Ян Экстрём
ЦВЕТЫ ДЛЯ РОЗЫ
Все действующие лица и события этой книги являются плодом фантазии автора.
1
Вторник, 13 октября, 15.00
Он по-прежнему стоял там. Все в той же позе, неподвижно. Должно быть, ему было около 25-30 лет — на таком расстоянии определить точнее было трудно. Одет он был в джинсы и майку с короткими рукавами, не прикрывающими мускулистые загорелые руки; на ногах — кроссовки. Длинные темные волосы ниспадали красивыми волнами на широкие плечи. Время от времени он окидывал улицу быстрым, настороженным взглядом, который потом вновь возвращался к посольству и был устремлен, как ей казалось, прямо на ее окно. В руках у него, как и прежде, был черный портфель, который он держал прямо перед собой, обхватив руками, будто кипу газет. За все это время — она взглянула на часы, да, уже почти целый час,— он, похоже, ни разу не шевельнулся.
В этот момент раздался телефонный звонок. Звонили с Кэ-д'Орфер. Было без минуты три — она машинально записала время звонка в блокноте, всегда бывшем наготове перед аппаратом. Она всегда делала отметку о времени, когда дело касалось чего-то важного. На этот раз, она поняла это с первых слов, был именно такой случай. Не опуская трубки, она привстала и потянулась за сигаретами, лежащими на полке позади письменного стола. Снова взглянув в окно, она увидела, что на противоположной стороне улицы появилась полная пожилая дама с пуделем. Они двигались по самой середине тротуара.
— Вы уверены, что он шведский гражданин? — спросила она, провожая взглядом пуделя и его хозяйку.
— Паспорт у него шведский,— ответил голос в трубке.— О том же говорит и содержимое бумажника — шведские деньги и пачка визитных карточек со шведским адресом.
Пудель направился к фонарному столбу, возле которого стоял молодой человек, по-прежнему прижимая к груди свой портфель и не сводя глаз с окон посольства.
— Мы пришлем вам с курьером паспорт, бумажник и другие мелочи, найденные при нем,— продолжал голос.— Тело обнаружили у моста Пон-Нёф — зацепилось за якорный канат баржи. Вам бы следовало получше следить за своими туристами, мадам.
— Вам уже известно, как это произошло? — спросила она, подавляя в себе внезапно возникшее чувство неприязни к этому голосу. Так и не закурив, она снова опустилась в кресло и положила сигарету на стол перед собой.
— На первый взгляд нет никаких признаков насильственной смерти, но мы, естественно, проведем расследование. По-видимому, просто выпил лишнего и упал в воду — однако, повторяю, посмотрим, что покажет следствие. Само собой, потом вы получите подробный отчет; в то же время, надеемся, что вы также со своей стороны займетесь этим делом. Мы, разумеется, будем чрезвычайно признательны, если вам удастся связаться с кем-нибудь из его родственников на предмет опознания — тело мы до тех пор постараемся сохранить в лучшем виде. В общем, будем держать вас в курсе, и, надеюсь, вскоре что-то прояснится.
Голос звучал уверенно и убедительно. Разговор был закончен. Она положила трубку, пододвинула к себе аппарат внутреннего телефона, набрала номер своего начальника — советника посольства Джона Тирена — и вкратце пересказала ему содержание предыдущей беседы. Разумеется, как только она получит все документы, они сразу же попадут к нему.
Наконец-то она смогла заняться своей сигаретой; прикуривая, она снова взглянула в окно. Дамы с пуделем уже не было, мужчина же стоял на прежнем месте. Мимо него время от времени проносились машины, и хотя движение на Рю Барбе-де-Жуи не было особенно оживленным, странно было, что он абсолютно не реагирует даже тогда, когда автомобиль едва не задевает его.
Вновь раздался телефонный звонок, и секретарша из приемной сообщила, что внизу дожидается посетитель.
— Он швед, однако отказывается сообщить свое имя и по какому поводу пришел.
— Передайте ему, что в таком случае я не могу его принять,— сказала она. На некоторое время, пока секретарша передавала ее ответ, в трубке все стихло.
— Его зовут Улоф Сзенссон, он потерял паспорт, но кроме того, ему еще что-то надо от вас — по его словам, ему необходима ваша помощь.
— Ну что ж,— вздохнула она.— Сейчас спущусь.
Поднявшись с кресла, она опять быстрым взглядом окинула улицу и убедилась, что человек у столба все еще на месте. Она спустилась на лифте на один этаж, прошла мимо охраны и вышла в вестибюль. В ответ на ее вопросительный взгляд одна из секретарш за стеклянной перегородкой молча указала рукой в сторону гардероба — рядом с ним помещался туалет, и ожидавший ее посетитель, по-видимому, решил несколько унять волнение, облегчившись.
