Рекс Стаут
«Через мой труп»
Глава 1
В дверь позвонили. Я вышел в прихожую и, открыв дверь, увидел ее. Я пожелал доброго утра.
– Пжалста, – сказала девушка, – мне бы повидать мистура Ниро Вульфа.
Может, она произнесла не «пжалста», а «пажалуста» или «пажалста». Как бы то ни было, говор ее даже отдаленно не напоминал речь Среднего Запада или Новой Англии, не говоря уж о Парк-авеню и тем более Ист-сайде. Само собой, такое явно не американское произношение несколько резало мне слух. Тем не менее я вежливо пригласил ее войти, провел в кабинет и, усадив в кресло, с трудом выудил ее имя – пришлось спрашивать его по буквам.
– До одиннадцати часов мистер Вульф занят, – сообщил я, попутно бросив взгляд на настенные часы над моим письменным столом. Часы показывали половину одиннадцатого. – Я Арчи Гудвин, доверенный помощник мистера Вульфа. Вы могли бы, дабы не терять времени даром, начать мне.
Она потрясла головой и сказала, что время у нее есть. Я спросил, не хочет ли она пока полистать журнал или книгу, но она снова покачала головой. Я оставил ее в покое и вернулся к прерванному занятию – до ее прихода я у себя за столом приводил в порядок картотеку скрещивания орхидей. Минут через пять я закончил и принялся проверять сделанное, и тут за спиной услышал голос.
– Впрочем, пожалуй, я не откажусь от какой-нибудь книжки. Можно?
Я указал гостье на книжные полки, предоставив выбирать по своему вкусу, и продолжил свою работу. Когда я снова поднял глаза, она с книгой в руках приблизилась и остановилась около меня.
– Это мистур Вульф читает? – спросила она. Ее мягкий и низкий голос звучал бы очень приятно, если бы она потрудилась выучить, как правильно произносить слова. Я взглянул на заголовок и ответил, что Вульф читал эту книгу прежде.
– Но он ее выучивает?
– Зачем? Он же гений, а гению вовсе не надо что-то учить.
– Он прочитывает и после этого все знает?
– Ну, примерно так.
Она направилась к своему креслу, но снова обернулась:
– Может, вы ее читаете?
– Нет, не читаю, – выразительно ответил я.
Она чуть заметно улыбнулась:
– Что, история Балкан – для вас слишком сложно?
– Не знаю, не пробовал. Насколько я понимаю, всех королей и королев там убивают. А про убийства мне интереснее читать в газете.
Улыбка исчезла. Она опустилась в кресло и спустя пару минут, казалось, целиком погрузилась в чтение. Я закончил проверку и, сложив карточки вместе, отчалил вместе с ними, поднялся на два пролета по покрытой ковром лестнице на последний этаж и дальше – по крутым ступенькам под самую крышу. Здесь, куда ни посмотри, все было застеклено под орхидеи, кроме питомника и каморки, в которой спал Хорстман. Прошествовав через первые две комнаты между серебристыми стеллажами и бетонными скамьями, уставленными десятью тысячами цветочных горшков – в них произрастало все подряд, от нежной рассады до одонтоглоссумов и дендробиумов в полном цвету, – я отыскал Ниро Вульфа в термальной. Уперев в бока большие пальцы и насупившись, он смотрел на Хорстмана, который, в свою очередь, хмуро и укоризненно разглядывал аномальный цветок целогины с белыми лепестками и оранжевой губой. Вульф бормотал:
– Целых две недели. Ну, по крайней мере, двенадцать дней. Если все дело в стимуляции… Что тебе, Арчи?
Я протянул Хорстману карточки.
– Вот данные по милтониям и лелиям. Даты прорастания у вас уже есть. Между прочим, внизу сидит одна чужестранка, желающая позаимствовать у вас книгу. Ей примерно двадцать два года, и у нее чудесные ножки. Лицо, правда, угрюмое, но миленькое, и темные глаза очень красивые, хоть и встревоженные. Да, еще у нее прекрасный голос, но говорит она точно, как Лини Фонтэнн в «Восторженном идиоте». Ее зовут Карла Лофхен.
Вульф взял у Хорстмана карточки, собираясь их просмотреть, но вдруг встрепенулся и бросил на меня острый взгляд.
– Как ты сказал? – резко спросил он – Карла?..
– Лофхен. – Я произнес фамилию по буквам и ухмыльнулся. – Понимаю, меня она тоже поразила. Может, вы помните, что я читал «Возвращение аборигена». Похоже, ее назвали в честь горы. Черная гора. Маунт Лофхен. Черногория. Монтенегро, венецианский вариант Монтенеро, Горы Нерона, а ведь ваше имя в переводе как раз означает – Нерон. Возможно, это просто совпадение, но для опытного сыщика, естественно…
– Чего она хочет?
