Дзиндра РИНКУЛЕ-ЗЕМЗАРЕ
ВОТ МЫ КАКИЕ!
В НАШЕЙ ШКОЛЕ НОВОСТИ
У меня такое чувство, словно мне вручили награду. Такое чувство, словно фамилия моя зазвучала совсем по-новому. Слышите: Стребейко! Стребейко! Стребейко!
Разве это не великолепно? Во всей школе ни у кого больше нет такой фамилии. Стребейко!..
До сих пор моя фамилия никому ничего не говорила. Я даже слегка завидовал Ояру, Мадису, Агрису, Зигурду, Индулису и даже Гельмуту. Какие у них великолепные фамилии! Озол — Дуб! Лиепкалн — Липовая Гора! Бруниниек — Рыцарь! Димдан — Грохотун! Дижбриедис — Благородный Олень! Вэтра — Буря!.. А что означало Стребейко? Ровным счетом ничего!
Но с началом учебного года все изменилось. Моя мать стала директором нашей школы — до этого она работала завучем в соседней средней школе. И теперь я — сын директора. Гунар Стребейко.
Не могу пожаловаться, что в прежние годы ко мне в классе относились неуважительно или что мне не хватало друзей. Но теперь у меня, говоря словами преподавателя физики Мурцелиса, совсем другой удельный вес. Это понимает даже легкомысленный Томинь. «Все, больше с тобой ничего случиться не может! — произнес он однажды с явной завистью. — Такие тылы!»
Ну, тылы тылами, а самочувствие у меня и в самом деле великолепное. Даже старики из одиннадцатого, кажется, больше не смотрят на меня высокомерно, как на обычного семиклашку. Сын директора!
И еще одна новость: наша старшая пионервожатая вышла замуж и переехала в другой город. Мы не слишком горевали: у нее одни интересы, у нас — совсем другие. Для старшей пионервожатой главным было добиться первого места в республиканском конкурсе по художественному чтению, и тут основная роль отводилась нашей Сармите. В остальном же больше ровным счетом ничего не делалось. Пионерская работа казалась нам скучной, как серый осенний день. Случилось, правда, однажды, что мы активно включились в сбор металлолома и даже победили отряд параллельного класса — сколько было веселья и радости! Но никакой заслуги пионервожатой здесь нет: все это произошло еще до того, как она стала работать в нашей школе.
Я слышал, что в других школах здорово действуют «красные следопыты». Но только не у нас! Вся наша следопытская работа сводилась к нудным прогулкам вблизи школы.
И вот теперь эта новость: старшей пионервожатой уже больше нет. Думаю, она рада-радешенька, что избавилась от своих подопечных. И похоже, что это взаимно. Во всяком случае, в нашем классе никто по ней плакать не стал.
В начале учебного года нам сообщили, что назначена новая пионервожатая. Ну и пусть! Назначили и назначили, великое дело!
Но от безразличия не осталось и следа, едва только мы узнали, кто она. Это было как гром среди ясного неба. Комарик! Кайя Комарик — хоть стой, хоть падай! Та самая, с птичьим именем, с комариной фамилией! Лишь этой весной закончила нашу школу. И знали все: главная артистка школьного драмкружка. Совсем еще недавно, на первомайском вечере она читала сказки о цветах. Да какие там сказки — сплошная философия! Скукотища, тоска зеленая! Мы вздохнули с облегчением, когда Комарик наконец кончила, а старшеклассники вдруг стали хлопать будто ненормальные. Да и учителя были в восторге: прирожденная актриса!.. Как бы не так: актриса! Пыталась поступить на театральный факультет, но не прошла по конкурсу. Небось был бы талант, приняли бы без всяких.
Пока наша прежняя вожатая ездила по селам с экспедицией, собиравшей народные песни. Комарик все лето пробегала почтальоном, разносила газеты и письма. А теперь подыскала себе подходящее местечко. Юмор и сатира!
С нетерпением мы ждали первой встречи. Она вошла в класс, слегка постукивая каблучками. Сказала:
— Здравствуйте!
Точно такая же, как весной, когда кончала школу. Вообще-то выглядит Комарик не ахти. Росточком не вышла, поменьше даже, чем наша Иголочка. Лицо круглое, как луна, волосы собраны в пучок. Нос словно цыплячий клювик. Вот потому и в актрисы не взяли. Красивых девчонок, что ли, мало. Только вот глаза у Комарика… Зеленоватые, сияющие, с длинными ресницами. Где-то я слышал, что актрисы наклеивают искусственные ресницы. Комарику это ни к чему.
Говорят, по взгляду можно узнать, что у человека на уме. У Комарика ничего не узнаешь — глаза затенены ресницами. Вот и во время нашего «знакомства» так и осталось непонятным, что у нее на душе. Радость? Страх? Недоверие? Смелость? Замешательство?.. Поди угадай!
