Дмитрий Щеглов
Формула Бельмондо
Глава 1 Хирург Данила
Талантлив мой дружок Кащеев Данила, талантлив и везуч. Вот и на этот раз он умудрился вляпаться в очередную историю, с кульбитами, с сальто-мортале, с погонями и с мудреными аналитическими выкладками.
Как все начиналось, откуда ноги растут у этого невероятно шумного приключения?
Данила, как всегда появился у меня чуть ли не с первыми петухами. В это время мои дед и бабушка никогда не будят меня. Они считают, что коль их внучок москвич приехал к ним на все лето, на каникулы, то в первую очередь он должен хорошо отъесться и отоспаться, и лишь потом все прочее. В число прочего, что мешает мне за лето набрать силы и хорошо подготовиться к новому учебному году, естественно попадал и мой дружок Данила. Бабушка его любила, обычно отменно привечала, сажала на почетное место за обеденным столом, но всегда с великими подозрениями относилась его предложениям. Иначе как провокационными она их не назвала.
Бабушка считала, что чердак у моего друга, набит таким мусором, который и за год не расчистишь. Она была права, заносило иногда моего приятеля на жизненных поворотах не в ту сторону. Раз как-то зашел я к нему домой, смотрю, выходит он на крылечко с цыганской иглой с которой свисает нитка, в одной руке, с веревкой в другой руке и говорит мне:
– Пойдем, поможешь!
– А что делать?
– Да, практически ничего! За ноги подержишь соседа!
– Кого держать-то?
– Ваську подлеца.
О…о! На Ваську я сам зуб имел. Он мне тоже не давал прохода. Так что если Данила решил с ним поквитаться, я ему в этом деле прямой помощник. Я даже подумал, что получу мазохистское удовольствие, когда буду видеть, как Данила его иглой шпыняет, в воспитательных целях, пардон, в одно место. Вот только и Васька не лыком шит, он так двинет ногой, костей не соберешь, отлетишь метра на три.
Свои опасения, если не сказать больше, я постарался облечь в приличествующую мужскому достоинству форму. Праздновать труса тоже надо умеючи. Панику, собственное смятение и отступление надо преподнести как вынужденный маневр, требуемый диспозицией. Бегство с поля боя часто выдают за перегруппировку сил. В том разе, я постарался благородно ретироваться, сказав:
– Ноги я Ваське не удержу.
– А мы их ему сначала веревкой свяжем, а потом еще его самого к перилам притянем, чтобы не трепыхался. Никуда он гад не денется. Не боись. Только после того, как он у столба будет стоять, мы ему экзекуцию устроим. Пошли. Васька сегодня дома один. Капель с самого раннего утра куда-то укатила.
Такой вариант меня устраивал. Пусть связанный стервец Васька, как бледнолицый у индейского тотема попечется на солнышке и подумает, что лучше; война со мной и Данилой или вынужденный мир и безропотная покорность. А если будет артачиться, Данила его иголкой цыганской быстро вернет к земным реалиям.
Если бы Капель была дома, Даниле и в голову не пришло бы затевать войну с Васькой. Капель, эта соседка справа. У нее, пожалуй, самый крутой коттедж в округе. Слева от Данилиной избенки тоже высится вычурный особняк из красного кирпича с белыми колоннами, но он чуть пониже. И так дальше по всему берегу озера. Бельмом на глазу у скоробогатых «новых совков» стоит бедная избенка моего приятеля Данилы. Мало того что не смотрится она, так еще и портит весь вид остальным. Сколько уже раз Данилиной бабке предлагали хорошую цену за ее участок с видом на озеро, а она все отказывается. Каждый потенциальный покупатель или представитель фирмы посредника слышит одно и тоже:
– Обманешь милый!
– Да ты что старая, окстись! Я тебе почти вдвое больше предлагаю, чем реально твоя земля стоит.
– И свой интерес не забываешь?
– Естественно! – отвечает незадачливый покупатель.
У Кащеевой Марфы Егоровны железная логика. Она смотрит прямо в глаза очередному клиенту и говорит.
– Получается, с моего участка тебе выгода! Вершки тебе, а корешки мне.
Клиент начинает кипятиться. Он уже несколько раз приезжал, поэтому фамильярничает.
– Марфа Егоровна, ты для себя и внука купишь на другом конце города за эту же цену вполне приличный кирпичный дом с таким же участком, если не больше. Я тебе за вид приплачиваю, и за соседей. Пойми, этот район стал элитный. Вы со своей покосившейся избенкой не вписываетесь в современную архитектурно-ландшафтную застройку этого берега озера.
– И чем же это мил человек ты лучше меня, что ты впишешься, а я не вписываюсь. Ты глянь на себя со стороны; лысый, бородавка под носом. И ноги вроде кривые, рахитом в детстве наверно был.
