Дашук Алена
Голуби Теслы
Профессор Трамп повертел в руках чуть тронутую желтизной страницу. По ней бежали прожилки туго натянутых строк. "На осенний лист похоже" – подумал профессор. Подобно усердным дворникам по осени, хозяева отелей сгребают такие в солидные охапки. Деловито шуршат ими, решают – сжечь сразу или позволить какое-то время мирно разлагаться, превращаясь в доходный перегной. Трамп усмехнулся – что за нелепая параллель. Вероятно, просто сизая сыворотка нью-йоркского января настоятельно требует разбавить себя каплей чего-то пряного и яркого. Почему бы и не воспоминанием о палой листве?
Осень Джон Трамп любил. Осень пахнет безвременьем и покоем, но при том тревожит смутной надеждой. Кроны уходят с такой величавой невозмутимостью, что сомнений не остаётся – они вернутся. Не пройдёт и полгода, листья снова угнездятся на своих кем-то навсегда определённых им местах. Зазеленеют, зашушукаются, рассказывая друг другу, что видели там, за чертой. Их смерть сезонная – нагрянет и отступит. В детстве ничто так не убеждало Джона в бессмертии, как почки, набухающие в апреле на старом каштане, что рос напротив дома. Раскидистый исполин без глупого драматизма умирал в октябре, а весной, как ни в чём не бывало, воскресал. Джон готов был поклясться – листья на нём появляются те самые, что были сожжены равнодушными дворниками несколько месяцев назад.
Профессора осенило – вот почему он призвал на помощь воспоминания о никогда не умирающих листьях! Две недели как Джон Трамп был вынужден соприкасаться со смертью: письма, рукописи, записки, чертежи, сделанные рукой того, кого уже нет. Будучи учёным, Трамп понимал, смерть – явление естественное, однако длительное соседство с ней даже у убеждённого материалиста вызовет желание немного помечтать о бессмертии. Включается обычный защитный механизм – никакой лирики.
– Мистер Трамп, – бряцающий тревогой голос управляющего отелем "Губернатор Клинтон" заставил Джона вздрогнуть – может быть, всё же стоит вывезти сейф? Наш жилец, конечно, был… с определёнными странностями, свойственными его возрасту, мог преувеличить, но мы не вправе рисковать жизнями постояльцев.
О несносном клиенте служащие отеля помнили до сих пор, хоть и избавились от него несколько лет назад. В основном, посмеивались, читая в газетах измышления чудака о носящихся в космосе со сверхсветовой резвостью частицах, и мгновенном перемещении предметов ни то в пространстве, ни то во времени. Правда, забавно стало уже потом, когда жилец съехал. Пока же старик проживал на их территории, персоналу было не до смеха. Чудачества этого господина озадачили бы кого угодно. Жилец наотрез отказывался есть что-либо, кроме салатных листьев, лука-порея, хлеба и подогретого молока. Требовал сервировать стол заново, если на скатерть усаживалась безобидная муха. Побаивался персиков. Цепенел при одной мысли о микробах, по этой причине запрещал прислуге приближаться к себе на расстояние ближе двух метров. Из тех же соображений выбрасывал единожды надетые воротнички и перчатки, хоть в средствах был, мягко говоря, стеснён. При всей своей нездоровой брезгливости терроризировал весь отель неуёмной страстью к голубям. Полчища этих "летающих крыс" кружили у его окон, ожидая пиршества. Мало того, что ежедневно в строго определённое время постоялец отправлялся куда-то, набив карманы пакетиками с птичьим кормом, так он устроил голубиную столовую прямо на окнах номера! Навешал на рамы хитроумные (наверняка им самим изобретённые) кормушки и регулярно обновлял в них запас провианта и воды. Как-то вечером в грозу старика сбило такси. Он слёг, но и в эти дни не забывал позаботиться о прожорливых пернатых. По его распоряжению штат нанятых специально для этой цели мальчишек отправлялся к Публичной библиотеке. Там они рассыпали пшено и прочий съестной мусор. Более того, теперь голуби вселились и в его номер. Комната заросла джунглями из металлических и деревянных прутьев, покрылась паутинами прочных сеток. В этой рукотворной чаще царили упитанные птицы. Одни поправляли здоровье, если были изувечены кошкой или человеком, другие просто вели праздный образ жизни. Для одного из пострадавших беспокойный постоялец соорудил замысловатый аппарат стоимостью две тысячи долларов, дабы зафиксировать сломанные крыло и лапку. Бесплатные птичьи кости, благополучно срослись, зато счёт за проживание остался неоплаченным. Такая беспечность довела хозяина отеля до белого каления. Ко всему немощный уже в те дни старик обзавёлся помощником… Был он старику беззаветно предан, а уж в голубях и вовсе души не чаял. На пару они принялись ублажать пташек с удвоенным рвением. Жильцы сатанели, находя на своих окнах безобразные следы пребывания невоспитанных птиц. Кроме того, шум и, простите уж, непристойный запах. Но любитель пернатых впадал в неистовство, стоило намекнуть, что голубям самое место на помойке, а уж никак не в пределах приличного отеля.
