Лина Леманн
Фиктивная вдова для миллиардера
Пролог
Марк
В доме без людей очень тихо. Нет дурацкой музыки и тупых шуток охраны. Потираю виски. Привычная за последнюю неделю боль сжимает голову кольцом.
Телефон вибрирует на журнальном столике, прям на стопке последних выпусков Forbs, в каждом из которых есть упоминание обо мне. А на экране мобильника светят четыре буквы: Гном.
— Да, Борис? — включаю громкую связь, чтобы не прекращать массировать виски.
— Босс, заказ скоро будет у вас, — голос первого помощника эхом разлетается по дому. — Пожелания соблюдены на все сто процентов. Шатенка, вроде натуральная, глаза синющие, большие, рост чуть больше полутора метров, спортивная, бюст ого-го-го, в бизнесе впервые, подводов не имеет.
— Почему досье до сих пор не на моей почте? — Обновляю страницу, но по-прежнему нет входящих писем.
— Извините, босс, «Клуб» не выслал. Там какие-то заморочки с серверами, не могут. Обещали как только, так сразу.
— То есть за те деньги, что мы отдали, нет полной информации? — говорю спокойно, но Борис, знавший меня слишком хорошо, начинает дышать чаще.
— Что вы, босс! Перед покупкой я все внимательно прочел, через наших друзей из ФСБ пробил девочку. Чистая, мамой клянусь! — тараторит он.
— Тогда пусть они и пришлют мне информацию.
Сбрасываю вызов. Ненавижу, когда что-то выходит из-под контроля.
Впрочем, спустя пять минут мои собаки заходятся лаем. Подхожу к панорамному окну, выходящему во двор. Через задние ворота на огромную территорию выезжают два квадроцикла. Девушку вижу сразу. Что за прическа? Еще и с комьями налипшего снега. Мои люди идиоты.
Девушка с трудом встает, с ее колен падает на землю кусок темной ткани. Плед? Умная, значит?
В тот момент, когда она уже должна повернуться лицом к дому, телефон вновь громко вибрирует. Уведомление с почты. Пришло досье.
В душе движется что-то, напоминающее интерес. Как давно я не испытывал подобное!
Усаживаюсь в кресло, лицом к двери, чтобы побольше узнать про свою будущую жену. Правда, она еще не в курсе, зачем я ее купил.
Хмурюсь, пробежав по строчке с редким именем. Николь. Фотография загружается. Только чем больше читаю информации, тем больше могу сказать наперед. Существует ли судьба? Сейчас я уверен, что да.
Цокот шпилек по паркету раздается все четче, как и тяжелые шаги моих охранников. Что же, читать больше нет смысла. Да и для задней уже поздно. Скрещиваю руки на груди, не могу скрыть ироничную ухмылку.
Дверь открывается. Мелко цокают шпильки. Испуганная фигурка предстает передо мной, но по мере того, как вытягивается ее лицо, страх уходит, уступая место гневу.
— Это что, шутка, Марк⁈ — возмущается она так искренне, словно не стояла пару часов назад на пьедестале, продавая себя за бешеные бабки. Пусть и в первый раз.
— Какая уж тут шутка? — с наслаждением впитываю ее негатив, провоцируя. Подхожу к ней, поднимаю это красивое личико за подбородок. — Ты теперь моя, Ника. Официально моя. Больше не сбежишь.
— Что ты хочешь? — робея, спрашивает она. Глаза свои огромные, как у олененка, распахнула, губы невольно приоткрыла и ждет, боясь вздохнуть.
— Задача проста: ты станешь моей женой, — говорю так, чтобы меня слышала только она. — Точнее, вдовой. Будешь отвлекать внимание, пока я выясняю, кто воткнул нож мне в спину. Сможешь сделать вид, что ненавидишь меня? — наклоняюсь к ее шее, вдыхаю охренительный аромат ее кожи, которая тут же покрывается мурашками.
— О, мне даже не придется стараться, — цедит она, вырываясь из моих рук.
Глава 1
— О, Тамада!
Ненавижу. Когда. Меня. Так. Называют!
Оборачиваюсь так резко, что шея хрустнула. Никакому смертному не позволено обращаться ко мне с этим прозвищем. Никому!
— И тебе привет, Марк, — вроде цежу с милым оскалом, но увидев старого знакомого, теряю весь запал.
Да, Марк Гайдман теперь другой. Не долговязый мальчишка-одиночка, что всегда сидел на «галерке». А еще это единственный человек со всего мира, с кем я бы никогда больше не хотела встречаться.
Наша история началась с начальной школы. Марк никогда не просил списывать, в отличии от всего класса. С гордым видом он сдавал свои работы и неизменно получал низкую оценку. Я сидела на первой парте и, когда он выходил к доске, милостиво подсказывала ему решение. Но Марк всегда отворачивался. Ох как меня это злило! Все мечтали со мной общаться. Все, кроме него. Он один не желал сдаваться перед моим очарованием. И я готова была его за это простить, пока…
Тамада. Это прозвище приклеилось ко мне в классе пятом. Я была такой девочкой-хорошисткой, с белыми бантиками, в юбке-колокольчике. Вела утренники, на каждом школьном концерте безупречно декламировала стихи, меня ставили в пример.
— Ты только и делаешь, что развлекаешь людей, — бросил как-то Марк после очередного концерта, когда я убирала реквизит. Видимо, его прислали мне помочь. — Никто не хочет с тобой дружить по-настоящему. Всем от тебя что-то нужно. Ты как тамада на празднике.
— У тебя вообще друзей нет, — обиженно буркнула в ответ. Я была маленькой, но и тогда могла уже сказать, что с искренностью ко мне относится только Машка. Только когда слышишь такое в лицо, да еще и от Марка… Я не смогла сдержаться, поэтому выпалила: — Я бы с тобой тоже никогда бы не смогла дружить! Никто из моих друзей с тобой дружить не будет. Ты плохой!
— Я тебе или кому-то еще свою дружбу и не предлагаю, тамада. И никогда бы не предложил.
С тех пор наше общение всегда ограничивалось взаимными пикировками. Я не могла ему простить таких слов. И я поклялась, что заставлю его хотеть со мной дружить, а потом, как в песне Верки Сердючки: «Он бы мой ответ месяц дожидался, я б его до паники довела».
Но… я перестаралась.
Марк стоит, засунув руки в карманы черного пальто. Между нами старая задрипанная остановка с ободранными афишами десятилетней давности. Помню, даже в школе удивлялась, отчего ж ее не починят, не покрасят, а теперь мне без разницы. Я давно приняла, что мой родной городишко так и останется кладезем СССРовской эпохи.
— Идешь на встречу выпускников? — спрашиваю из вежливости, а то молчание получается каким-то неловким.
— Да, а ты? — вынырнув из мыслей, отвечает Марк, а я с удовольствием вслушиваюсь в его голос: не слишком низкий, без надлома, но такой выразительный и уверенно-мягкий. Стоп. А что, по моему виду не