Марфа Егоровна точно попала в цель. В детстве клиент недоедал, и поэтому у него были не только кривые ноги, но и непропорционально большая голова. А если рядом с ним стояла жена или хорошая знакомая, то не одно ее меткое замечание мгновенно выводило потенциального покупателя из равновесия.
Последний приезжал именно с хорошей знакомой, он и начал разговор про ландшафт, а после того как ему напомнили, кем он был в детстве, побагровел и взорвался.
– Ты бабка отжила свой век, и зря цепляешься за эту землю. На празднике жизни ни тебе, ни тебе подобным нет больше места. Нынче рыночные отношения, а ты из совка. Поверь мне, сколько бы ты ни упиралась, но съехать тебе отсюда придется. Здесь не я построюсь, так другой. Все равно добьют тебя, если не сожгут. Предлагаю последний раз. Две цены за землю.
Спутница со стройными ногами до ушей потянула его за рукав.
– Поехали Додик отсюда. Бабка сдурела совсем, ломит цену почти как на Рублевке. И что ты тут нашел? Давай лучше съездим на Рижское направление.
Вот, в таком престижном месте стоял дом у Данилы, на живописнейшем берегу озера, прямо у самой воды, где один особняк затмевал архитектурными излишествами другой. Сейчас мой дружок предлагал разобраться с соседом Васькой, который подсадил ему вчера фингал под глазом. Васька как-то и на мне один раз оттоптался. А так как сейчас дома он был один, то я согласился принять участие в воспитательном процессе. Вдвоем с Данилой мы как-нибудь справимся с этим наглецом.
– Пошли! – наконец, пересилил я страх перед нахрапистым соседом.
Данила завернул к сараю и прихватил зачем-то топор.
– А его зачем? – с удивлением спросил я. У меня зародилась нехорошая догадка, что он прихватил его на тот случай, если Васька дуром попрет на нас и придется отступать. Отбиться чем будет. Но ответ Данилы огорошил меня.
– Мы его подлеца сначала свяжем, а потом я ему глупую башку оттяпаю и быстро пришью обратно. Вот, иголку с ниткой приготовил. С пришитой головой он не будет больше мне хамить. Урок пойдет ему впрок.
Я смотрел на Данилу как на ненормального. Белены объелся? Как это голову обратно пришить? Он что, хирург наивысшей квалификации? Слышал я, по телевизору показывали, что ноги пришивают, руки, но чтобы голову? Да, было дело, мой дружок как-то подрабатывал в больнице, помогал своей бабке, которая там уборщицей работала. Насмотрелся, конечно, всякого.
Мой приятель успокоил меня.
– Ты Максимыча знаешь?
Кто ж его не знает, Максимыча. Он наша местная достопримечательность. Хирург высочайшей квалификации. К нему оперироваться из Москвы приезжают.
– Ну, так вот, – уверенно заявил мой дружок. – Я у него дома как раз был, когда к нему сосед свою Шельму с оторванной лапой привел. На одном лоскутке кожи лапа болталась… Можешь себе представить, Максимыч у себя на кухонном столе, обычной иголкой с ниткой лапу ей пришил, и теперь сосед снова с Шельмой на охоту ходит. Я ему в тот день ассистировал, – гордо заявил мой приятель. – За задние ноги Шельму держал. А Петро, хозяин Шельмы, вида крови испугался, ушел курить. Ничего сложного нет, пришить ногу обратно. Я так думаю, что нога, что голова, никакой разницы нет. Оттяпаю, и потом пришью. Зато потом Васька у нас, как шелковый будет.
Данила увидел, что я с осуждением на него смотрю и постарался хоть как-то меня задобрить.
– Ты не волнуйся, я сам все сделаю. Ты только за ноги его подержи.
Попробовал все же я его отговорить от этой безумной затеи. Да куда там. Шлея под хвост попала, несло с горы моего дружка. Ничего он и слышать не хотел.
У Данилы был свой ключ от соседской калитки и поэтому мы совершенно спокойно зашли во двор к Капель. Мой приятель чувствовал себя здесь как дома. Да, практически во время отсутствия хозяйки он и был здесь полноправным хозяином. Капель наняла Данилину бабку и его самого приглядывать за домом, в то время когда сама уезжала в Москву или на гастроли. Бабка наводила лоск в трехэтажных хоромах, стирая пыль, а Данила, во дворе присматривал за страусом Васькой и поросенком Борькой. Во внутренние покои моего дружка не допускали.
– У этих нуворишей-совков свои причуды. Они готовы друг перед другом выпендриться, – как говаривал мой дружок, – показать свою элитарность.
Элитарность Капель заключалась в том, что она предлагала своим московским гостям покататься на страусе. Своя конюшня – это вчерашний день. Сегодня Майбахом, рысаком или Мазаратти никого не удивишь. Никто и не вспомнит, на чем ты приехал. А вот в Москве гости обязательно расскажут, что у Капель катались на живом, прирученном страусе. И экзотика, и немного экстрима – Васька стервец клюнуть мог, лягнуть.