Учитывая все неудобства и задолженность, жилец, в конце концов, был выселен вместе со своими зловонными и горластыми любимцами. Кстати сказать, неблагодарные голуби в процессе переезда искрами фейерверка разлетелись кто куда, как только распахнулась дверца сломавшейся клетки. Старик горько переживал, но, признаться, особой жалости к нему персонал не испытывал. За годы долготерпения, вместо оплаты, отелю досталось лишь некое загадочное оборудование. По уверениям должника, стоило оно более десяти тысяч. Всё бы ничего, да залог грозил взорваться, если кто-то из кредиторов попробует добыть его из сейфа без ведома постояльца. Жилец обещал в ближайшее время оплатить долг и забрать неблагонадёжный заклад, о чём заверял в письме. Это-то письмо и держал сейчас в руках господин, явившийся вскрывать злополучный сейф.
Годы шли, за своим имуществом старик так и не явился. Долг, разумеется, остался неоплаченным. Две недели назад хитрец отдал Богу душу. И тут вокруг его подёрнувшегося пылью заклада развернулась невообразимая свистопляска. Бывают же люди, умудряющиеся доставлять беспокойство даже после смерти. Гений гением, но ведь и совесть иметь надо!
Управляющий нервничал. Двое сопровождавших его служащих напряжённо смотрели на Трампа. Их лица напоминали крепкие морские узлы на грубых канатах – зубы стиснуты, скулы окаменели. Лбы натянулись гулкими бубнами. Так выглядит едва сдерживаемый страх.
– Думаю, подобные предосторожности излишни, – заверил Трамп, пытаясь изобразить добродушную улыбку.
– Но, если сейф вскроет посторонний, устройство взорвётся!
– Изобретение имеет стратегическое значение, поэтому он старался обеспечить ему максимальную неприкосновенность, – уклончиво пояснил профессор, тревожно подумывая, не разглашает ли сейчас государственную тайну. Но управляющий тут же проявил осведомлённость, о какой Трамп и не подозревал.
– "Луч смерти", над которым работал мистер Тесла, я слышал, способен уничтожить военную технику противника на расстоянии двухсот миль! Только представьте, какой силы может быть взрыв!
– М-м-э… – профессор Трамп замялся. Похоже, о сверхсекретном проекте не знал только ленивый. – Это вам рассказал сам Тесла?
– Разумеется, он ведь задолжал нам немалую сумму. Оборудование оставлено им в залог. Естественно, мы хотели знать, что за имущество обеспечивает гарантии.
Трамп снова глянул на письмо. В нём чёрным по белому значилось – стоимость оставленного в гостиничном сейфе устройства превышает десять тысяч долларов. Интересно, как Тесла представлял себе сбыт хозяином отеля нового мощнейшего оружия, за обладание которым правительства многих стран отдали бы половину годового бюджета. Более десяти тысяч долларов… Шутник этот Тесла, однако!
– Видите ли, у вас хранится уменьшенная копия, а не сам агрегат. Как вы понимаете, оригинал должен превышать размеры сейфа в десятки раз. Безусловно, мощность взрыва такого устройства будет существенно меньше…
– Значит, взрыв будет?! – отшатнулся управляющий. Трамп понял, что ляпнул лишнее.
– Нет, нет… Я хочу сказать, что, даже в случае… м-э-э-э… форс-мажорных обстоятельств, думаю, никто не пострадает. Но я утверждаю… то есть, я практически уверен…
Профессор замялся, уверен он ни в чём не был. Кончики пальцев налились замороженным свинцом ещё, когда он впервые узнал о вероятности взрыва. В последние годы поведение Теслы было крайне сомнительным: в дни рождения собирал брифинги, где витиевато расписывал перед жадными до сенсаций журналистами свои контакты с инопланетянами; бурчал что-то о межгалактических путешествиях; рассуждал об эфире, метафизике и высшем разуме. Остаётся только удивляться, почему после его смерти правительство столь рьяно набросилось на наследие изобретателя. Вдобавок, привлекло к этому профессора Джона Трампа, директора и основателя Лаборатории по исследованию высокого напряжения Массачусетского технологического института. Он, конечно, отдаёт должное былым заслугам мэтра, но под занавес заявления великого серба могли заинтересовать разве что психиатров, да фантастов. С кем не бывает, в 86-то лет. Что мешало безумцу запихнуть в гостиничный сейф смертоносное устройство? Или снабдить его взрывным механизмом. Оправдание есть – разработки сверхсекретные. Да и вздорный был старикан, на весь свет обиженный, а из "Губернатора Клинтона" его попросту выставили. Вот и отыгрался за свои горести гениальный безумец.
