На грани высоты и падения
Роман
Сергей Шишков
© Сергей Шишков, 2017
ISBN 978-5-4485-3890-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая. Ленинградцы
Глава 1
Ты когда-нибудь смотрел в небо?
Только небо обнимет всех
В середине августа месяца на железнодорожном вокзале Иван встречал свою маму Надежду Петровну и сына Серёжу. Стоя на платформе, он напряжённо всматривался вдаль, где пересекались меж собой параллельные линии рельс, угадывая, на каких из них может появиться поезд. Наконец, длинный состав вынырнул из-за поворота и приблизился к платформе, замедлив ход. Иван, всматриваясь в таблички с нумерацией вагонов, мелькавших за стеклом, неожиданно увидел дорогие лица, выглядывавшие из окна вагона. Поезд прошёл мимо него, но вскоре остановился. Иван ускорил ход, успев подойти к тому моменту, когда стали выходить первые пассажиры. Протиснувшись в середину вагона, он, найдя маму и сына, обхватил их руками и воскликнул:
– Мои дорогие, как я вас ждал! Наконец, приехали! С богом, на выход, домой!
Надежда Петровна указала на багаж, приготовленный к выносу, сказав:
– Ваня, это наш чемодан и корзинка с яблоками.
– И как вы всё это довезли? – спросил Иван.
На что Надежда Петровна ответила:
– Добрые люди помогли.
Иван, взяв в одну руку чемодан, а в другую корзину, пошёл на выход. Вслед за ним пошли и Надежда Петровна с внуком.
Выйдя на платформу и поставив багаж на асфальт, он сказал:
– Тяжёлый груз, – и, посмотрев на корзину, удивлённо спросил:
– Где вы такую большую корзину нашли?
Надежда Петровна ответила:
– Сам Емельян Иванович смастерил. В саду столько яблок уродилось.
– Как вы доехали? Как наши бабушка и дедушка живут, на меня не обижались, приветы мне передавали? – вновь спросил Иван.
Серёжа первым ответил отцу:
– Они сказали, чтобы ты, папа, их не забывал.
Надежда Петровна добавила:
– Все тебя любят и ждут.
– Папа, папа, я смотрел в окно и видел тебя, – сказал Серёжа и прижался к нему.
Иван поднял его на руки и спросил:
– А ты слушался бабушек?
За него ответила Надежда Петровна:
– Он у нас послушный мальчик.
Пока они обменивались первыми впечатлениями от поездки, почти все пассажиры покинули платформу. Иван, жестом головы обратил на это внимание мамы, а потом с корзиной и чемоданом стал продвигаться к зданию вокзала. Надежда Петровна и Серёжа не отставали от него ни на шаг.
По пути к троллейбусу Иван рассказал маме о том, что Маша с сыном Ванечкой и их недавние гости Ксения Григорьевна и Ростислав Викторович уехали в свой родной город по причине сердечного приступа у последнего.
Надежда Петровна была опечалена этим событием, ведь она знала, что Ростислав Викторович и Ксения Григорьевна прибыли в Ленинград не просто в гости, но прежде всего для того, чтобы побывать на месте гибели их сына Ростислава.
– А место, где погиб их сын, они видели? – спросила мама.
– Да, они побывали там, – ответил Иван и, уже сидя в троллейбусе, рассказал о том, как на машине, предоставленной им Анатолием, его другом, они ездили в посёлок Невская Дубровка.
Он говорил, как на лодке их перевезли в посёлок, где состоялась их встреча с председателем поселкового совета, который показал списки и место захороненных там воинов.
Чтобы донести до Надежды Петровны значимость совершённого подвига сына и силу трагедии его отца, Иван стал вспоминать давно минувшие события, когда, будучи в Челябинске, они с Машей, узнав о гибели её брата Ростислава, отправились в Златоуст к родителям, чтобы поддержать их и разделить с ними горечь утраты.
Он рассказал ей и о письме, присланном сослуживцами Ростислава с описанием его мужественного поступка, когда он, пробираясь по траншеям и окопам на берегу Невы, вместе с другими бойцами освобождал эту землю от фашистов, сражаясь с яростью обречённого.
Надежда Петровна слушала его внимательно и, скорее для себя, чем для Ивана, произнесла слова:
– Не будет фашистам прощения… Прощения не будет… Не будет, никогда….
Дрожь прошла по телу Ивана от внутренней затаённой силы её голоса, и ему на минуту показалось, что она вобрала в себя всю боль и трагедию войны.
