горящие русские хаты,Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов —Сюда ходят люди покрепче,На братских могилах не ставят крестов…Но разве от этого легче?!
1964Татуировка
Не делили мы тебя и не ласкали,А что любили – так это позади, —Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,А Леша выколол твой образ на груди.
И в тот день, когда прощались на вокзале,Я тебя до гроба помнить обещал, —Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»«А я – тем более!» – мне Леша отвечал.
И теперь реши, кому из нас с ним хуже,И кому трудней – попробуй разбери:У него – твой профиль выколот снаружи,А у меня – душа исколота снутри.
И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —Пусть слова мои тебя не оскорбят, —Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,И гляжу, гляжу часами на тебя.
Но недавно мой товарищ, друг хороший,Он беду мою искусством поборол:Он скопировал тебя с груди у ЛешиИ на грудь мою твой профиль наколол.
Знаю я, своих друзей чернить неловко,Но ты мне ближе и роднее оттого,Что моя – верней, твоя – татуировкаМного лучше и красивше, чем его!
1961«Я был душой дурного общества…»
Я был душой дурного общества,И я могу сказать тебе:Мою фамилью-имя-отчествоПрекрасно знали в КГБ.
В меня влюблялася вся улицаИ весь Савеловский вокзал.Я знал, что мной интересуются,Но все равно пренебрегал.
Свой человек я был у ско́карей,Свой человек – у щипачей, —И гражданин начальник ТокаревИз-за меня не спал ночей.
Ни разу в жизни я не мучилсяИ не скучал без крупных дел, —Но кто-то там однажды скурвился,ссучился —Шепнул, навел – и я сгорел.
Начальник вел себя не въедливо,Но на допросы вызывал, —А я всегда ему приветливоИ очень скромно отвечал:
«Не брал я на душу покойниковИ не испытывал судьбу, —И я, начальник, спал спокойненькоИ весь ваш МУР видал в гробу!»
И дело не было отложено,И огласили приговор, —И дали все, что мне положено,Плюс пять мне сделал прокурор.
Мой адвокат хотел по совестиЗа мой такой веселый нрав, —А прокурор просил всей строгости —И был, по-моему, не прав.
С тех пор заглохло мое творчество,Я стал скучающий субъект, —Зачем мне быть душою общества,Когда души в нем вовсе нет!
1961Ленинградская блокада
Я вырос в Ленинградскую блокаду,Но я тогда не пил и не гулял.Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,В очередях за хлебушком стоял.
Граждане смелые,а что ж тогда вы делали,Когда наш город счет не вел смертям?Ели хлеб с икоркою, —а я считал махоркоюОкурок с-под платформы черт-те с чемнапополам.
От стужи даже птицы не летали,И вору было нечего украсть.Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,А я боялся – только б не упасть!
Было здесь до́ фигаголодных и дистрофиков —Все голодали, даже прокурор, —А вы в эвакуациичитали информацииИ слушали по радио «От Совинформбюро».
Блокада затянулась, даже слишком,Но наш народ врагов своих разбил, —И можно жить как у Христа за пазухой,под мышкой,Но только вот мешает бригадмил.
Я скажу вам ласково,граждане с повязками,В душу ко мне лапою не лезь!Про жизню вашу личнуюи непатриотичнуюЗнают уже органы и ВЦСПС!
Серебряные струны
У меня гитара есть – расступитесь, стены!Век свободы не видать из-за злой фортуны!Перережьте горло мне, перережьте вены —Только не порвите серебряные струны!
Я зароюсь в землю, сгину в одночасье —Кто бы заступился за мой возраст юный!Влезли ко мне в душу, рвут ее на части —Только б не порвали серебряные струны!
Но гитару унесли, с нею – и свободу, —Упирался я, кричал: «Сволочи, паскуды!Вы втопчите меня в грязь, бросьте меня в воду —Только не порвите серебряные струны!»
Что же это, братцы! Не видать мне, что ли,Ни денечков светлых, ни ночей безлунных?!Загубили душу мне, отобрали волю, —А теперь порвали серебряные струны…
1962Тот, кто раньше с нею был
В тот вечер я не пил, не пел —Я на нее вовсю глядел,Как смотрят дети, как смотрят дети.Но тот, кто раньше с нею был,Сказал мне, чтоб я уходил,Сказал мне, чтоб я уходил,Что мне не светит.
И тот, кто раньше с нею был, —Он мне грубил, он мне грозил.А я все помню – я был не пьяный.Когда ж я уходить решил,Она сказала: «Не спеши!»Она сказала: «Не спеши,Ведь слишком рано!»
Но тот, кто раньше с нею был,Меня, как видно, не забыл, —И как-то в осень, и как-то в осень —Иду с дружком, гляжу – стоят, —Они стояли молча в ряд,Они стояли молча в ряд —Их было восемь.
Со мною – нож, решил я: что ж,Меня так просто не возьмешь, —Держитесь, гады! Держитесь, гады!К чему задаром пропадать,Ударил первым я тогда,Ударил первым я тогда —Так было надо.
Но тот, кто раньше с нею был, —Он эту кашу заварилВполне серьезно, вполне серьезно.Мне кто-то на́ плечи повис, —Валюха крикнул: «Берегись!»Валюха крикнул: «Берегись!» —Но было поздно.
За восемь бед – один ответ.В тюрьме есть тоже лазарет, —Я там валялся, я там валялся.Врач резал вдоль и поперек,Он мне сказал: «Держись, браток!»Он мне сказал: «Держись, браток!» —И я держался.
Разлука мигом пронеслась,Она меня не дождалась,Но я прощаю, ее – прощаю.Ее, как водится, простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Не извиняю.
Ее, конечно, я простил,Того ж, кто раньше с нею был,Того, кто раньше с нею был, —Я повстречаю!
1962Лежит камень в степи
Артуру Макарову
Лежит камень в степи,А под него вода течет,А на камне написано слово:
«Кто направо пойдет —Ничего не найдет,А кто прямо пойдет —Никуда не придет,Кто налево пойдет —Ничего не пойметИ ни за грош пропадет».
Перед камнем стоятБез коней и без мечейИ решают: идти или не надо.
Был один из них зол —Он направо пошел,В одиночку пошел, —Ничего не нашел —Ни деревни, ни сел, —И обратно пришел.
Прямо нету пути —Никуда не прийти,Но один не поверил в заклятья
И, подобравши подол,Напрямую пошел, —Сколько он ни бродил —Никуда не добрел, —Он вернулся и пил,Он обратно пришел.
Ну а третий – был дурак,Ничего не знал и так,И пошел без опаски налево.
Долго ль, коротко ль шагалИ совсем не страдал,Пил, гулял и отдыхал,Ничего не понимал, —Ничего не понимал,Так всю жизнь и прошагал —И не сгинул, и не пропал.
<
1962>
Большой Каретный
Левону Кочаряну
Где твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.
Помнишь ли, товарищ, этот дом?Нет, не забываешь ты о нем.Я скажу, что тот полжизни потерял,Кто в Большом Каретном не бывал.Еще бы, ведь
Где твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.
Переименован он теперь,Стало все по новой там, верь не верь.И все же, где б ты ни был, где ты ни бредешь,Нет-нет да по Каретному пройдешь.Еще бы, ведь
Где твои семнадцать лет?На Большом Каретном.Где твои семнадцать бед?На Большом Каретном.Где твой черный пистолет?На Большом Каретном.А где тебя сегодня нет?На Большом Каретном.
1962«Эй, шофер, вези – Бутырский хутор…»