– Говорит, что пришла поговорить с вами, но, по-моему, она просто хочет позаимствовать у вас книгу. Она достала с полки «Объединенную Югославию» Хендерсона и спросила, читали ли вы ее, и не выучиваете ли, и не читаю ли ее я, и так далее. А сейчас она сидит там внизу, уткнувшись и книгу своим хорошеньким носиком. Но, как и уже сказал, глаза у нее беспокойные. Я сказал ей, что, по моему мнению, сейчас, когда ваш счет в банке в полном порядке…
Я запнулся – Вульф не слушал меня, углубившись в принесенные мной карточки. По-моему, подобная выходка была неслыханно ребяческой даже для него – до одиннадцати оставалось всего три минуты, а в этот час Вульф неукоснительно спускался из оранжереи в рабочий кабинет. Поэтому я отчетливо фыркнул в знак презрения, отвернулся и зашагал вниз.
Чужестранка по-прежнему читала, сидя в кресле, но уже не книгу, а журнал. Я посмотрел по сторонам, желая водворить книгу на полку на прежнее место, но, оказывается. Карла Лофхен сделала это сама; книга стояла, где и раньше, и я мысленно поставил посетительнице пятерку: я заметил, что многие девушки на редкость небрежны в домашнем обиходе. Я сказал гостье, что Вульф вот-вот подойдет, и только расчистил свой письменный стол и водрузил на него пишущую машинку, как услышал клацанье двери личного лифта моего шефа, а мгновение спустя он сам вошел в кабинет и затопал прямо к своему рабочему столу. Не дойдя до него какого-нибудь шага, Вульф сдержал свой аллюр и соизволил заметить посетительницу, поприветствовав ее еле заметным кивком – голова его нагнулась при этом от силы на один градус. После этого Вульф добрался наконец до своего кресла, взгромоздился на него, бросил взгляд на вазу с каттлеями, а затем на утреннюю почту, лежащую под пресс-папье у него на столе, надавил большим пальцем на звонок, чтобы Фриц принес пива, и, откинувшись в кресле поудобнее, вздохнул. Гостья тем временем закрыла журнал, лежавший у нее на коленях, и пристально разглядывала Вульфа сквозь длинные полуопущенные ресницы.
Вульф отрывисто бросил:
– Вас зовут Лофхен? Но разве бывает такая фамилия?
Ее ресницы чуть дрогнули.
– И все же меня зовут именно так, – ответила девушка, слегка улыбнувшись. – Может, вы считаете, что это совпадение? Сами посудите, зачем раздражать американцев фамилией вроде Кральевич?
– Так ваша фамилия Кральевич?
– Нет.
– Впрочем, неважно. – Казалось, Вульф чем-то раздосадован, хотя я не видел никаких причин для его раздражения. – Вы пришли, чтобы повидаться со мной?
Губы мисс Лофхен приоткрылись, и она фыркнула.
– Вы говорите прямо как монтенегрец, – заявила она. – Или черногорец, если вам, как и всем американцам, больше нравится такое название. Правда, вы не очень похожи на жителя Черногории, ведь наши люди растут вверх, и только вверх, а не вширь, как вы. Зато, когда вы говорите, я чувствую себя почти дома. Именно так черногорцы и обращаются к девушке. Это из-за того, чем вы питаетесь?
Я отвернулся, чтобы не пришлось давить ухмылку. Вульф прогромыхал:
– Чем я могу вам помочь, мисс Лофхен?
– Ах да. – В ее глазах опять плеснулась тревога. – Стоило мне вас увидеть, и я забыла все на свете. Я, конечно, наслышана о вас, только вы совсем не похожи на знаменитость. Вы больше похожи на… – Она замялась, потом сложила губки бантиком и продолжила: – Ну, все равно, просто вы очень известны и когда-то жили в Черногории. Как видите, я немало знаю о вас, Hvala Bogu. Так вот, я хочу нанять вас – из-за одной крупной неприятности.
– Я боюсь…
– Это не у меня неприятности, – быстро пояснила девушка. – Дело в моей подруге, она не так давно приехала в Америку. Ее зовут Нийя Тормик. – Длинные черные ресницы затрепетали. – Мы вместе работаем в школе Николы Милтана на Сорок восьмой улице. Может, знаете? Школа танцев и фехтования. Не слышали?
– Я знаком с Милтаном, – сердито ответил Вульф. – Как-то раз мы встречались в ресторане моего друга Марко Вукчича. Но, боюсь, в настоящее время я слишком занят…
– Мы с Нийей хорошие фехтовальщицы. Мы учились у Корсини в Загребе – на рапирах, саблях и шпагах. Ну, а уж танцы – это совсем просто. Лэмбет-уок мы выучили минут за двадцать, а богачей мы обучаем ему за пять уроков, за хорошую плату. Только платят Николе Милтану, а нам перепадает уже не так много. Поэтому сейчас, когда Нийя влипла в эту глупейшую неприятность, мы не можем себе позволить заплатить вам так же много, как, наверное, вам платят другие, но в разумных пределах… Ведь мы же из Загреба. Беда, в которую попала Нийя, нешуточная, хотя она совершенно ни в чем не виновата, она ведь не какая-нибудь воровка, это дураку ясно. Но ее могут посадить в тюрьму, так что, пожалуйста, поторопитесь…