Он замолчал и внимательно посмотрел на маму, которая, видимо, поняв, что сын встревожился её состоянием, быстро отвела глаза и, как бы ни в чём не бывало, произнесла:
– Ванечка, продолжай свой рассказ. Мне интересно знать, нашёл ли твой тесть своего сына.
– В связи с тем, что имени сына в списках захороненных не обнаружили, все вернулись на левый берег Невы, – сказал Иван и продолжил свой рассказ о том, что почувствовал Ростислав Викторович, встретившись с землёй, на которой погиб его старший сын.
– Мамочка, та земля с её полуразвалившимися траншеями и окопами, останками тел бойцов, одеждами, лежащими на поверхности, разбитыми танками и орудиями, неразорвавшимися снарядами и множеством разбросанных пуль подействовала на нас магически. Она определила и состояние Ростислава Викторовича, который особым своим внутренним чутьём определил, что именно там находятся останки и его сына. Пробираясь по еле заметным шрамам бывших траншей и окопов, он стал как то странно себя вести, словно вынюхивая давно утерянные следы. Ноги сами вели отца по маршруту гибели его сына. Мы с Ксенией Григорьевной некоторое время наблюдали за ним и видели, как он подошёл к подбитому танку, обошёл его со всех сторон, а потом ладонями опёрся в его широкий лоб и что-то говорил, затем махнул рукой, опустился в неглубокую траншею и преклонил свою голову к земле.
Иван под впечатлением своего эмоционального рассказа сам схватился за голову, но тут же, поняв, что мать смотрит на него, опустил руки и замолчал.
Надежда Петровна, положив свою руку на его плечо, произнесла:
– Как тяжело прощаться с сыном. Я очень хорошо понимаю Ростислава Викторовича и Ксению Григорьевну. Ваня, продолжай, рассказывай.
Далее Иван говорил, как они вместе с Ксенией Григорьевной наблюдали за ним, но видя, как Ростислав Викторович опустился к земле, поспешили к нему, найдя его заплаканным и уткнувшимся в край траншеи.
– Ростислав Викторович то терял сознание, то вновь приходил в себя. Мы отвезли его в больницу, где он пролежал целый месяц. Не долечившись до конца, он потребовал отъезда из Ленинграда.
Этими словами Иван хотел окончить свой рассказ, но Надежда Петровна спросила:
– Ваня, а как выглядел перед отъездом Ростислав Викторович?
Иван ответил:
– А как может выглядеть человек после больницы, слаб он был, бледен лицом.
Подумав, он продолжил:
– Мне запомнились его последние слова, сказанные перед отходом поезда: «Я уезжаю. Возможно, мы больше не увидимся. Что ж, такова судьба. Жаль, что я простился только с одним моим сыном, точно зная, что он так и остался лежать на том поле и в том месте, где его сильная энергетика повлияла на моё здоровье. Его останки найдут, но я этого уже не увижу. Пусть его душа блуждает в ленинградском небе».
Надежда Петровна тихо плакала. Увидев, как по её лицу потекли слёзы, Иван, обняв её своей рукой, произнёс:
– Не плачь, моя дорогая мамочка, я понимаю, война всегда будет напоминать о себе. Сколько дорогих нам людей погибло, да, их уже больше к жизни не вернуть. Страшно и то, что миллионы людей будут умирать от медленной и тихой скорби по ним, хотя, как сказал один мудрый человек, в любом несчастье судьба всегда оставляет дверцу для выхода. Будем надеяться, что и в нашем случае всё завершится благополучно.
Это печальное состояние нарушил Серёжа, вытирая бабушке слёзы и говоря:
– Бабушка, не плачь, я же с тобой.
– Моя жена Маша решила тоже поехать вместе с ними, боясь, что её мама не сможет одна оказать в дороге необходимую помощь, – добавил Иван. Взяла она с собой и сына Ванечку, обещав, вскоре вернуться.
– Да, печальная история. Надеюсь, что скоро мы получим от них письмо, – сказала Надежда Петровна.
В это время троллейбус повернул за угол, где была конечная остановка.
Двери отворились. Иван с чемоданом и корзиной в руках вышел из машины, за ним, взяв внука за руку, медленно сошла со ступенек и Надежда Петровна.
Иван, обратившись к сыну, спросил:
– Серёжа, найдёшь ли ты дорогу к дому?
На что тот в ответ прижался к бабушке и посмотрел на неё. Бабушка тут же отреагировала, словно защищая внука:
– От площади до Крюкова канала всего ничего, дойдём не спеша.
– Мой сын, всегда помни дорогу к своему дому, – утвердительно произнёс Иван.
Серёжа сказал:
– Я помню, мы уже ходили по ней и ездили к дяде Анатолию.