Наконец он стоял перед ней. Очень молодой — на вид не больше 19-20 лет,— высокий, худощавый, однако производит впечатление хорошо тренированного человека. Одет довольно-таки небрежно — растянутая вязаная кофта, старые линялые джинсы, грубые башмаки. Лицо и мускулистые руки сильно загорели, типичные для шведа светлые, почти белые волосы очень коротко острижены. «Какой-то он… беспризорный, что ли?» — рассеянно отметила о::а про себя. Шагнув навстречу, она, однако, не протянула ему руку, хотя и видела, что он уже был готов подать ей свою.
— Итак,— начала она,— мое имя Анна-Белла Сторм, вице-консул Сторм. А вас, стало быть, зовут Улоф Свенссон, и вы, вероятно, рассчитываете получить помощь в смысле паспорта, денег и билета, чтобы вернуться на родину. Но, видите ли, это все не так просто устроить…
Он немного помолчал, прежде чем ответить:
— Да, конечно, понимаю. Ясное дело, придется подождать, пока будут улажены все формальности — я знаю, как это бывает порой важно.
Чистое и безупречное произношение молодого человека приятно удивило ее, и она почувствовала, что начинает невольно симпатизировать незнакомцу. В то же время в ней проснулось любопытство. Стараясь не привлекать его внимания, она еще раз окинула его быстрым, изучающим взглядом и попыталась определить, не прячет ли он что-либо под кофтой. Однако он перехватил ее взгляд, понимающе тряхнул головой и коротко рассмеялся — смех у него был красивый.
— У меня нет оружия,— сказал он,— честное слово, никакого, даже зубной щетки.
— Ну, хорошо,— решилась наконец она.— Поднимемся наверх и продолжим беседу у меня.
И, прекрасно сознавая, какой интерес это должно вызвать у секретарш в приемной, она провела его мимо охранника наверх в свою комнату.
Войдя в кабинет, она указала ему на кресло для посетителей. Прежде чем усесться самой по другую сторону рабочего стола, она снова бросила взгляд на улицу. Человек с портфелем все еще был там.
Отметив в блокноте время прихода Улофа Свенссона — 15.15, она начала:
— Ну вот, а теперь расскажи, что с тобой произошло.
Он немного помялся, потом вдруг встал, быстро стащил через голову свою огромную кофту и остался стоять, высокий, стройный, уронив вдоль туловища мускулистые обнаженные руки, в одной из которых он сжимал скомканную кофту.
— Я дезертировал из Иностранного легиона,— спокойно сказал он. Форменная куртка, до этого скрытая кофтой, должна была, по-видимому, служить подтверждением правдивости его слов.
С этого момента их беседа стала больше похожа на допрос. Продолжалась она более получаса. Когда она закончилась, Анна-Белла Сторм вызвала своего секретаря, Кента Ломе, и объяснила ему ситуацию. Вот этот молодой человек нуждается в том, чтобы мы оказали ему всяческую помощь в деле возвращения в Швецию. Но прежде, по-видимому, предстоит тщательно проверить все то, что он сейчас сообщил,— сверить личный номер, связаться с судебными властями и убедиться, что он не совершал никаких преступлений на территории Швеции, причем все эти сведения следует получить по телексу из министерства иностранных дел, и так далее и тому подобное, словом, предстояло сделать все то, что стало уже привычным для Ломе делом. Молодому же человеку тем временем придется еще несколько дней тайно пожить в Париже у своего приятеля, который до сих пор помогал ему. Причем последнее он должен проделать на свой страх и риск и не впутывать посольство в том случае, если попадет в руки французской полиции.
Пока она говорила, Ломе стоял перед ней навытяжку. Это был небольшого роста человек, с холеной внешностью, чрезвычайно точный и аккуратный во всех своих движениях и поступках. Его маленькие усики, похожие на темную, толщиною всего в несколько миллиметров черточку, вздрагивали и приподнимались вместе с красиво очерченной губой всякий раз, когда он беззвучно соглашался, не решаясь тем не менее прервать вице-консула.
— И составьте об этом подробную докладную записку,— сказала в заключение Анна-Белла Сторм.
Ока озабоченно вздохнула и сочувственно улыбнулась юноше, который — теперь она поняла это — пробудил в ней материнские чувства. И у нее сейчас мог бы быть сын такого же возраста, подчинись она в свое время всеобщему безумию и выскочи замуж двадцати лет. После этой магической цифры — а также после того, как она начала изучать право,— подобные мысли никогда ее не посещали, хотя нельзя сказать, чтобы был недостаток в кандидатах в женихи или же чтобы что-то особо останавливало ее, когда возникала возможность и обоюдная заинтересованность завязать солидные и длительные отношения с приятным ей мужчиной.
