Борис Конофальский
Во сне и наяву. Титан
Глава 1
«Лёлик». Этот человек звонил ему сам нечасто, поэтому Виталий Леонидович был не то чтобы удивлён, скорее заинтересован: ну и что тебе нужно, капитан Лёлик? Роэ подождал пару секунд и принял вызов:
— Привет.
— Привет, Виталий Леонидович, — говорит капитан Митрохин. Он не сразу переходит к делу. — Как дела?
— Ну? Что случилось? — настроение у Роэмана не очень, ему не до церемоний.
— У меня ничего не случилось, — произносит Митрохин, — я просто сводку по городу просматривал, и твоего знакомого в ней нашёл.
— Моего знакомого? — Роэ немного раздражается, ну разве нельзя сказать всё сразу и по делу. — Какого?
— Пахомова. Помнишь пацана, ну, того, что тёрся с девкой, которая была тебе нужна, они ещё барыге золотую монету продавали. А потом мы его вычислили…
— Ну, помню-помню, — Роэман оживился. — Что с ним?
— Этот бойкий пионер схлопотал шесть ножевых ранений. Это если тебе интересно, конечно.
— Интересно-интересно. Что ещё знаешь?
— Судя по всему, он труп, одно ранение в шею и одно в область сердца, большая кровопотеря.
— Понятно, понятно, — Виталия Леонидовича этот пацан интересовал мало, — а про девку его в сводке ничего не было?
— Я знал, что ты этой темой заинтересуешься, — произнёс капитан. — Я позвонил парню, который ведёт дело, я его не знаю, он сначала ничего говорить не хотел, но я рассказал ему, что Пахомов недавно нахлобучил барыгу, и тогда он мне сказал, что девка, с которой Пахом крутился, Фомина Светлана, проходит по делу свидетельницей.
— Свидетельницей? — сначала Роэман был заинтересован, потом у него появилась надежда, а теперь его накрыло разочарование. — И она не ранена?
— Нет. Жива-здорова. На неё в подъезде напал разносчик, который никуда ничего не разносил, но девка оказалась молодцом, брызнула ему в морду перцем и отбилась. Разносчика на выходе из парадной прихватил её дружок Пахомов, а разносчика ждала машина с водителем. Водитель выскочил, и они с разносчиком этого пацана порезали. Девка морду разносчика срисовала. Вот такой расклад.
Роэман задумался. Его такой расклад никак не устраивал. Он молчал, но ему очень сильно хотелось заорать.
— Виталий Леонидович, — доносится из трубки.
— Да, — отвечает Роэ.
— Эта информация тебе пригодилась?
Так, Лёлик интересуется, готов ли Роэман за неё заплатить.
— Да, пригодилась, — теперь он уже не просто раздражён, теперь ему приходится себя сдерживать, чтобы не проорать капитану в трубку каких-нибудь ругательств. — Через полчаса жду на Галёре, на нашем месте.
Этой фразой Роэман дал понять, что готов заплатить за полученную информацию.
— Через полчаса? Через полчаса могу не успеть, — сказал капитан Митрохин.
И тут Роэман уже не сдерживается и орёт в трубку:
— А ты успей, Лёлик, успей! Иначе ни хрена не получишь!
Он отключается и едва сдерживается, чтобы не шваркнуть телефон об стену. Его немного трясёт. Мага, тварь с небритой шеей, поганый коммерс, не сделал дела. Понтовался, пыжился, строил из себя человека, который всё может решить, у которого всё схвачено, который знает нужных людей… А потом, со своими привозными профессионалами, обгадился… Завалил пацана, который Роэману был совсем не нужен, и упустил червя! Короче, обгадился по полной.
Виталий Леонидович мало спал последнее время, и это начинало сказываться. Он всё хуже контролировал себя. Приступы раздражения, обоснованного и не очень, всё чаще накатывали на него. И немалый повод к раздражению подкидывало ему его новое лицо. Он просто не мог смотреть на себя в зеркало. После укуса аспида Бледной Госпожи правая часть лица была всё ещё похожа на стекающую от тепла восковую маску. И правый уголок рта был приоткрыт. Чтобы закрыть его, нужно было о нём вспомнить. Роэман лишний раз не подходил к зеркалу, он не хотел видеть своего уродства. И что было хуже всего, ему казалось, что лучше с его лицом уже не станет. При всём его метаболизме, при всех его удивительных способностях к регенерации лицо никак не возвращалось к нормальному состоянию.
Он закутал лицо в шарф, натянул свой берет до самых бровей и шёл, руки в карманы, по Невскому проспекту к углу Гостиного двора. Там, на Перинной, он должен был встретиться с капитаном.
Капитан, конечно же, успел, деньги есть деньги, Роэ нашёл его автомобиль и сел на заднее сидение. Говорить ему сейчас не очень хотелось, он достал несколько оранжевых купюр и не считая протянул их Митрохину.
— Спасибо, — коротко поблагодарил тот, пряча деньги во внутренний карман куртки.
— Знаешь, где Черниговская? — спросил его Роэ из-под шарфа, ему не хотелось, чтобы капитан видел его лицо в таком состоянии.
— Черниговская? Это…, — Лёлик вспоминал, глядя на Виталия Леонидовича через зеркало заднего вида, — Где Рыбинская?
— Да, — говорит Роэман, доставая сигареты и приоткрывая окно.
Капитану всё было ясно и без вопросов, он молча завёл двигатель и повёз своего странного и богатого пассажира на Черниговскую улицу, хотя знал, что в это время «соберёт» там, в районе Обводного, все пробки. Впрочем, за тридцать тысяч, что только что передал ему Роэман, он готов был поработать ещё и таксистом.
⠀ ⠀⠀
— Внутрь не заезжай, — говорит Роэман, увидев кривые, голубые, облупившиеся ворота дома номер двадцать семь. — Тут останови. Подожди меня, я скоро.
— Виталий Леонидович, я как бы на работе, — напомнил ему Лёлик. — И встать тут негде.
— Я же сказал, я скоро, — едва сдерживается Роэ.
Виталий Леонидович вылазит из машины, а его самого уже пожирает раздражение. Только вот на мента его выплёскивать нельзя. Мент полезный. Роэман входит в ворота. Лужа, грязь, мусор вдоль забора, каркасы машин. Ничего тут не изменилось с прошлого раза. Он, старясь не пачкать ботинок, добирается до двери и входит внутрь здания. На сей раз на проходной внизу всего один бородатый охранник. Он отрывает глаза от телефона. Смотрит на вошедшего.
«Ну, скажи мне что-нибудь». Виталий Леонидович уже готов ему всё объяснить, но бородатый снова уставился в телефон. Роэман удивлён — наверное, охранник
