Атта
Игорь Олен
© Игорь Олен, 2017
ISBN 978-5-4485-3649-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Солнце жгло океан с горизонта до берега. Волны, хлынувши, откатили, смявши газету. Макс её поднял. Буквы вещали:
Тайны Сарисаньямы
Тайн у этого плоскогорья много. Первая – кратеры, что на плоской вершине. Далее – уникальная флора каждого, а особенно большего, «бездны Бревера Кáриаса». Третья – грот в этой «бездне», найденный осенью. И, в конце концов, знаки этого грота. Крупный этнограф, доктор наук, Р. Блейк счёл их фактом культуры, нам неизвестной. Грот, – сток скопившихся в «бездне» вод от дождей и источников, – переходит в сифон, уходящий в плату. Знаки тянутся до сифона. «Преодолеть его, – утверждает Блейк, – отыскать ключ к разгадке как самих знаков, так, может, кратеров плоскогорья». Он занят поиском спелеологов…
Солнце скрылось в пучине. Макс, смяв газету, тронул к спорткару белого цвета. Сев за руль, глянул влево, на пассажирку.
Ехали молча. Небо темнело. Он включил фары и, не сводя глаз с дороги, бросил:
– В Венесуэлу?
– Что?
– Некий Блейк нашёл грот с сифоном. В Венесуэле. А я в нём не был, Кейт. Блейк – этнограф, доктор, историк.
– Вновь волноваться, Макс?
– Всё. Я еду… да, я поеду, – бросил он самому себе и прищурился.
Кейт вздохнула.
– Значит, и я с тобой.
Подъезжали к сверкавшему в ночи Мéльбурну.
Он закончил возле отеля: – Вылетим завтра. А снаряжение купим после. Блейк, по газетам, в Венесуэле… Он предпочтёт того, кто работает даром? Ну, что ты скажешь, Кейт?
– Мысль бесспорная. Плюс учесть, что ты лучший экстримщик на континенте. – Девушка отвалила дверцу машины.
2
Чуть поболтало, и вертолёт курс выправил.
Человек с кинокамерой крикнул пилоту: – Сарисаньяма, Фред?
– Она самая, мистер Дугин.
Встало плату на кручах, сплошь в синих джунглях. Дугин вскочил.
– Внимание! Мистер Блейк, Макс, гляньте!
Макс лишь зевнул.
– Не спать, друг, – дёргался Дугин. – Приволокнусь за Кейт!
– В этом случае заберу кинокамеру – и лишишься работы.
– Ладно, сдаюсь, – сел Дугин. – Ты убеждаешь… Доктор Блейк, а откуда здесь кратеры?
– Да, откуда, док? – подхватил пилот.
Блейк задумался.
– Может, выбиты постепенно стихиями. Может, вырыты древними. Это домыслы. Но последнее подтверждается знаками… Вы увидите, всё увидите. Потерпите. Мы рядом с целью.
– Древним культурам семь тысяч лет, не больше, а ведь известно: чтобы сложиться всякому виду… скажем, животному… – Кейт пощёлкала пальцами, – хоть бы вашим лягушкам с Сарисаньямы или тритонам, впору эпоха.
Блейк улыбнулся. – Правильно. Оттого, полагаю, ржавые копья, шлемы и идолы, что отыщет Макс за сифоном, будем датировать халколитом, Кейт.
– Что ж, друзья… – Дугин взял кинокамеру и направил на Макса. – Если он вытащит из подземного грота пару изящных скул или пальцев от питекантропш, я пропиарю их.
– Жди мужской экземпляр, – Макс хмыкнул. – Самый корявый.
Дугин смеялся и зубоскалил.
Их перепалку кончил пилот:
– Профессор! «Брéвер» под нами! Что, на посадку? Можно садиться?
– Да, Фред, конечно.
Взвыли моторы. Стали спускаться.
– Всем пристегнуться! – бросил Фред. – Живо! Я приземляюсь.
Ящики сдвинулись, обрушая друг друга… Девушка вскрикнула… Вертолёт накренился… резкий толчок… ещё два… стабилизация… и Фред выключил двигатель. Дугин первый откинул люк, постоял; после выпрыгнул.
Было утро, прохладно. Солнце вставало, трогая тёплыми золотистыми пальцами листья зарослей. Птицы ожили и сошли с ума.
Скоро груз, как и люди, был подле бездны, синь коей падала вниз в туман.
– Голова закружилась… – Дугин попятился. – Нам туда?
– Будешь первым. Спустим тихонько, как ящик с бренди! – Фред подал пояс с тросом лебёдки. Дугин надел его.
– Все там будем, – похмыкал Блейк.
Дугин замер.
– Нет, – улыбнулся старый профессор. – Там есть площадка, сделана раньше. Ты примешь Макса, груз и прекрасный пол.
Дугин взял кинокамеру. – Что же, ладно… Ну, парни, действуем?
Тали скрипнули…
Через пять часов на площадке, сделанной в джунглях в центре провала, возле потока, в редком тумане встала палатка алого цвета, рядом – вторая. Вспыхнул костёр, дымя. Дугин бегал за хворостом. Кейт готовила стол с едой. Блейк, задрав подбородок, вёл в мегафон:
– Пока, Фред! Не забывайте нас… И привет всем из консульства. Прилетай через пару дней, как условлено. Будем ждать тебя!
