Татьяна Максименко
Восьмая часть света
©Максименко Т. 2013
©Московская городская организация Союза писателей России
©НП «Литературная Республика»
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес
Слова, как светляки, горят в ночи
Предисловие автора
Поэзия! Ты и «езда в незнаемое», и полет над «пропастью во ржи», и сон, в котором постигается «закон звезды и формула цветка».
Ты – заколдованный лес, войдя в который, поэт уже никогда не сможет выйти из него, а будет продираться в глубь, глазея то на рябину-Цветаеву, то на липу-Ахматову, то на клен-Есенина, пока, наконец, сам не станет орешником, боярышником, каштаном или другим «мыслящим растением».
Ты – слепящий глаза мираж, где голос поэта – «глас вопиющего в пустыне».
Ты – способ выживания, способ оздоровления измученных жизнью людей, и тогда поэт – «эмоциональный донор». Нередко случается, когда строчки стихов «нахлынут с кровью и убьют» самого поэта. И не дай Бог поэту-провидцу упомянуть о собственной смерти! Старуха с косой только и ждёт, чтобы ее окликнули!
Ты – поле боя, когда в ход идут не кулаки, а самое мощное оружие – Слово.
Ты – мучительная тайна, когда слово дошептывается, смысл непонятен, но свечение поэтического текста настолько очевидно, что ты во власти этого фантома. Слова, как светляки, горят в ночи…
Ты соткана из прошлого, будущего и настоящего Творца – поэта.
Ты – забавная стрельба из лука в сердца неопытных читателей, но спустя некоторое время оказывается, что попасть в яблочко словом-стрелой могут очень немногие поэты. Их предназначение – «глаголом жечь сердца людей».
И, конечно же, поэзия – это свобода самовыражения, но истинная свобода всегда находится в рамках нравственных законов, не позволяющих сделок с совестью. И сам Бог велел поэту звучать, как «колокол на башне вечевой». Соборность в поэзии – звучание духовных, извечных тем, отражающих неповторимость жизни своего народа, его стремления к идеалам правды, добра и справедливости.
Так что же такое поэзия? Кто-то скажет – эхо, звуки которого устремляются в вечность, кто-то добавит, что это мысль, прошедшая стадию куколки и превратившаяся в бабочку с крыльями, но пыльца с этих крыльев послужила основой Творцу для строительства небесного моста-радуги.
Можно согласиться и с более кратким определением поэзии: она – стержень живого Слова, объединяющего звук и смысл.
Лабиринты поэзии непредсказуемы: можно идти направо – и заблудиться в рифмах; можно пойти прямо – и утонуть в метафорах; можно пойти налево – и увидеть НЕЧТО… И чтобы поведать об увиденном (или услышанном?) требуется напряженная (синхронная!) работа ума, души и сердца.
Во все времена Поэт желает быть услышанным. Писать в стол – что может быть грустнее? Не каждый Поэт обладает способностью прошибать лбом стену – преодолевать равнодушие окружающих. Ведь собрать, а потом издать книгу стихов – это непостижимый труд, это «безумство храбрых», которым Горький еще в период серебряного века русской поэзии пел песню.
Поэт не только собирает в кулак волю и размышляет о времени, в котором живет, но и призывает на помощь вдохновение, записывает строки, продиктованные свыше, не забывая о гармонии, о ювелирной отделке стихотворений. А волнения, связанные с обложкой будущей книги, а добывание немалых финансовых средств на ее издание! А процесс дарения книги тем, кто любит поэзию и тем, кто от нее далек! И лишь немногая часть книг продается… С экономической точки зрения деятельность поэта убыточна, но в духовном плане душа поэта – «переполненные соты». Эта переполненность дорогого стоит! Это и есть божественная сущность творчества, которую не купишь ни за какие деньги. Это – близость к Богу.
Татьяна Максименко«У времени в плену – у гулкой пустоты…»
У времени в плену – у гулкой пустоты,у вечности седой, которой дышишь ты.Как холодна она! Согрею криком грудь…Решимости полна, ищу в преградах суть.
Железные пути сквозь выпуклости линзмне предстоит пройти в плену знакомых лиц.А лик любви суров без искры золотойпод розою ветров и пеленой густой.
По тоненькому льду сорокового дняв грохочущем аду ты догонял меня.Ты обнимал меня на кромке забытья,и тишина, звеня, скользила, как ладья,
по легким облакам, по солнечным лучам,где клен у входа в храм, теряя лист, молчал.Вместилище разлук, хранилище тоски!Увял зеленый луг, созрели колоски.