По правде говоря, вначале казалось, что вообще у нас с ней ничего не выйдет. Держится, как опытный преподаватель со стажем. А мы ее — на «ты»! А мы ее — «Комарик»! Что бы она ни предложила, смеемся, всерьез ничего не принимаем. Ну-ка, поруководи нами!
Словом, Комарику было дано понять, что с нами, со старшим пионерским классом, ей так просто не справиться.
Когда Комарик после очередной паузы заговорила вновь, в голосе ее звучало чуть ли не отчаяние:
— Нет, с вами невозможно говорить серьезно. Как маленькие! А ведь через год будете в комсомоле.
Но нас ее слова не трогали. Наверное, если бы на ее месте перед нами стоял кто-нибудь чужой, мы бы вмиг унялись. Но Комарик… Что бы она ни говорила, казалось таким смешным.
— Тогда скажите сами: что вас больше всего интересует? — снова попыталась она утихомирить нас.
— Театр! — тотчас отозвался я, вспомнив о ее неудаче.
Впрочем, я действительно люблю театр. Да и всему нашему классу нравится ходить на спектакли.
— Да, да! Театр! — ехидно заулыбались все остальные.
Комарик густо покраснела. «Все, сейчас пойдет заикаться!» — подумал я. А Эгил и Мадис уже приготовились заржать.
— Отлично! — Кайя хлопнула в ладоши и повторила решительно: — Отлично! — Она снова обрела твердость, лишь голос слегка дрожал. — Если вас привлекает театр… Давайте тогда внесем в план работы вашего отряда постановку пьесы.
— Какой?.. Кого мы будем играть? Взрослых или детей? — градом посыпались вопросы.
— Мне кажется, вы вполне можете сыграть и тех, и других.
Предложение Комарика нас озадачило. Но не надолго. Через минуту опять стали веселиться.
— Эгил у нас известный сочинитель, пусть напишет собственную пьесу, — сострил Робис.
— Лучше киносценарий, — хмыкнул Мадис. — Фильм снимем.
— Хватит, ребята, хватит! — Иголочка хлопнула рукой по парте. — В конце концов, Кайя пришла к нам работать, а не шутки шутить.
Иголочка — это, разумеется, прозвище; ее настоящее имя Марита. Не боится идти против всего класса.
— Может, классику? «Майю и Пайю», например, — примирительно предложил Индулис.
— Почему бы и нет? — ответила вместо пионервожатой Югита. — Вот ты бы, например, прекрасно подошел на роль ленивца.
— Значит, будем ставить пьесу, а остальное все побоку? — проворчал Дидзис. — Столько еще всяких интересных дел!
— Так что же вас все-таки интересует по-настоящему? Я ведь как раз этого и добиваюсь! — Комарик сразу раскрыла свой блокнот и приготовилась записывать наши предложения.
— Техника! — объявил Дирт и расплылся в кривой ухмылке.
Хитрец! Ведь совершенно ясно, что Комарик в технике ничего не смыслит.
— Наука и техника, — уточнил Лаймдот и, скрестив руки на груди, прищурился. Видно, он тоже придерживался мнения, что в этих вопросах Комарик ни бум-бум.
— Спорт! — Олаф взмахнул рукой.
— И корабли! — перекрикнул всех Томинь.
— Да, корабли! — поддержала его Югита.
Когда все высказались, Комарик захлопнула свой блокнот и произнесла задумчиво:
— А что, если пригласить в ваш отряд комсомольца с завода?
Такого хода мы от Комарика не ждали. Все сразу притихли.
— В самом деле! — продолжала между тем Комарик. — Я как раз знаю одного парня. Отлично разбирается в технике. К тому же спортсмен. Посоветуюсь-ка я с директором школы…
Когда Комарик вышла из класса, я повернулся к ребятам.
— Ну, что скажете?
— С этим комсомольцем — совсем неплохо. Но сама она пусть пасет своих октябрят — и баста! К нам пусть не суется.
Агрис сказал, как отрезал. Он у нас всегда такой решительный.
— Да, командовать ей не дадим! — хором поддержали его другие ребята.
— А мне она нравится! — заявила Иголочка. — Забыли, что ли, как Комарик шефствовала над нашей звездочкой?
— А помнишь, как ты сосала пустышку? — насмешливый Мадис зачмокал губами.
— Мне она тоже нравится, — сказала Сармита, энергично тряхнув головой. — Нисколечки не воображает.
— А с чего ей воображать, спрашивается? Подумаешь, артистка! Провалилась с треском!
Иголочка смерила Индулиса взглядом:
— Смотри сам не провались на выпускных экзаменах!