Сунув руки в карманы, Макс взирал на поток и на щель в скале, в кою тот уносился. Он вызнал скорость, бросив пять щепок: так, нечто среднее, что даёт шанс не стукнуться о какой-либо выступ при навигации.
Вскоре ожил мотор. Над бездною промелькнула машина. Фред улетел стремглав.
За обедом молчали, все, кроме Дугина. Он сидел с полной миской, строя гипотезы. Утомившись, закончил, тронув лебёдку:
– Чёрт! Сплав на тросе – лишь удовольствие. Понимай я хоть что-то в ваших науках – сплавал бы тоже, Макс!
– Не всё просто, если подумать, – медленно вставил Блейк. – Хоть сифон. Он не короток. Есть опасность: узость и скалы, то же течение, гидрошок. Лучше б, ясно, команду из спелеологов либо дайверов, но вопрос всегда в деньгах… Я благодарен, Макс, за твой сверх альтруизм. Спасибо. Русская удаль мне помогла. Весьма! Знай, наука тебя не забудет… Ты ведь в Австралии обитаешь? Что же Россия?
Макс выпил чай. И встал.
– О России, о русскости, эмиграции и подобном лучше попозже.
– Да, Макс… – Поднявшись, Блейк подошёл к тюку, расстегнул ремни. Тюк распался.
– Круг… – Блейк кивнул на резиновый свёрток с мини-баллончиком. – Акваланг и скафандр… Консервы: вдруг заплутаешь?
– Мне бы хотелось.
– …Это вот рация. – Блейк вручил ему гаджет. – Вещь актуальная. Вроде, всё.
Макс, взяв вещи, скрылся в палатке, переоделся там в изотермик с комбинезоном, ткнул в карман взрывпатроны и кольт (сорок пятый калибр) и залез в скафандр.
Кейт спросила: – Надеешься?
Он шагнул к ней. – Естественно. Ведь поток наш течёт? Куда? Что-то он наполняет? Я буду первым в нём, в этом что-то… – Он поводил плечом, чтоб освоиться, и затем сразу вышел.
– Ну, ты герой, Макс! – скалился Дугин.
– Не сомневайся.
Двинулись к гроту.
– Температура вод девятнадцать, – предупредил Блейк.
Макс взирал в тёмный зев, наставляемый:
– Вход в сифон метрах в ста, мне сказал твой предшественник. По пути глянешь знаки. Вóды – по пояс… Макс, не пройдёшь сифон1 – возвращайся; мы отдохнём два дня на природе, да и в Карáкас… – Блейк подал пояс с длинной верёвкой.
– Что, триста метров? Мне барабан мотать? – Дугин дёрнул верёвку.
Макс принял пояс, вслед за чем плоский красный рюкзак в резине, толстой, упругой.
– Так тебя меньше будет бить в скалы… лишний балласт притом… – И Блейк подал фонарь. – Макс, рация, сублиматы, прочая мелочь, что ты просил, – всё там, в рюкзаке… Удачи.
– Макс! – крикнул Дугин. – Круто! И не забудь найти питекантропш. Мне бы их щёчки, Макс!
– Буду ждать, – улыбнулась Кейт. – Ненадолго ведь?
Макс, кивнув, поднял круг и побрёл в поток. Дугин прянул к лебёдке, чтобы придерживать завращавшийся блок.
Помедлив, тронув скалистые влажные своды, что вели внутрь плату, Макс упал на круг; и вода понесла его.
3
Слабо дёрнуло… задержало… волны бурлили… Трос стал разматываться; круг вновь поплыл… Потемнело… За поворотом был лишь грохочущий мрак. Включив фонарь, он повёл лучом. Своды в редких рисунках: звёзды да солнца, твари да воины и иное, истёртое. Отключив фонарь, Макс устроился, чтоб при случае оттолкнуть себя от скал стенок, к коим сносило… Но, постепенно, праздность приелась. Встав, он побрёл по колено в мелком потоке.
Шум вод стал громче… Вновь Макс зажёг фонарь. Грот сужался. Трос же напрягся уведомляя: тернии близко, и вскоре своды нырнут в поток. Здесь был кончен путь профи, нанятых Блейком. Чтобы плыть дальше, нужен был псих, игрок, экстремал-спелеолог. Макс быстро сунул круг, на котором плыл (прежде сдув его), в свой рюкзак и подёргал трос. Тот поддался… Чиркнули неприятно баллоны: своды спускались и задевали их. Он побрёл на коленях.
Воды озлобились, и Макс понял: случилось! он весь в сифоне. Часто баллоны стукали в камень. Взялся страх, что тоннель может сузиться напрочь. Он закрывал глаза, ведь от них проку не было.
Так брести, – на коленях, – было противно, скучно и нудно… Своды понизились. Макс пополз по-пластунски.
Воды взъярились. Стало пошвыривать: то под каменный верх, то вниз. Сберегали рюкзак и трос… Вот баллоны упёрлись в свод, не давая подвинуться. Снять их было немыслимо. Распластавшись лягушкой, – руки о стены, – он стал елозить. Сдвинулся только разве на пядь. От злости, сунув в щель ноги, выяснив, что там вроде пошире, он перекрыл ход собственным телом. Речка со скрежетом пронесла его глубже, и, опасаясь, что вдруг застрянет, он трепыхнулся.