Голубка, что клюет зерно на чердаке, —душа моя – в полет, почуяв на вискедыхание зимы, отправится затем,что расстаемся мы, что мир, оглохнув, нем.
«Туманится под ливнями стекло…»
Туманится под ливнями стекло…Ведь мириады капель – это души:Летят с небес на землю тяжело,Касаясь в полутьме желанной суши.
Душа моя у вечности в пленуПод градом капель, падающих с неба.Люби меня, люби меня одну:Я слаще слёз твоих, нежнее снега!
Я среди душ, плутающих в раю:Неповторимых – низких и высоких!Тебя я вижу – но не узнаю,Забывшего о временах и сроках.
Стирает время камень в порошок,Любовь – и крик отчаянья над нею…Стихает ливень… Наступает срок —Душа моя становится сильнее.
«У бессмертья взаймы можно взять только время…»
У бессмертья взаймы можно взять только время.Время жить и любить, звёзды с неба хватать.Но исчерпан лимит. Непосильное бремяТянет тело к земле, чтобы лечь и не встать.
Оттого так печальна седая равнина,Где подснежники будят её по весне.Оттого я жила лишь одну половину,А другая часть жизни прошла как во сне.
Толпы грешников в страхе теснятся у кручи.– Вверх, на небо взгляните! – Они смотрят вниз.Кто-то шепчет, что ангелов крылья могучи:Вмиг подхватят того, кто над бездной повис.
Три ангела
Три ангела во мне лелеютНадежду, Веру и Любовь.Слова Любви, как угли, тлеют,Надежды крылья гордо реют,А с Верою не дрогнет бровь.
Где блещет небо голубое,Три ангела готовы к бою:Сражаться за Надежду, Веру,И лучезарную Любовь!Взмывая в ледяную сферуИ с демоном столкнувшись вновь.
Надежда
Надежда – это шаг в грядущее,Мысль, что твое желанье сбудется.Надежда терпящая, ждущая,Живая, как в песках верблюдица.
Питается она колючками,От солнца силой наполняется…Спешит с погонщиками лучшимиТуда, где тени удлиняются.
Под небом южным, синим, шелковым —Погонщики кнутами щелкают,Надежда воду пьет и щурится:Она верблюдица, не курица!
Ее запас великий прочностиПодобен радуге над пропастью.Надежда утоляет жажду иМеняется минуту каждую.
И гордо в караване шествует,Храня в глазах отвагу женскую.
Вера
Вера с вербой у реки сплелась:Дождалась весны – и дней погожих.Простиралась тихой веры властьНа цветы, на птиц и на прохожих.
Веря, что с улыбкой день пройдёт,Вдруг тюльпаны вспыхнули, алея,И отведав солнечных щедрот,Расцвела сирень – и радость с нею.
Ласточки, преодолев моря,Так блаженно, с верой, щебетали,Что, подумав: «Жизнь прошла не зря…»,Горевать старухи перестали.
Любовь земная
Кто люб тебе, кто сердцу мил?Но сердцу не прикажешь…Любовь порой лишает сил,Она подобна краже!
Любовь всегда есть кража: сна,Души и вдохновенья.Хотя небесной быть должна,Земной мелькает тенью.
Любовь земная! Стынет плоть,Зовет к себе кого-то.Быть рядом нам велел Господь,Наполнить мёдом соты.
Но горек мёд и сладок яд,Вкуси: любовь – отрава!И снова старцы говорят:– О времена! О нравы!
«Мегалит – эта глыба времени…»
Мегалит – эта глыба времениНас придавит, в конце концов.Солнце бродит в декабрьской темени,Лик его от зари пунцов.
Где душа, там борьба извечная:Тьмы и света, добра и зла…Остановка в тумане млечная:Нас от бегства она спасла.
Мы вернемся туда, где плещутсяМатеринские воды любви,Где в начертанном круге мечутсяБезголосые соловьи.
Жизнь без смысла, как небо без облака,Как без карпа – унылый пруд.Сколько нужно песка и щелока,Чтоб стереть бесполезный труд!
Чтоб кленовым зеленым листикомСвет ловить, под дождем дрожать,Чтобы пылким пророкам и мистикамБыло стыдно наш страх умножать.
Любовь
